Читать книгу "Разделенный город. Забвение в памяти Афин - Николь Лоро"

Так, представ перед народным судом, один из этих совершенно мирных граждан, что закрывали глаза на бесчинства Тридцати, великодушно, как будто Посейдон у Плутарха, начинает с того, что извиняет судьям гнев, который у них могло вызвать напоминание о прошлом[1051]; после чего, прикрываясь сражавшимися из Пирея, самые авторитетные из которых «уже часто убеждали ваш народ соблюдать клятвы и договоры»[1052], он утверждает, что с точки зрения самих этих вождей такая политика «является защитой [phylakēn] демократии»[1053]. И таким же образом в «Против Каллимаха» Исократ призывает афинян «уберечь» (diaphyláttein) «нынешний режим», проявив сдержанность[1054]. Наконец, если поверить Аристотелю, как раз «спасти демократию» (dēmokratían sózein), сохраняя верность клятве амнистии, и призывал умеренный Архин, когда обрекал на смерть первого непокорного демократа[1055]. Как если бы само собой разумелось, что, слишком открыто принимая свой krátos, демократы делали демократию более хрупкой.

Именно так умеренные политики осуществили примечательную операцию подтасовывания этой победы, хотя они не переставали торжественно о ней напоминать. Именно так был учрежден культ dēmokratía и праздник свободы в честь возвращения из Филы[1056]. И для меня здесь важно именно то, что в данном случае праздновалось имя Филы, крепости на севере Аттики, послужившей для афинских изгнанников исходным пунктом для отвоевания, а не пользующийся более дурной славой Пирей, где позднее собирались войска демократов, известные своей «смешанностью»[1057]. В самом деле, очень похоже на то, что выбор одного названия против другого в данном случае был политически окрашенным действием, и если сторонники умеренного Архина ограничивали демократов маленькой группой «людей из Филы»[1058], то сторонники Фрасибула предпочитали говорить о «людях из Пирея»[1059], и когда тот же самый Лисий – который, высказываясь от собственного имени, не раздумывая ссылается на Пирей – сочиняет речь для «доброго гражданина», он, не колеблясь, переносит весь акцент на «возвращение из Филы»[1060].

Итак, задействуя Филу против Пирея, осуществляют успешную идеологическую операцию, ибо очевидно, что тем самым Фрасибула, взявшего Филу, лишают славы, связанной с первым этапом отвоевания, в пользу Архина[1061], великого политического победителя текущего момента и хранителя бескомпромиссной верности клятве амнистии, скрепившего общественное спокойствие и вновь обретенную законность кровью первого же демократа, которому хватило дерзости, чтобы нарушить запрет на память. Поэтому в «Плутосе» Аристофана Гермес с легкостью может сослаться на Филу, чтобы призвать наглого Кариона к благоразумию: «Не припоминай прошлого [mē mnēsikakēsēis], если ты взял Филу![1062]» Сделаем еще один шаг, право на который нам дают самые разные тексты[1063], и заметим, что, прикрываясь умеренным демократом Архином, в действительности реабилитируют умеренного олигарха Ферамена, – и тогда мы можем считать, что в общих чертах реконструировали эту идеологическую операцию.

Именно поэтому те же самые люди, кто испытывал к афинской демократии только прохладные чувства, могли наперебой хвалить умеренность (metriótēs)[1064], даже «правильность»[1065], которыми в это время характеризовались действия демоса. И в глубоком одиночестве оставались те, кто, как Лисий, осмеливался на горький диагноз: