Читать книгу "История рыцарства. Самые знаменитые битвы - Екатерина Монусова"

Вот, что сообщает о завершении всей этой запутанной истории словарь Брокгауза и Эфрона: «…Дон Xуан собственной властью ввел опять испанские войска в Нидерланды и 31 января 1578 года при Жамблу разбил наголову нидерландские войска, потеряв всего десять или одиннадцать человек. Большая часть Фландрии, Брабант и Геннегау были в руках победителя, который рассчитывал скоро взять и столицу; но для этого ему нужны были деньги и разрешение короля („Денег и Эскобедо, Эскобедо и денег!“ – писал он в это время в каждом письме). Филипп, однако, не хотел доверить ему денег, а Эскобедо, как государственный преступник, был убит 31 марта 1578 года по приказу короля. (Жуан Эскобедо – доверенное лицо Дона Хуана, которого он прислал в Испанию, чтобы хлопотать в пользу задуманного им предприятия против Англии. – Е. М.) Дела в Нидерландах пошли хуже. Елизавета Английская и пфальцграф Казимир привели на помощь кальвинистам пятидесятитысячное войско, валлоны призвали на помощь французов, а у Дона Xуана было только семнадцать тысяч солдат. Он делал невероятные усилия, чтобы не быть задавленным надвигавшимися отовсюду врагами. Покинутый королем, в горьком сознании неудавшейся жизни и полного крушения всех желаний, он легко поддался заразной болезни, которая свирепствовала среди его войск, и умер на тридцать втором году жизни»…

Так неразборчивая чума оборвала полную приключений жизнь неутомимого покорителя кораблей, крепостей и женских сердец.

Папа Пий V установил торжество Божьей Матери в день победы, 7 октября 1571 года. Он учредил братства Святого Розария и даровал им множество привилегий и индульгенций. Его преемник папа Григорий XIII ввел в первое воскресенье октября обязательный для всех этих братств праздник Божьей Матери Святого Розария, так как битва при Лепанто произошла именно в первое воскресенье месяца. Наконец, еще один папа, Иннокентий XII, сделал этот день обязательным праздником для всего христианского мира.

В 1971 году со строительной судоверфи в Барселоне сошел необычный для двадцатого века корабль. Это была украшенная великолепными скульптурами, резьбой и позолотой точная копия флагманской двухмачтовой галеры «Сфинкс», на которой главнокомандующий союзными войсками выиграл знаменитую битву. Только название судно получило другое – «Дон Хуан Австрийский». Вы и сегодня можете его увидеть в барселонском Национальном морском музее. Так испанцы, спустя четыре столетия после сражения при Лепанто, выразили благодарность своему полному противоречий, но все же великому земляку.

Оборона Пскова

«…С подвластными им свирепыми мертвотрупоглодающими псами…»

… Поляки уже стояли под стенами города. Дабы устрашить псковичей, был затеян парад войск. Принимали его сам король Стефан Баторий и главнокомандующий, коронный гетман Ян Замойский. Венгерцы, немцы, шотландцы, ливонские волонтеры – отборные отряды, далеко опередившие русских в военном искусстве, прошли торжественным маршем там, где река Великая сливается с Черехой… Более всех блистали гусары. Их большие крылья из орлиных, журавлиных или страусиных перьев, раскрашенных красным, синим или зеленым, зловеще шелестели в предвечерней тишине. Ни дать ни взять стая заморских птиц, что умеют возрождаться из пепла! Говорили, что равного этому воинству нет в целом свете. Ни легкая русская или татарская конница, ни европейские рейтары и кирасиры, закованные в латы, не выдерживали неудержимого натиска крылатых гусар. Разделившись на эскадроны по 150–200 всадников в каждом, они атаковали тесным галопом, выставив вперед длинные копья. От ярких флагов, привязанных к концам копий, рябило в глазах.

«…Мушкетеры и пикинеры были, несмотря ни на что, уязвимы для конницы, атакующей с длинным копьем и саблей наголо. Дистанция эффективного мушкетного огня была слишком мала, чтобы мушкетеры могли сделать один или два залпа прежде, чем кавалерия, атакующая галопом, врубалась в пехоту, – напишет в своем исследовании Роберт Фрост. – Польско-литовская конница атаковала волнами, и, даже если первый залп мушкетеров оказывался эффективным, останавливая атаку первой волны, последующие линии успевали нанести удар прежде, чем пехота успевала перестроиться для производства нового залпа. Контрмарш как средство поддержания непрерывной пальбы, когда отстрелявшаяся шеренга пехоты уходила в тыл для перезарядки ружей, был эффективен против малоподвижной пехоты… но не обеспечивал защиты против гусар…»

