Читать книгу "КГБ шутит. Рассказы начальника советской разведки и его сына - Леонид Шебаршин"

Пропаганда – в том числе и комикс, или киношка о дурацком Джеймсе Бонде, или вранье о зловещей роли Усамы – всегда направлена на девяносто девять процентов на собственное население. Получив народный карт-бланш, Пентагон направился в Афганистан не для того, чтобы воевать с мировым гением зла или талибами, которые до взрывов в Нью-Йорке из кожи вон лезли, пытаясь подружиться с американцами. Задача была другая – утвердить себя заново в качестве главной силы на мировой арене и выстроить под свой ранжир Европу, НАТО и прочих. Сам по себе Афганистан не был нужен американцам ни по какой другой причине, кроме как полигон для демонстрации своей имперской мощи.

«Усама сделал свое дело, Усама должен уйти». Нужен новый. Кто это? Правильно – Россия. Только теперь все будет гораздо серьезнее. Масштаб другой, цели выше, возни больше – создать под своим верховенством такой мир, в котором больше никто и никогда не будет мешать «избранникам Божьим» править бал. Строить этот страшный мир, в котором не будет прежних неудобных руководителям американских корпораций морально-этических ценностей, помогает террористический авангард, развернувший в Ираке, Сирии, Ливии, Афганистане и подбирающийся к России с нескольких направлений, в основном изнутри. Своей звериной серьезностью и фанатичной уверенностью в своем праве убивать и жрать кого угодно американцы очень схожи с террористами. Грани между ними нет. Нам следует обратить на это внимание, поскольку в отличие от бен Ладена нас будут убивать всерьез, а не понарошку.

Израиль проклятый!

«А знаете ли вы, Алексей, э-э-э, Леонидович, да, знаете ли вы, что я как-то раз пострадал за сионизм?»

«Этого не может быть, Валерий Вартанович, – вежливо ответил я, – Зная вас как заскорузлого члена КПСС, неукоснительно борющегося со звериным оскалом Тель-Авива, я вам нипочем не поверю. Впрочем, за внешность если…»

Позволю себе прервать диалог. Мой собеседник, Валерий Вартанович, нуждается в кратком пояснении. Некоторое время я работал в МИДе под его началом, занимаясь внешней политикой Индии. Работалось с Валерием Вартановичем легко и просто, однако было одно «но». Начитанный до безобразия и склонный к продолжительным беседам на разные темы, Вартаныч переносил свою любовь к красивому слогу на работу с бумагами, которые готовил я.

Неосторожно зарекомендовав себя бойко пишущим молодым дипломатом, я был назначен на роль «речеписца». Это означало, что я готовил выступления, речи, тосты, поздравительные послания, не считая «блекоталовок» для руководства. «Блекоталовка» – это речевка к беседе или переговорам, которую любое, даже самое тупое начальство могло бы с блеском проблекотать с листа иностранному партнеру.

Когда такой писанины слишком много, то делается тоскливо и скучно. Да и Вартаныч еще со своими «бантиками», то есть всякими красивостями, которые он любил развешивать по тексту к месту и не к месту. К примеру, «архитектоника наших отношений», «Волга и Ганга – братья навек», «общие исторические истоки наших народов». Какие, на хрен, «общие истоки»! Наши предки еще по деревьям лазали, когда у индийцев уже давно были каменные города.

Компьютеров тогда не было, материалы печатались на обычных печатных машинках, и каждый новый «бантик» Вартаныча к уже готовому тексту требовал его перепечатывания заново. Изнуренный писанием речей, я решил испортить себе репутацию и вставил в проект поздравительного послания Раисы Максимовны Горбачевой ее индийским товаркам по случаю 8 марта некрасовские строки об индийской женщине:

«…Слона на скаку остановит, В горящие джунгли войдет…»

Номер не прошел. Хотя речь мою растерзал один из старших начальников, цитируя при этом другие некрасовские строки: «Плакала Маруся, как лес вырубали…», от речеписания меня не отстранили, ограничившись предложением впредь не валять дурака, и я остался опять один на один с Вартанычем и его «бантиками».

