Читать книгу "Виктор Астафьев - Юрий Ростовцев"

Да сбудутся наши ожидания и надежды!»

Старостой курса, на котором учились Астафьев и Носов, был поэт, вологжанин С. В. Викулов. В те же самые годы в Литературном институте учились такие, ставшие именитыми, северяне, как вологодский прозаик Василий Белов и поэтесса из Архангельска Ольга Фокина, которая после окончания вуза в 1962 году также поселилась в Вологде.

Слушатели курсов и студенты Литинститута проживали в одном общежитии на улице Добролюбова, что открывало самые широкие возможности для тесного общения, позволяло найти себе друзей, близких по взглядам на жизнь и литературу.

Надо сказать, что в первые послевоенные десятилетия громко заявили о себе сразу несколько литераторов, родившихся на Русском Севере. Здесь следует прежде всего отметить поэтов Александра Яшина, Сергея Орлова, Сергея Викулова, Александра Романова, Николая Рубцова, Виктора Коротаева, Сергея Чухина.

Не будем забывать, что и Василий Белов дебютировал в литературе как поэт: в 1961 году он выпустил свой первый (и единственный) сборник стихов «Деревенька моя лесная». Но подлинную славу ему, да и всему почвенническому направлению в русской литературе, принесли его повесть «Привычное дело» (1966) и цикл «Плотницкие рассказы» (1968). Пожалуй, из полемики вокруг «Привычного дела» и возникло представление о новом течении в советской литературе, которое представляли писатели-деревенщики.

Сергей Васильевич Викулов после окончания Высших литературных курсов в 1961 году возглавил Вологодскую писательскую организацию. И можно с большой долей вероятности предположить (он не опровергал, правда, и не подтверждал этого), что именно ему принадлежала идея пригласить в Вологду своего бывшего сокурсника Виктора Астафьева — для укрепления своей небольшой, но сильной писательской организации, объединившей столь талантливых единомышленников. Идея с переездом возникла еще в середине 1960-х годов, но получила развитие несколько позднее.

В 1967 году Викулова приглашают на работу заместителем главного редактора журнала «Молодая гвардия». А уже в августе 1968-го его утверждают главным редактором «Нашего современника», тогда еще довольно бесцветного, ничем особенно не проявившего себя среди писателей и читателей журнала. Именно Сергею Васильевичу удалось объединить вокруг него лучшие перья России. На страницах журнала появился целый сонм ярких имен — Валентин Распутин, Владимир Солоухин, Владимир Крупин, Иван Акулов, Василий Юровских, Виктор Лихоносов, Георгий Семенов…

Заметим, что ряд писателей, к примеру, Федор Абрамов, Василий Белов, Виктор Астафьев, которых критики причисляли к представителям деревенской прозы, сами это понятие либо вовсе отрицали, либо воспринимали его с большими оговорками. Однако оно не только прижилось, но и стало объективным отражением важнейшей литературно-исторической линии послевоенной русской советской литературы, которую справедливо называют еще и патриотической.

При этом роль «Нашего современника» нельзя пытаться уложить лишь в рамки почвеннического направления — она гораздо шире и важнее. По сути, это был московский журнал для авторов с периферии, который давал шанс литераторам из глубины России заявить о себе в столице. И многие хорошие писатели эту возможность смогли использовать. Можно упомянуть здесь и Ивана Васильева, и Бориса Екимова, и многих других известных ныне литераторов.

С приходом Викулова «Наш современник» обрел свое лицо, и за два-три года его тираж увеличился с 11 до 335 тысяч экземпляров.

В течение четверти века Сергей Васильевич оставался во главе журнала, и его роль как идеолога издания и организатора редакционного процесса исключительна. Свою творческую концепцию он наиболее целостно изложил в книге «На русском направлении», которая вышла в 2002 году.

Незадолго до его кончины у нас состоялся продолжительный разговор. Встретил меня Сергей Васильевич в своей квартире. Несмотря на то, что разменял Викулов уже девятый десяток, был он бодр, откровенен, рассказал много любопытного и поучительного. Только вот, к сожалению, об Астафьеве ничего из ряда вон выходящего вспомнить не смог, а может быть, и не захотел. Когда я ему рассказал о том, что Виктор Петрович много и охотно говорил о «Нашем современнике», о своей работе в редакции, чтении рукописей и участии в заседаниях редколлегии, на лице Сергея Васильевича отразилось то ли недоверие, то ли недоумение. Ответил односложно: у Астафьева не было и не могло быть никакого влияния на политику журнала. Да, два-три раза в год он появлялся в редакции, сидел на заседаниях, получал какие-то рукописи на отзыв, но все это лишь эпизодические моменты.

Я поинтересовался: нельзя ли почитать стенограммы редколлегий, где они хранятся?

Этот вопрос удивил и даже развеселил собеседника.

— Их и не вел никто. Не видели в том надобности. Что-то для себя записывал в свою большую тетрадь Геннадий Гусев, но, по-моему, он сам туда впоследствии никогда не заглядывал. Если б в ней содержалось что-то ценное, наверняка давно бы опубликовал. Может, какие-то интересующие тебя эпизоды найдешь в книжке, которую я тебе подарил («На русском направлении». — Ю. Р.).

Хочу еще раз заметить, что ко мне на той встрече Викулов отнесся открыто и благожелательно. Но… Судя по всему, и в самом деле ничего яркого, связанного с членством Астафьева в редколлегии, ему не запомнилось. Очевидно, именитые писатели в его журнале, как и во многих других редакциях, время от времени выполняли роль рецензентов и не оказывали заметного влияния на издательский процесс, связанный с вечными нервотрепками, выволочками в ЦК, выговорами и прочими не очень приятными вещами, вызывающими головную боль в основном у главного редактора и его заместителей. Впрочем, это лишь предположение.

Когда я уже прощался с хозяином квартиры после теплой встречи с чаепитием, Сергей Васильевич вдруг приостановил меня в прихожей:

— Ты не спросил самого главного! — Увидев мой недоуменный взгляд, продолжил: — Я тебя встретил на остановке. Мы прогулялись, потом — несколько часов напряженно говорили, а я все как огурчик! Сейчас тебя провожу и еще пойду в магазин. Видишь, силенки есть! Это потому, что я каждое утро делаю зарядку. И это самая большая истина, которой хочу с тобой поделиться на прощание. Конечно, вместе с пожеланием удачи в твоем исследовательском поиске…

…Прозаик Юрий Нагибин, «доставшийся» Викулову «по наследству» от прежнего состава редакции, на страницах своего «Дневника» довольно язвительно упоминает о русском духе, воцарившемся в редакции «Нашего современника» при Викулове. Впрочем, талантливый и тонкий человек, он отдает должное и Сергею Васильевичу, признав, что журнал стал «средоточием прекрасной прозы, преимущественно деревенской», а «умный и гибкий редактор» вывел издание в «первачи», не отказывался от хорошей прозы и на другие темы, «что избавляло журнал от зашоренности»… Не случайно там «в каждом номере было два-три хороших рассказа».

С этим суждением трудно не согласиться…

Когда в феврале 1969 года Астафьевы приехали в Вологду уже на постоянное проживание, их встречала на вокзале едва ли не вся писательская организация. Этим своим поступком вологжане демонстрировали, что встречают они единомышленников и безоговорочно принимают их в свою писательскую семью.