Поляки под Псковом

Да и как защититься от летучего натиска? В ближнем бою всадники выхватывали свои изогнутые сабли – знаменитые «карабелы». Дубовую рукоять осеняло на вершие, похожее на голову орла в короне, – но страшен был почти метровый клинок, разивший без промаха. «Без Бога – ни до порога, без карабели – ни с постели», – говорили поляки. А немецкий офицер Вениамин Краузе, увидев поле боя после их столкновения с запорожцами, написал: «На земле остались будто палачом разрубленные тела. Можно было увидеть отрубленные шеи, руки вместе с плечами. Один мертвец имел страшный вид – был разрублен от лица к затылку…»

Прежде так ловко орудовали своими кривыми саблями лишь турки. И крылья так же примащивали у себя за спиной всадники отборных турецких отрядов, которые назывались «дели». Правда, поляки пошли дальше: их перья вставлялись в ряд в специальные отверстия, просверленные в досках, которые раскрашивали или обтягивали малиновым вельветом и украшали латунью. С помощью специальных металлических стержней крылья крепились к седлу или к спинной пластине панциря. Для чего предназначались крылья – до сих пор остается загадкой. Коекто считает, что их шум пугает вражеских лошадей – но вряд ли тихий шелест мог быть слышен в какофонии боя. Есть и такое мнение: крылья предохраняли их владельца от татарских арканов, выдергивавших шляхтичей из седла. Но, скорее всего, эффект был психологическим – с ними конь и всадник казались огромными и потому еще более устрашающими. А сам рыцарь – с крыльями, закованный в доспехи, со шкурой леопарда, тигра, медведя или волка на плечах, казался непобедимым, сверхчеловеческим…

…В 1569 году Польша и Литва объединились. В Восточной Европе родилось новое мощное государство – Речь Посполитая. Возглавил его трансильванский воевода Стефан Баторий. Десять лет спустя с благословения папы римского Григория XIII Баторий двинулся на Россию.

Единым махом перечеркнул он все, чего достигла русская рать в многолетней войне с Ливонским орденом. После героического сопротивления был захвачен Полоцк, вскоре та же участь постигла и Великие Луки. Но польский король рвался к Пскову. Стоит взять его – и дорога на Новгород, а затем на Москву открыта…

«В лето 1581 замыслил высокогордый, лютый и надменный король литовский Стефан по прозвищу Баторий пойти на богоспасаемый град Псков. И стал войска собирать по всей земле своей; в иные же страны послал грамоты, а в тех грамотах писано: „…Известно вам, сколько бед причинил я царю русскому за последние два года, сколько городов у него отнял, в скольких сражениях его одолел и какую славу завоевал могущественному своему королевству! Если хотите, соединимся и вместе пойдем, каждый со своим сильным войском, и устремимся на Русь, а прежде всего на славный и великий град, именуемый Псковом. Об этом граде Пскове слышал я, что четырьмя каменными стенами окружен, прославлен в земле той и весьма многолюден. Богатства того города, говорят, неисчислимы. Город возьмем и обогатимся несказанно, так что на каждого хватит. Пленников же поделим по справедливости, а непокорных предадим мечу. И тем прославлены будем во всей вселенной!“ Так гласит древняя „Повесть о прихождении на богоспасаемый град Псков Стефана Батория, короля польского“. А еще будто бы сказал Стефан: „Вы же, любимые мои и храбрые воины, блестящие, закаленные храбростью, ярые царские отроки и непобедимые витязи превысокого моего Польского королевства и Великого княжества Литовского со всеми подвластными мне землями, поезжайте в свои отчины и владения, тела свои и твердые мускулы укрепляйте, могучим своим коням дайте отдохнуть, ратные свои доспехи проверяйте и приводите в исправность и готовьтесь со мною в поход на славный град Псков. Те же, кто имеет жен и хочет с ними в Пскове панствовать, пусть готовятся в путь со своими супругами и детьми“. В таких льстивых словах, отдав приказ знатным своим гетманам и ротмистрам и всему войску своему, он распустил их по своим владениям, добавив, что о времени выступления в поход он известит их специальными грамотами. Знатные его гетманы, эти волки, всегда готовые к кровопролитию, с подвластными им свирепыми воинами, мертвотрупоглодающими псами, обещали своему королю, неутолимому аспиду, совершить все по его повелению и разъехались по своим землям…»