Читать книгу "Жертвенные львы - Вадим Панов"

В сторону полетел полупустой пояс с подсумками для изогнутых магазинов к пистолет-пулемету. Одна снаряженная обойма выскочила из брезентового кармана, с лязгом ударив в подножие алтаря, но Кипяток не заметил, продолжая бушевать.

– Вы племя выродков, рожденных в вонючей канаве за городской свалкой!

Он рычал и пытался выскользнуть, но доспех снимали сразу пятеро «сорокдевяток» под командованием господина Цзи, так что даже привстать с лежанки босс возможности не имел. Запекшаяся кровь и термический ожог на правом плече пока не позволяли отодрать наплечник, но рядовые бандиты выливали туда уже вторую банку лекарства, и скоро корка должна была размякнуть.

– Я вырежу ваши сердца кухонной ложкой! – Квон Пэн рычал, вращая глазами так, словно хотел выдавить их из орбит. – Проткну печень и заставлю сожрать собственные пальцы!

Поглаживая усики, Цзи гадал, отчего больше бесится Большой Брат. Боль понятна, она заставляет людей кричать, даже самых сильных. А Пэн вообще был ранен трижды, если не считать ожога и недавних побоев.

Но инфорсер с необъяснимой уверенностью полагал, что босс ярится совсем не от физических страданий. Каракурт, с которой «кобрам» пришлось вступить в неожиданный бой несколько часов назад, уничтожила сразу дюжину братьев «Союза трех стихий». Безжалостно, даже не пытаясь взять пленных.

– Вы, пропахшие мочой мешки тухлятины, какого дьявола вы делаете?!

Кипяток застонал, дернулся в руках «сорокдевяток», обмяк и закусил губу. Вместе с бесформенными лоскутами кожи темно-красный наплечник его боевого доспеха отошел прочь, и помощники сняли пластину, откладывая в сторону.

– Осторожнее, семя гиены, или я заставлю тебя откусить собственный…

Большой Брат задышал тяжело и часто, по-собачьи высунув язык. Цзи озабоченно обернулся, нетерпеливыми взмахами руки подгоняя медиков братства. Те, сбиваясь с ног, заканчивали наполнять ванну специальным медицинским раствором, в котором боссу предстоит провести не меньше сорока часов.

Кипяток, почуяв, что контроль над ним ослаблен, попытался вскочить. Рядовые, испуганно заголосив, осторожно навалились на босса, придавливая его обратно к лежанке. А тот вдруг уставился в лицо нависавшего над ним молодого человека, совсем недавно ставшего полноценной «коброй».

– Я убью тебя! Лично убью! И семью твою вырежу! Вот этими руками! Ножом… Ай, суки…

Пэн выгнулся дугой, тяжело рухнул обратно, ногой задев прикроватный столик с хирургическими инструментами. Доспех на правой половине груди, где ремни и пластины практически спеклись с плотью, еще не был снят. Подскочил один из медиков, вопросительно глядя на инфорсера. Цзи вздохнул, утвердительно кивая, и дернул себя за ус.

Медик тут же воткнул в бедро Большого Брата очередной инъектор с обезболивающим. «Вряд ли поможет, – мельком подумал старший 426-й. – Но они обязаны делать все возможное, пока у Пэна не пройдет припадок и душевная боль не покроется пленкой забвения. Быть может, переполненный лекарствами, босс хотя бы потеряет сознание?..»

– Я тебя запомнил! – Теперь Кипяток нацелил гневный взгляд на медика. – И тебя тоже! Вы все поплатитесь, выродки!

Квон Пэн вдруг заметил своего любимого офицера, стоящего у изголовья. Улыбнулся плотоядно и безумно. Но от «сорокдевяток» в этот момент отвлекся, и те принялись торопливо срезать остальной доспех вместе с омертвевшей кожей вожака.

– Цзи! – змеей зашипел тот, облизываясь сухим языком. – Доставить мне сибиряка! Вебера сюда, немедленно! И полукровку! Готовь станки, брат! Я лично колесую этого выродка! О, Будда…

Еще один элемент доспеха оказался отодран от окровавленного бока Кипятка, и он снова выгнулся на гимнастический «мостик». «Да, это не муки телесной боли, – в который раз подумал инфорсер, следя за гримасами босса. – Это маска ненависти к людям, сумевшим нанести «Алмазной кобре» подлый и коварный удар».

О, с каким удовольствием он доставил бы сибиряка к ногам Большого Брата! Без всяких рыцарских поединков, просто притащил бы в цепях. Но оказалось, что это невозможно. Во всяком случае, сейчас.

После того как Желтый Каракурт завершила истребление его собратьев, а Квон Пэн и еще двое бойцов вонючими канализационными стоками ушли в кормовые трюмы, след Вебера оборвался.

Позже, почти через час после схватки, когда Кипяток уже добрался до штаб-квартиры и над ним начали колдовать медики, стало ясно, что Вебер тоже выскользнул из ловушки коменданта. Однако же и теперь оставшись в недосягаемости – подполковник заперла русских в посольстве, введя на комбайне военное положение. Члены «Союза Небес, Земли и Человека» мгновенно залегли на дно: рядовые маскировали татуировки, старшие уходили в подвалы и бронированные убежища, пушеры сворачивали бизнес, бордели взяли выходной.

А еще через пару часов Вебер и Денис Йен вообще покинули борт «Императора». Машинисты, теперь не отходившие с рабочих мест даже по нужде, и сейчас держали опухшую рожу сибиряка в прицеле внешних камер комбайна, осторожно прицепившись к Сети.

Наблюдая, как Квон Пэн медленно затихает, перекачанный обезволивающими препаратами, Цзи глубоко вздохнул. Большому Брату не удалось поймать Вебера и его тщедушного напарника, нанесших «Союзу трех стихий» оскорбительную пощечину. Но «кобры» терпеливы и умны. Когда настанет час мести, они его не упустят.

Некоторые поступки достойны предельной решимости4 часа 05 минут от начала операции«Бронзовое зеркало»

Илья, еще несколько секунд назад догадавшийся, на что собрался пойти ломщик, обреченно вздохнул. Терпение вытянулся в кресле, будто ему заклинило позвоночник, посол Республики опять схватился за грудь.

Офицеры Поднебесной зашумели, вслед за ними рокот прокатился и по толпе, заставив нервничать автоматчиков обеих сторон. Каракурт молчала, с пристальным прищуром рассматривая Степана. Эдуард что-то негромко и торопливо говорил брату, оживленно жестикулируя.

Сам ломщик окружающих не слушал, глядя куда-то вперед и вверх, и Леший догадался, что юноша все еще сражается с собственным страхом…

– Стойте! – вдруг крикнул тот, вынудив всех замолчать. Сибиряков – обиженно, поднебесников – удивленно. – Я сдамся подполковнику Чэнь Юйдяо, но сделаю это с одним-единственным условием.

Каракурт кивнула, словно этого и ждала, а Терпение обреченно покачал татуированной головой. Плечи министра поникли, он развернул коляску к китайцам.

– Говорите, господин Гринивецкий. – Юйдяо кивнула, похрустев шеей и закладывая руки за спину. – В чем состоит ваше условие?

– Наметившийся политический скандал будет замят, словно его не существовало, – ответил Листопад, и Илья догадался, что паренек давно отрепетировал в голове финальную стадию переговоров с комендантом. – Все свидетельства должны быть уничтожены. «Балалайки» иностранных журналистов отформатированы, записи камер проверены наиболее тщательно. – Степан протянул руку, указывая на мелькавшие в толпе бледнокожие лица. – Из внутренней сети комбайна также должны быть удалены все свидетельства и записи нашего пребывания на борту. Если товарищ комендант готова выполнить мои условия, я сдамся…