Читать книгу "Месть темного бога - Линн Флевеллинг"

Лошади возбужденно заржали, когда Бека и Алек вошли в конюшню. Подойдя к Ветерку, Алек положил седло на спину лоснящегося гнедого жеребца. Парень чувствовал вину перед Заплаткой, которая высунула голову из своего стойла, но возможность поездить на чистокровном ауренфэйском коне нельзя было упускать.

— Я хочу показать тебе кое-что особенное, — сказала Бека и бросила на Алека загадочный взгляд, затягивая подпругу.

Выехав со двора, они дали лошадям волю. Свежевыпавший снег взвихрился следом за ними, когда всадники поскакали по убранным полям. Алек начал описывать Беке маневры отряда капитана Миррини, которые он видел однажды, и они стали подражать гвардейцам, вопя и размахивая луками вместо копий.

— Я все еще не могу поверить в это! — воскликнула Бека, натягивая поводья. — Еще несколько дней, и я буду в гвардии!

— А не будешь ты скучать по семье? — осторожно поинтересовался Алек. За свое короткое пребывание в Уотермиде он познакомился с жизнью, которой никогда не знал. Это был шумный и безалаберный дом, со слугами, собаками и Иллией, всегда путающейся под ногами, но, как и в «Петухе», здесь чувствовались тепло и надежность, которые очень ему нравились., Бека посмотрела на дальние холмы, на рваные облака, скользящие по небу.

— Конечно, буду, — ответила она, направляя свою кобылу к реке. — Но я же не могу остаться тут навсегда, правда? У меня не такой характер, как у мамы, я не могла бы растить детей и вечно ждать мужчину, который исчезает на месяцы. Я сама хочу путешествовать. Думаю, уж ты-то понимаешь это.

Алек улыбнулся:

— Я как раз думал о том, какая это замечательная жизнь — оставаться все время на одном месте. Но я понимаю, что ты имеешь в виду. Мы с отцом бродили по одним и тем же лесам всю мою жизнь. И тут появляется Серегил с рассказами о дальних краях и чудесах, которые и вообразить-то себе трудно… Вот ему и не понадобилось долго меня уговаривать.

— Тебе повезло, что ты с Серегилом, — сказала Бека с оттенком зависти.

— Они с отцом — что только они вдвоем не делали! Когда— нибудь я рассчитываю отправиться вместе с ними, но сначала мне нужно найти собственный путь в жизни. Поэтому-то я так и хочу попасть в царскую гвардию.

Несколько минут они скакали молча, потом Бека спросила:

— И все-таки — каково это, быть с ним?

— Тебе бы понравилось. Ни один день не похож на предыдущий. Думаю, что нет ничего, о чем бы он не знал хоть немного. И к тому же есть еще и Нисандер. Я пытался рассказать о нем Элсбет, но очень трудно объяснить, как человек может одновременно быть ужасно могущественным и самым обыкновенным.

— Да, я с ним встречалась. Знаешь, ведь он первый предложил мне вступить в гвардию. Потом он засмеялся и взял с меня обещание никогда не говорить маме, что это он придумал. Ну не странно ли?

Алек подумал, что, пожалуй, понимает старого волшебника: из Беки получился бы превосходный наблюдатель.

Лебеди улетели с берега замерзшей реки; повернув вверх по течению, Алек и Бека проехали больше мили, но так и не обнаружили никакой дичи. Махнув рукой на охоту, они стали соревноваться в стрельбе в цель. Стрелы Беки с белосерым оперением редко летели более метко, чем красные стрелы Алека.

— Хватит, — наконец сказала Бека, заметив, как низко уже стоит солнце.

— Давай-ка соберем стрелы. И у меня для тебя еще приготовлен сюрприз.

Они снова проехали вдоль реки, добрались до поросших лесом холмов и свернули под деревья. Там, где дорожка поворачивала, они спешились, и Бека показала Алеку на широкий полузамерзший пруд. Приложив палец к губам, она подвела его к стволу упавшего дерева, за которым можно было спрятаться, и показала на противоположную сторону пруда.

В полынье играли две выдры. Доковыляв до верха заснеженного склона берега, они весело съезжали в воду на животах. Щелкая и покряхтывая, они повторяли представление снова и снова, к вящему удовольствию Беки и Алека.

— Они напоминают мне Серегила, — прошептал Алек, опираясь на ствол. — Однажды, когда мы были в Доме Орески, Нисандер превратил его в выдру. Есть такое специальное заклинание — не помню, как он его называл, — но Нисандер говорил, что то, в какое животное ты превращаешься, как-то связано с тем, что ты за человек.

— В выдру, вот как! — задумчиво произнесла Бека. — Я скорее представила бы его себе рысью или пантерой. А тебя Нисандер превращал тоже?

— Я превратился в оленя. Бека критически осмотрела его:

— Пожалуй, это по тебе видно. А в кого, ты думаешь, превратилась бы я? Алек поразмыслил.

— В сокола или, может быть, волка. Уж во всяком случае, в охотника.

— В сокола или волка? — пробормотала Бека. — Мне нравится.

Они еще молча понаблюдали за выдрами, наслаждаясь дружеской близостью, так легко возникшей между ними.

— Ладно, пошли, пора возвращаться, — наконец прошептала Бека. Когда они подошли к лошадям, она повернулась к Алеку и спросила: — Ты ведь любишь его, верно?

— Кого? Серегила?

— Конечно.

— Он мой друг, — ответил он, удивленный вопросом. — Почему бы мне его не любить?

— А-а, — кивнула Бека, как будто ожидавшая другого ответа. — Я думала, может быть, вы любовники.

— Что! — Алек остановился как вкопанный. — Что это тебе взбрело в голову!

— Не знаю, — фыркнула Бека. — Пламя Сакора. Алек, почему бы и нет? Он ведь был влюблен в моего отца, знаешь ли.

— В Микама? — Алек прислонился к тонкому стволу ольхи. Дерево наклонилось под его весом, осыпав их обоих снегом. Снежинки заблестели на волосах Беки и холодными иглами укололи его кожу, попав за ворот. — Откуда ты знаешь? — ошарашенно спросил Алек.

— Мама сказала мне давным-давно. Я услышала коечто и спросила ее. Как она говорит, это была безответная любовь. У папы и мамы уже был роман, когда они встретились с Серегилом, но тот какое-то время не сдавался. Они с мамой в те дни не очень-то ладили, это только теперь они друзья. Она выиграла, и ему пришлось смириться. Но знаешь, я помню, когда я была еще совсем маленькой, я однажды слышала, как родители спорили. Отец тогда сказал что-то вроде «не заставляй меня выбирать, я этого не могу сделать». Мама потом рассказывала, что это он о Серегиле говорил. Так что я думаю, что он тоже любил Серегила, но любовниками они никогда не были.

Алеку было нелегко переварить это неожиданное открытие. Чем больше он узнавал об обычаях южан, тем более непонятными они ему казались.

Наблюдая, как дочери учат Алека деревенскому танцу в холле морозным вечером, Микам подумал, что будет скучать по юноше, когда тот уедет.

Как и предсказывал Серегил, Алек сразу же нашел со всеми общий язык и уже казался членом семьи. Кари сразу же к нему привязалась, а девочки обращались с Алеком, как с братом. И в фехтовании он делал быстрые успехи без нетерпеливого понукания Серегила., Кари подошла к Микаму сзади и обхватила за талию, глядя, как продвигается обучение танцам. Фигуры были сложные, и Элсбет с Бекой добродушно отчитывали Алека, когда он путался.