Читать книгу "Галактический штрафбат. Смертники Звездных войн - Николай Бахрошин"

Мог бы не говорить. Но все равно спасибо…

Комбат, как ни странно, промолчал.

* * *

Трусит майор или просто нервничает? Даже интересно…

Полагаю, этим вопросом сейчас задавались многие. На моей памяти Диц первый раз расхрабрился настолько, что лично принимает участие в боевой высадке, а не отсиживается в «гробу». Статус комбата штрафников дает ему такую возможность — руководить сверху.

Тоже можно понять — командиров — людоедов типа Дица особенно ценит штрафное начальство, а вот подчиненные придерживаются прямо противоположной точки зрения. Практика показывает, во время боевых операций особо надоедливые «оводы» почему — то гибнут первыми, и почему — то от выстрелов сзади. Упаси, господи, никаких подозрений на наш доблестный контингент, в бою искупающий былые грехи под телескопическим присмотром начальства! Боезаряды штрафников, конечно, помечены атомным способом, так что первая же экспертиза… Как говорят.

Но — практика… Если вдуматься, мало ли оружия на поле боя…

Нет, конечно, комбат Исаак Диц высадился вместе со всеми не по зову сердца. Не воспылал к врагу и не вступил в движение бойскаутов, призванных совершать хотя бы одно доброе дело в день. Все еще проще. В батальоне болтали, бригадное руководство пообещало представить его после этой операции к «Ордену Мужества» 2–й степени. На жаргоне фронтовиков — «редьке с хвостиком», прозванной так за особо разухабистое изображение взрыва, на фоне которого стремится в атаку латунный бронедесантник с оскалом голодного питекантропа.

Фронтовые спецы быстро определили, что броня на ордене из тех неудачных моделей класса «рейтер», у которых были серьезные проблемы с «жабой», именно с той частью жизнеобеспечения, которая отвечает за отправление естественных надобностей. Я сам помню, как быстро «рейтеров» перекрестили в «вонючки». Поэтому нецензурное выражение лица у латунного десантника вполне оправдано: идти в атаку, отплевываясь от собственных нечистот и благоухая сортиром — то еще удовольствие…

Именно так определили солдаты.

Как уже понятно, фронтовики «редьку с хвостиком» не слишком жаловали. В разделении по степеням, в зависимости от званий, изначально было что — то обидное. Сами собой возникали ехидные вопросики: неужели рядовые могут проявлять мужество только третьей степени, тогда как генералы и адмиралы — исключительно первой? И если они уж такие храбрые, почему их почти не видно на передовой? Почему штабные щеголяют «мужеством» 1–2–х степеней, хотя участвуют в штурмах и оборонах только матюгами по дальней связи? «Редька с хвостиком» — это насмешливое прозвище ордену дали не зря.

Впрочем, если судить с точки зрения выгоды — награда из самых существенных. Помимо эфемерной славы к «Ордену Мужества» полагались налоговые льготы на всю оставшуюся жизнь и большая разовая премия. Я сам когда — то получил «редьку–2» и даже удивился прилагающейся сумме. А к первой степени премия вообще астрономическая, генералы редко бывают бедными, но жадными — почти всегда. Похоже, своего рода болезнь, прогрессирующая вместе с ростом звезд на погонах.

Словом, для Дица, имеющего за всю войну одну сомнительную медальку, орден — не только вопрос престижа, но и собственного кармана. Вездесущие слухи также утверждают, бригадное руководство посоветовало майору для достоверности упомянутое мужество продемонстрировать, чем озадачило его до крайности. Настолько, что он решился лично возглавить высадку, а не перепоручить это доблестное занятие Рагерборду…

* * *

Я скомандовал, и взвод двинулся.

Выдвижение подразделения для разведки боем — прием, в общем, обычный. Совсем недавно я отрабатывал его со своим взводом на тренировочном полигоне в расположении батальона на Сахаре.

— Первая пятерка пошла — остальные на месте! Вторая пятерка пошла… Третья — на сто метров на опережение! — командовал я.

Не торопились, конечно. Лезть из огня да в полымя (в прямом смысле слова!) никому не хотелось. Мне — совсем не хотелось. Может, предчувствие?

На предчувствия в такой ситуации лучше наплевать сразу, это я давно знаю. Не та обстановка, чтобы гадать на судьбу. Тут годится только полный пофигизм — будь что будет, а приказ есть приказ. Вот если бы дурак Градник не посеял все три «эсэски» разом, парили бы они сейчас над нами и не пришлось бы лезть наугад. Хуже всего — когда наугад, а где — то рядом противник…

Впрочем, если бы да кабы, да во рту — грибы…

«Поголовная стрижка бродячих псов — тоже способ поймать блоху. Просто не самый легкий», — так утверждают опытные ветеринары…

Мы двигались. Выдвигались. Горящая зона заканчивалась, сплошная стена огня и дыма начала мельчать и дробиться на отдельные огненные озера и черные тучи, а за темным маревом появились просветы голубого неба. Здесь я придержал взвод и пошел вперед вместе с первой пятеркой.

Приказ — приказом, пусть Диц орет что угодно про «обнаружить и немедленно уничтожить», но прыгать в атаку, как мышь в кастрюлю с кипящим супом, я абсолютно не собирался…

Ну, конечно же! Как я и предполагал! Когда левая рука не ведает, что делает правая, даже занятия бытовым онанизмом приобретают острую интригу политической борьбы. Мое собственное житейское наблюдение, проверенное и подтвержденное.

Как только мы начали выходить из зоны огня, я увидел тяжелый МП — танк казаков, разворачивающийся для стрельбы метрах в трехстах впереди. Неспешно так разворачивающийся, в полном осознании своей бронированной защищенности и огневой мощи, как показалось мне.

«Что — то он совсем не торопясь разворачивается, нарочито не торопясь…»

— «Ромашка–1», «Ромашка–1», я — «Клумба–2»! — вдруг услышал я скороговорку зам — комбата Рагерборда. — Вижу танки! В направлении 18–20 — вижу танки!

«Ага, спасибо, что предупредили, господин капитан!» — успел я подумать. Я их тоже вижу! Век бы их, сволочей, не видеть…

Отчетливо так подумал и, наверное, очень быстро.

Раскоряченная серо — пятнистая туша танка качнулась на грави — подушке и ослепляюще взорвалась хирургическим блеском ракетного залпа. Мне показалось, сама земля вздыбилась под ногами, и я разом потерял ощущение пространства и времени, смешавшихся в нечто темное и неопределенно — тягучее…

В себя я пришел через мгновения и понял, что меня опрокинуло и присыпало землей. Крепко присыпало, но броня вроде бы не пострадала, и медицинские датчики молчат.

Пронесло! Просто ударная волна, маленькая такая, небольшая волнушечка…

«Это ничего, это мы выберемся, это мы сейчас, это мигом…» — бормотал я, закопошившись, наподобие жука — навозника, что пытается выбраться из обваливающейся песчаной ямки.

Вот контузия — наверняка есть! В ушах точно что — то чирикает…

— Командир, командир, я — «Ромашка–2», как слышишь? Как слышишь меня, прием?! Командир, я — «Ромашка–2», как слышишь меня?..

А! Это меня Кривой вызывает… Вызывает, вызывает, а я все не слышу…