Читать книгу "Как я бил Гудериана - Михаил Катуков"

Приказываю группе армий «Северная Украина» ликвидировать русские плацдармы в районах Баранув и Магнушев.

А. Гитлер»..

Фашистское командование предпринимало лихорадочные усилия, чтобы предотвратить неотвратимое. В бой под Сандомиром бросались не только все новые и новые части, но и новая усовершенствованная боевая техника. Именно в эти дни мне впервые довелось увидеть тяжелый танк T-VIБ, так называемый «Королевский тигр». Гитлеровская пропаганда на все лады расхваливала достоинства этого танка, надеясь то ли запугать противника, то ли поднять с каждым днем падающий боевой дух немецких солдат.

Танк действительно являл собой эффектное зрелище: тяжелый (вес 68 тонн), внушительных размеров, с лобовой броней 180 миллиметров, с бортовой – 80 миллиметров. Но, как прежде, наши гвардейцы на своих тридцатьчетверках били обыкновенные «Тигры», так и теперь столь же успешно били и «Королевские», ибо 85-миллиметровой пушке, которая теперь устанавливалась на Т-34, не была страшна толстостенная броня. К тому же «Королевскому тигру» не хватало одного из главных качеств – маневренности (скорость его не превышала 35 километров в час).

Однако вернусь к боевым действиям.

14 августа приказом фронта наша армия вместе с 13-й армией генерала Пухова поворачивалась на восток и юго-восток с тем, чтобы соединиться с войсками генерала В. Н. Гордова и окружить сандомирскую группировку противника. Реализуя этот приказ, мы тем самым окружали лучшие дивизии противника, дравшиеся у Сандомира.

– Легко сказать – окружить! – ворчит Шалин, ознакомившись с приказом. – А как окружить, когда линия фронта увеличивается на десятки километров, а число танков и артиллерийских стволов тает с каждым днем?!

– Балька бояться – в лес не ходить, – пытался я утешить Шалина, хотя в душе был согласен с ним: действительно, в минувших боях армия понесла ощутимые потери и в людях, и в технике. Да и со снабжением дела обстояли неважно. Узкий коридор, по которому пробирался транспорт с продовольствием, боеприпасами, запчастями, простреливался с двух сторон.

Посоветовавшись с Шалиным, решили оставить на внешнем фронте 1-ю гвардейскую, 6-й мотоциклетный полк, бригаду Ф. П. Липатенкова. Генерал Пухов выделил для этой же цели две стрелковые дивизии. Все эти части и соединения должны были держать жесткую оборону. Остальные силы армий поворачивались на юго-восток, чтобы окончательно окружить и уничтожить сандомирскую группировку врага.

На следующий день 21-я механизированная бригада А. М. Темника совместно с частями армии Пухова перерезала последнюю дорогу, соединяющую Сандомир с западом. Теперь окруженные войска противника могли снабжаться только по воздуху.

Еще почти неделю совместно с частями 3-й и 13-й армий мы сражались, пока не обескровили вражескую группировку. Но главный результат этих боев расширение плацдарма на левом берегу Вислы. Теперь по фронту он простирался на 75 километров, да и от уреза реки мы продвинулись на 50 километров вперед.

Однако в ходе боев на сандомирском плацдарме произошла нелепость, которая запомнилась мне на всю жизнь.

Помню, мы сильно обстреливали один район левобережья. Огонь по этому участку по заявке командира 8-го гвардейского механизированного корпуса И. Ф. Дремова вел дальнобойный артиллерийский дивизион на тракторной тяге. Еще во время подготовки к Висленской операции я специально выпросил у командующего фронтом этот дивизион для огневой поддержки.

Его орудия и сосредоточили огонь по опорному пункту фашистской обороны, сильно мешавшему продвижению частей механизированного корпуса. Дальнобойные били, вздымая клубы дыма и огня над вражеским опорным пунктом… И вдруг телефонный звонок. В трубке голос маршала И. С. Конева:

– Катуков, прекратите огонь по квадрату такому-то.

– Почему, товарищ маршал? – вырвалось у меня.

– В этом квадрате находятся войска Гордова.

– Этого не может быть, товарищ маршал, – пытался возразить я. – Там немцы.

– Гордов только что заверил меня, что в этом квадрате его войска.

– Это ошибка!

– Хорошо, – закончил разговор Иван Степанович, – вышлите туда разведку и уточните положение.

Нам и без разведки было ясно, что тут какое-то недоразумение. Но приказ есть приказ. Я вызвал из механизированного корпуса командира разведроты В. Н. Подгорбунского и поставил ему задачу на разведку. Предупредил, что на этом участке засели немцы, а поэтому надо быть осторожным. И. Ф. Дремову командиру корпуса – тоже объяснил, в чем дело, приказав следить за продвижением Подгорбунского и помогать ему.

Обо всем, что произошло в этот день с Подгорбунским и его товарищами, я узнал из доклада полковника Соболева.

Подгорбунский повел танки в разведку. Долго искал он лазейку через линию фронта в расположении врага, но не нашел ее. Тогда он решил пробиться стремительным броском. Под утро группа внезапно атаковала противника на фольварке Бугай. Впереди шел танк, за ним бронетранспортеры, один из них с пушкой на прицепе. Замыкали колонну броневички. Разведчики открыли огонь. Расчет оправдался: противник был сбит. Танк на большой скорости ворвался в соседнее село Лукавка. Гитлеровцы бросились врассыпную. Дальше железная дорога. Танк взобрался на полотно, но остальные машины не смогли. Враг тоже не дремал и подтянул против разведчиков шесть танков и до батальона пехоты. Подгорбунский приказал командиру танка младшему лейтенанту Дубинину идти вперед, соединиться с нашими и таким образом прорвать «горловину». Остальным составом он принял бой. Лейтенант Каторкин тремя выстрелами из пушки поджег два танка, но и наша пушка вышла из строя. Вспыхнули броневички.

Подгорбунский был дважды ранен: сперва в ногу, потом в бок, но продолжал руководить боем. Немцы стремились взять разведчиков живыми. Кто мог держать оружие и бросать гранаты, продолжал сражаться. Солдаты противника залегли, поджидая танки. Воспользовавшись этим, Подгорбунский приказал командирам машин скорее скрыться в овраге и отходить к своим. Но в овраг спустился только один бронетранспортер, в котором находился Владимир Подгорбунский. Остальные машины были разбиты. Володя послал бойцов к подбитому бронетранспортеру, чтобы взять из него живых и мертвых.

С полкилометра разведчики ехали по оврагу вне обстрела, а когда выскочили в поле, опять попали под огонь. В одном месте, метрах в ста от машины, из окопа выскочили фашисты и открыли стрельбу. Подгорбунский поднялся, метко обстрелял бежавших солдат, заставил их залечь. Потом рядом с машиной разорвался снаряд, ударной волной ее чуть отбросило в сторону, и в этот момент Володя упал, сраженный осколками. Так погиб славный разведчик нашей армии Герой Советского Союза Владимир Николаевич Подгорбунский. Поздно ночью удалось нам вынести с поля боя его обгоревшее, искромсанное осколками снарядов тело.

Позвонил я тогда командующему фронтом. Излил свой гнев на Гордова, поделился печалью утраты одного из лучших воинов 1-й танковой. И сейчас не пойму, почему Гордов допустил такую неточность в докладе. Ведь мы, танкисты, знали, что его войска в час гибели Подгорбунского еще только по переправам переходили на левый берег Вислы.