Читать книгу "Мемуары гейши - Артур Голден"

Я упорно трудилась все эти годы. Но каждую ночь, ложась спать, думала о Джионе. Все районы гейш в Японии открылись через несколько месяцев после капитуляции, но я не могла вернуться до тех пор, пока Мама не позовет меня. Она довольно неплохо жила, продавая кимоно, произведения искусства и японские сабли американским солдатам. Она и Анти жили на маленькой ферме западнее Киото, где открыли магазинчик. Я же продолжала жить и работать с семьей Арашино. Учитывая, что Джион находился совсем недалеко от меня, вы можете решить, что я часто туда ездила, но за пять лет я лишь однажды навестила Джион. Это произошло весной, спустя почти год после окончания войны. Я возвращалась с лекарством для маленького Юнтаро из госпиталя. Я шла вдоль проспекта Каварамачи, а затем по Шийо, а затем по мосту перешла в Джион.

В Джионе я узнавала многих гейш, хотя, конечно, они не узнавали меня, и я ни о чем с ними не разговаривала, надеясь взглянуть на Джион глазами постороннего. Но мне удавалось только мысленно воскрешать эпизоды из прошлого. Я шла по набережной ручья Ширакава и думала о том, как часто мы гуляли здесь с Мамехой. Рядом стояла лавочка, на которой мы с Тыквой однажды ночью сидели с двумя кастрюльками лапши, и я просила ее о помощи. Неподалеку проходила аллея, в которой Нобу отчитывал меня за то, что Генерал стал моим данной. Затем я прошла полквартала до поворота на проспект Шийо, где молодой разносчик уронил коробки с ланчами. Я чувствовала себя стоящей на сцене много часов спустя после окончания танца, когда пустой театр погружается в такое тяжелое молчание, как земля, которая укрывается снежным покрывалом. Я подошла к нашей окейе и долго смотрела на тяжелый висячий замок на двери. Когда меня запирали внутри, я хотела выйти наружу. Теперь жизнь так изменилась, что, находясь снаружи, я мечтала попасть внутрь. И при этом я была уже взрослой женщиной, вольной покинуть Джион в любой момент и никогда не возвращаться.

Однажды, в холодный ноябрьский полдень, спустя три года после окончания войны, когда я грела руки над кастрюлей с краской, вошла госпожа Арашино и сказала, что кто-то хочет меня видеть. По выражению ее лица было понятно, что это явно не соседка. Но можете себе представить, как я удивилась, увидев Нобу. Он сидел в мастерской с господином Арашино и держал в руках пустую чайную чашку, словно какое-то время уже общался с господином Арашино. Увидев меня, Арашино встал.

— Мне нужно кое-что сделать в соседней комнате, Нобу-сан, — сказал он. — Вы можете остаться здесь и поговорить. Я рад, что вы приехали повидать нас.

— Не заблуждайся, Арашино, — ответил Нобу. — Я приехал повидаться с Саюри.

Я подумала, что это невежливо со стороны Нобу и тем более не смешно, но господин Арашино после этих слов засмеялся и закрыл за собой дверь.

— Мне казалось, весь мир изменился, — сказала я, — но, видимо, это не так, потому что Нобу-сан все такой же.

— Я никогда не меняюсь, — сказал он. — Но я пришел сюда не болтать. Я хочу узнать, что с тобой случилось?

— Ничего не случилось. Разве Нобу-сан не получал моих писем?

— Твои письма читаются как поэма! Ты никогда не пишешь ни о чем, кроме как о «прекрасной журчащей воде» или подобной ерунде.

— Нобу-сан, я больше не стану тратить время и писать вам письма!

— Лучше не писать вовсе, чем писать такие. Почему ты не можешь просто рассказать мне о том, что меня интересует, например, когда ты возвращаешься в Джион? Каждый месяц я звоню в Ичирики и спрашиваю о тебе, но хозяйка постоянно, в той или иной форме, дает отрицательный ответ. Я думал, ты заболела, но, на мой взгляд, ты выглядишь здоровой. Что держит тебя здесь?

— Я каждый день думаю о Джионе.

— Твоя подруга Мамеха вернулась уже больше года назад. Даже престарелая Мичизоно показалась на открытии чайного дома. Но никто не смог мне вразумительно ответить, почему не возвращается Саюри.

— Честно говоря, не я принимаю решения. Я жду, пока Мама вновь откроет окейю. Я так же хочу вернуться в Джион, как Нобу-сан хочет меня там увидеть.

— Тогда позвони Маме и скажи, что пришло время открываться. Я ждал последние шесть месяцев. Ты разве не поняла, о чем я писал тебе в своих письмах?

— Когда вы говорили, что хотите моего возвращения в Джион, я думала, вы имеете в виду, что надеетесь меня там вскоре увидеть.

— Если я говорю, что хочу твоего возвращения в Джион, то хочу, чтобы ты упаковала чемоданы и возвращалась в Джион. Я совершенно не понимаю, почему ты должна ждать Маму! Если она не чувствует, что пора возвращаться, то она просто дура.

— Лишь немногие могут сказать о ней что-нибудь хорошее, но уверяю вас, она не дура. Она даже может понравиться Нобу-сан, если он с ней познакомится. Она неплохо живет, продавая сувениры американским солдатам.

— Солдаты здесь не навсегда. Скажи ей, что твой хороший друг Нобу жаждет твоего возвращения в Джион.

Он взял небольшой сверток и молча бросил его на циновку рядом со мной.

— Чем это Нобу-сан швыряется? — спросила я.

— Это подарок. Открой его.

— Если Нобу-сан дарит мне подарок, я должна принести ему свой подарок.

Я пошла в угол комнаты, где хранились мои вещи, и нашла сложенный веер, который решила подарить Нобу. Вам может показаться, что веер — слишком простой подарок для мужчины, спасшего меня от работы на фабрике. Но для гейши веер, используемый в танце, — своего рода священный предмет. А этот веер подарила мне учительница танцев по достижении мною уровня шишка в школе танца Иннуэ. Я никогда раньше не слышала, чтобы гейша расставалась с подобными вещами, поэтому решила, что это достойный подарок для Нобу.

Я завернула веер в ткань и, вернувшись, протянула его Нобу. Как я и ожидала, он слегка удивился. Я постаралась объяснить, почему у меня возникло желание подарить его.

— Это очень мило с твоей стороны, — сказал он, — но я не достоин такого подарка. Подари его кому-нибудь, кто любит танцы больше, чем я.

— Мне некому его подарить. Это часть меня, и я дарю ее Нобу-сан.

— В этом случае я очень благодарен и приму подарок. А теперь открой мой сверток.

В свертке находился камень размером с кулак. Уверена, меня так же удивил этот камень, как и Нобу — мой веер. Приглядевшись повнимательней, я увидела, что это вовсе не камень, а кусок бетона.

— Ты держишь в руках булыжник с нашей фабрики в Осака, — сказал мне Нобу. — Две из четырех наших фабрик разрушены. Есть опасность, что наша компания не выживет. Если ты отдала мне кусочек себя с этим веером, то я также отдал тебе частицу себя.

— Если это частица Нобу-сан, то я приму этот подарок.

— У меня есть для тебя задание в Джионе. Если все случится так, как я задумал, наша компания встанет на ноги уже через год. Когда я попрошу у тебя этот кусок бетона и отдам вместо него драгоценный камень, придет наконец время становиться твоим данной.

Моя кожа похолодела как стекло, но я не подала виду.