Читать книгу "Дурман для зверя - Галина Чередий"

— Людмила, если это по работе, то переключите все…

— Вам сообщение: девушка по имени Аяна готова встретиться с вами при определенных условиях, — бесцеремонно перебила меня помощница. — Вы заинтересованы?

— Что? — Бу-у-ум! На секунду у меня замкнуло в мозгу.

— Аяна. Хотите с ней…

— Где?! — взревел я, рванув из офиса айтишников бегом, не замечая ничего перед собой.

— Захар Александрович, вы хорошо меня расслышали? Где она, вы узнаете согласившись на…

— Людмила, уволю на хрен, не шучу вообще!

— И поступите очень опрометчиво, потому что на данный момент я единственная, кто может поручиться за то, что вашему слову можно верить.

— Какому, к чертям, слову?

— Что вы не позволите себе никакого рода принуждения в отношении Аяны, включая ее удержание, если она захочет уйти…

— Уйти? Да как бы не так!

— Захар Александрович… — В этот момент я влетел в собственную приемную и Людмила отключила телефон.

— Вы сейчас же скажете, где моя… Аяна! — приказал я тем самым тоном, от которого у мужиков коленки подгибались.

— Захар Александрович, боюсь, это невозможно без соблюдения условия, — невозмутимо отбила женщина.

— Да клал я на условия! Моя женщина где? — Звери подступили к самой коже.

— Братан-братан, тш-ш-ш-ш, вдох-выдох. — Обхватив меня поперек тела, Родька оттащил от Людмилы, мило ей улыбнувшись. — Мы на минуточку.

— Очнись, блин! — внезапно рявкнул он на меня в коридоре. — Ты опять лажаешь, вместо того чтобы исправлять.

— Ты хоть слышал, что она хочет? Слово, что я дам Аяне уйти!

— Не-а. Слово, что, если она захочет этого, ты не станешь ее хватать и тащить куда-нибудь, как, мать его, Кощей.

— Не вижу принципиальной разницы.

— Да не тупи снова, братан. Блин, если я таким стану — бей меня по башке до прояснения, не стесняйся! Моей сестре нужна гарантия безопасности. И ты ей ее дашь или упустишь шанс.

Безопасность. Именно ее моя девочка желает от партнера. Не денег, не улетного секса, в первую и главную очередь — безопасности. Она сама мне это сказала, пусть я тогда и едва ее услышал, еще погруженный в свою дурость. Как и сейчас. Опять.

Освободившись из захвата брата, я вернулся в приемную.

— Людмила. Простите. Я… немного не в себе. Конечно я готов гарантировать Аяне отсутствие любого принуждения с моей стороны. Она может абсолютно свободно… — Тут мне в глотку как кто гравия набил, и пришлось прокашляться. — В общем, я согласен на любые ее условия взамен на согласие встречаться… встретиться со мной и выслушать. Достаточно? Или мне договор при свидетелях подписать? Душу дьяволу продать за шанс увидеть ее?

— Простого слова достаточно, Захар Александрович. Я давно с вами и знаю ему цену. Но что касается свидетелей… Аяна все же хотела бы их присутствия. На всякий случай.

Вот что называется почувствуй себя дерьмом в полной мере, ведь твоя истинная не доверяет тебе настолько, что не спешит остаться наедине. Заработал — получи.

— Да плевать. Можем мы уже выезжать?

Меня и в начале-то дороги стало поколачивать, как если бы замерз до костей, а к тому моменту, как подъехали к какой-то дыре с дурацким названием «Мудрая змея», уже едва ли не трясло, будто внутри мощный вибродвигатель набирал обороты. Выскочив из машины, принялся хапать жадно воздух, стремясь уловить хоть отзвук запаха.

— Здравствуйте, Захар Александрович. — Я дернулся, услышав голос той самой женщины, которой поручал облагородить Аяну. Скотина. Я.

— Вы тут зачем? — почти огрызнулся, но взял себя в руки. — Здравствуйте, Серафима. Я так понимаю, что вы тоже входите в число этих свидетелей, которых затребовала Аяна?

— Нет, господин Уваров. Я здесь не свидетель. Я та, кто сделал за вас часть вашей работы, неуклюжий вы метаморф. — Погодите… что?

— Ого себе! — присвистнул за моей спиной Родька и принюхался. — Ничего не понимаю.

Вот и я. Ни раньше, ни сейчас я не ощущал от этой странной дамы и признака запаха оборотня. В любом случае мне не до нее.

— Моей работы? Какой?

— Не время это обсуждать, вряд ли вы в состоянии меня сейчас нормально воспринимать, поймете позже. Важно другое. Прежде чем я позволю вам увидится с вашей истинной…

— Вы мне позволите? — чуть не взвился я, но брат ткнул меня в бок локтем.

— Предупреждаю, — просто продолжила Серафима, если ее и действительно так зовут. — У вас только одна попытка убедить и без того обездоленную и порядком измученную девочку там внутри, что вы способны сделать ее счастливой и больше никогда не причинять боли. В противном случае именно я буду той, кто поможет ей построить свою жизнь без вас.

— Да что вы о себе возомни… — Мой язык вдруг как приморозило, а горло стиснуло невидимой удавкой, и я, опешив, вынужден был смотреть в неестественно мерцающие глаза с вытягивающимися зрачками этой… Да что она такое?

— Переступив мой порог, ты оставишь за ним всю свою гордыню, гнев и властность, метаморф. — Каждое слово пронзало меня, как ледяная игла, добираясь до костей и заставляя их гудеть от ощущения невообразимой, древней силы, окружившей со всех сторон. Силы несоразмерно больше моей, вообще не физической, что не вызывала страха или агрессии, лишь желание преклоняться. — Туда ты войдешь готовый заботиться, беречь и излечивать причиненный тобой ущерб.

Где-то на периферии сознания ругался ошалело Родион, я же только медленно кивнул, прекрасно отдавая себе отчет, что, несмотря на черт-те что творящееся с телом, даю свое обещание, нет, безмолвную клятву, добровольно. Ведь для того сюда и пришел на самом деле. Исправить все, чтобы не потерять безвозвратно.

— Ну, тогда милости прошу.

Невидимые, сковывающие узы пропали, и я практически ввалился в прозрачную дверь, тут же окунаясь в запахи всевозможных благовоний и аромат Аяны.

Она поднялась мне навстречу со стула посреди комнаты, обстановки в которой я уже не замечал. Собственно, я больше уже ничего не замечал. Разве что мельком появившиеся красные пряди в ее черных волосах. Пошел на нее, не в силах остановиться, словно потерявший управление самолет, несущийся к земле под действием гравитации. Огромные глаза — мои мучения — распахнулись, губы — гибельное искушение — приоткрылись, и Аяна выставила вперед руку, тонкую, запястье — веточка, как будто эта слабая преграда могла бы меня остановить… но остановила. Однако отказаться от прикосновения не смог — наклонился и захватил кончики ее пальцев губами, а когда моя кукла резко вдохнула и вздрогнула, но руки не отдернула, прижал ее ладонь своей к губам, поцеловал раз, другой, и еще. Потерся носом, щеками, не стыдясь рвущихся наружу стонов облегчения, ведь каждое это прикосновение снимало с меня груз боли этих дней без нее, слой за слоем, и было их столько, сколько я и не представлял.