Читать книгу "Божьи воины - Анджей Сапковский"

— Не я начинал. — Он почувствовал, как кровь снова приливаетк лицу. — При всем уважении, не я начал этот разговор.

Она долго молчала. Потом неожиданно заговорила.

— Известные факты таковы: два года назад, четырнадцатогосентября, задолго до полудня ты и твои дружки напали в Голеньовских Борах нагруппу людей, с которой путешествовали благороднорожденные Катажина фонБиберштайн, дочь Яна Биберштайна из Стольца, и Ютта де Апольда, дочь чесника изШёнау. Погоня, бросившаяся за вами спустя несколько часов, нашла экипаж. Отдевушек не было и следа.

— Я слушаю.

— Обеих девушек, — Зеленая Дама проницательно глянула нанего, — след пропал, говорю. Ты можешь что-нибудь добавить? Какие-токомментарии.

— Нет. Ничего.

— Преследователи кинулись по вашим следам, но потеряли их уНисы, а дело уже было в сумерках. Только тогда решили послать конного в замокСтольц. Сообщение добралось ночью, господин Ян Биберштайн разослал гонцов посвоим людям, но не мог ничего предпринять до рассвета. Прежде чем вооруженныесобрались, цистерцианцы в Каменце уже звонили на сексту. А когда звонили нанону, в Стольц неожиданно явились в сопровождении армянского купца обе девушки,Катажина и Ютта. Обе целые, здоровые и на первый взгляд нетронутые. Это было, —продолжила она, видя, что Рейневан молчит, — одно из самых недолгих похищений вистории Силезии. Банальная афера быстро надоела всем, и о ней забыли. Забылипримерно до Громницкой Божьей Матери. То есть до того момента, когда благословенногосостояния Катажины Биберштайн уже невозможно было скрывать.

У Рейневана на лице не дрогнул ни один мускул. Зеленая Дамарассматривала его сквозь полуприкрытые ресницы.

— Только тогда, — продолжила она, — Ян фон Биберштайнразъярился не на шутку. Назначил награду. Сто гривен серебра тому, кто укажет ивыдаст похитителей, а если кто-то и сам окажется замешанным в аферу,дополнительно получит гарантию избежать наказания. Кроме того, господин Ян взялв оборот доченьку, но Кася уперлась: она ничего не знает, ничего не помнит,была без сознания и в обмороке. Ла-ла-ла... Уперлась также Ютта де Апольда, вотношениикоторой были серьезные подозрения, что и она тоже не соблюла веночка вцелости и сохранности.

Время шло, живот Катажины быстро и роскошно увеличивался, анепосредственный творец этого чуда природы по-прежнему оставался неизвестным.Ян Биберштайн бесился, вся Силезия занималась сплетнями. Но сто гривен — сумманемалая. Нашелся кто-то, кто пролил на проблему свет. Участник нападения ипохищения, некий Ноткер Вейрах. Он был не настолько глуп, чтобы поверить всказочку об иммунитете, дело предпочитал уладить на расстоянии. Через своихродственников, Больцев из Зайскенберга, перед которыми в присутствии священникадал показания и крестом поклялся. И вылезло шило из мешка. То есть вылез ты,дорогой мой эфеб.

К уважаемой дочери уважаемого господина Яна, поклялсяВейрах, похитители отнеслись с уважением, никто ее ни пальцем не тронул, нидаже не оскорбил ее чести более смелым взглядом. К сожалению, в почтеннойраубриттерской компании совершенно случайно оказался некий решительныймерзавец, сукин сын, извращенец и вдобавок чародей. Будучи за что-то страшнозол на господина Яна, он магическим образом похитил его дочь у похитителей. Инесомненно, изнасиловал беднягу. Конечно, воспользовавшись черной магией, врезультате чего бедняжка совершенно не осознавала того, что происходит. Этотпаршивец скрывался под именем Рейнмара фон Хагенау, но слухи распространяютсябыстро, дважды два — четыре, масло всегда всплывает наверх. Это не кто иной,как Рейнмар де Беляу по прозвищу Рейневан.

— И в этом он поклялся на кресте? Воистину терпение небесбеспредельно.

— И без креста, — фыркнула она, — в сообщение Вейрахаповерили бы. Ведь репутация Рейнмара де Беляу была в Силезни известна. Емуслучалось пользоваться чарами для того, чтобы принуждать женщин. Достаточновспомнить аферу с Аделью фон Стерча... Я вижу, ты слегка побледнел. От страха?

— Нет. Не от страха.

— Так я и думала. Возвращаясь к теме: показания раубриттераникто не подвергал сомнению, в них никто не усомнился. Никого ничто незаставило задуматься. Кроме меня.

— Ага?

— Вейрах поклялся, что похитили только одну девушку: аименно Биберштайновну. Только ее. Вторая девушка осталась около сундука, ейприказали передать требование выкупа. Ты можешь что-нибудь добавить?

— Нет.

— И ничто тебя в этой истории не удивляет?

— Ничто.

— Даже то, что погоня не нашла второй девушки, Ютты деАпольда? Что наутро обе девушки вернулись в Столец? Обе вместе, хотя, есливерить Вейраху, одну на протяжении суток похищали дважды, а вторую — ни разу?Даже это тебя не удивляет?

— Даже это.

— Такой сопротивляемостью ты обладать не можешь. — Онанеожиданно скривила губы, в голубых глазах засветилась злость. — А значит, тыиздеваешься надо мной.

— Ты обижаешь меня, госпожа. Или, что гораздо вероятнее,играешь со мной.

— Как было дело с девушками, ты сам знаешь лучше, из первыхрук. Ты был там, не отрицай, принимал участие в нападении. Показания Вейрахаделают из тебя отца ребенка Катажины Биберштайн, да ты и сам этого неотрицаешь, только пытаешься утверждать, будто сошлись вы по обоюдному согласию.Что кажется странным, прямо-таки невероятным. Однако исключить это нельзя...Ты, парень, бледнеешь и краснеешь попеременно. Это заставляет задуматься.

— Конечно, — взорвался он. — Должно заставлять. Я с ходу былпризнан виновным. Я — насильник, что доказывает свидетельство столь достойногодоверия человека, как Ноткер Вейрах, разбойник и бандит. И меня, человекаизнасиловавшего его дочь, Биберштайн прикажет казнить. Не дав мне, конечно,возможности защититься. И кому какое дело до того, что, когда меня потащат наказнь, я буду бледнеть и краснеть попеременно? Орать, что я невиновен? Так ведькаждый насильник орет. Только кто поверит?

— Ты так искренне возмущаешься, что я почти верю.

— Почти?

— Почти.

Она подогнала кобылу, проехала вперед. Подождала его.Посматривая с улыбкой, разгадать которую он не мог.