«Вы что имеете в виду, Алексей, э-э-э, Леонидович? Какая-такая у меня внешность? Я представитель классического армянского генотипа и на еврея не похож, может, самую малость, – заявил Вартаныч, строго устремив на меня слегка выпученные черные очи и несравненный «руль», устроившийся между ними. – Вы лучше слушайте и больше не перебивайте. Так вот, в мои далекие студенческие годы послали как-то раз меня и еще нескольких мгимовцев к американскому посольству. Вручили нам фанерные плакатики, объяснили, что мы будем протестовать против поддержки США сионистской политики Израиля, и велели бегом бежать к посольству, где вскоре должна была начаться массовая акция. Сами понимаете, уважаемый Алексей, э-э-э, Леонидович, какая тяжелая профессиональная и партийная ответственность за успех нашего участия была возложена парткомом, профкомом и месткомом на мои юные комсомольские плечи.

У здания посольства, надо сказать, уже собралась большая, мрачно молчащая толпа в плотном милицейском окружении. Задыхаясь от пробежки с увесистым плакатиком, я спросил у какого-то старшего милиционера, куда нам, мол, теперь деваться. Милицейский начальник дал команду, оцепление разомкнулось, и нас впихнули в самую гущу толпы, которая в этот момент пришла в волнение, забурлила и закрутилась в разные стороны под дружные крики и возгласы. Не успел я ничего понять, как меня, словно ставриду какую-нибудь, захватило людским водоворотом, понесло и притиснуло к чугунной решетке ворот посольства. Испугавшись, что сейчас буду раздавлен, я отчаянным усилием выдрался из толпы и, тяжело дыша, встал в сторонке вместе с плакатиком. Стою, значит, и тут…»

«И тут к вам подошел американский посол, еврей, конечно, разрыдался, обнял вас и вручил орден “Священного Сиона”?» – предположил я.

«Смейтесь, смейтесь! А мне вот не до шуток было. Не посол американский, а два здоровенных жеребца вдруг откуда-то прискакали, с милиционерами в седлах. Сделали мне “коробочку”, гарцуют вокруг меня с обеих сторон, сволочи, и толстыми крупами давят. Я чего-то такое пытаюсь сказать им в свое оправдание, что, мол, я хороший и пришел бастовать против сионизма, как вдруг один из милиционеров нагнулся ко мне. Выхватил из рук моих плакатик, яростно заорал: “И ты туда же, Израиль проклятый!” и как даст мне моим же плакатиком по голове! Вот дурак-то! За что? Какая нелепая ошибка!»

«Да он вас за сиониста принял, который к посольству на контр-демонстрацию пришел! – сообразил я. – Человеку ведь свойственно ошибаться, особенно если другой человек похож на кой-кого. Вы ведь ему насчет классического армянского генотипа ничего не разъяснили… Смею предположить, что удар плакатиком по голове пошел вам все же на пользу, Валерий Вартанович. Наверное, с тех пор у вас и проявилась высокая страсть к “бантикам”!»

Какая, в общем-то, разница, что сказал Вартаныч в ответ на мою нахальную реплику. Вы все равно не поверите, что любители изящной словесности могут так некультурно выражаться. Важно другое – хотя с тех пор прошел не один десяток лет, Валерий Вартанович, чудесный человек, дважды побывавший за свою карьеру послом, иногда звонит мне, а я ему, и мы рассказываем друг другу всякие интересные истории, не скупясь на «бантики».

Невидимый барьер

«Через невидимые барьеры» – так называется одна из моих самых любимых книг, написанная замечательным советским летчиком-испытателем Марком Лазаревичем Галлаем. Это рассказ о том, как Марк Лазаревич и его друзья-испытатели на протяжении всей своей летной жизни преодолевали невидимые барьеры в развитии современной авиации, и не только технические препятствия, но и самих себя, зачастую рискуя собственной жизнью.