Читать книгу "Синдром гладиатора - Петр Разуваев"

— Впечатляет, — вздохнул я. — У тебя талант большого стратега.

— Ха! Я, по-твоему, Высшее Командное училище зря закончил? Между прочим, с отличием. Другого выхода не было. Ага! Восемь тридцать четыре. Удачи, синьор Поликано!

Очередной нож улетел в цель.

— А какой во всем этом смысл? — спросил я, наблюдая за ним.

— Исключительно практический. На десять утра назначено бракосочетание синьорины Радиче и синьора Кольбиани-младшего. Со стороны жениха, помимо отца, соберется весь цвет и бомонд. Друзья и коллеги, так сказать.

С этими словами Рихо с силой метнул клинок в большую фотографию дона Кольбиани, расположенную на почетном центральном месте.

— Приглашаю. — Он резко обернулся ко мне. — Поехали, такого ты еще не видел. Мои ребята уже на местах. Ну?

— Поехали. — Я пожал плечами и вытянул вперед правую руку, ладонью вверх.

— Чего тебе? — Он секунду недоуменно смотрел на меня, потом сообразил. — А! Оружие? Пожалуйста…

Достав из ящика вороненый пистолет, он кинул его через стол. Поймав на лету «игрушку», я удивился. Во-первых, это была излюбленная мною «Беретта 92F», а во-вторых… Отличать пистолет со снаряженным магазином от разряженного я научился давно. Выщелкнув пустую обойму, я вопросительно уставился на Рихо. Он ухмыльнулся.

— Обойму? Не дам. Она тебе не понадобится. Я же тебя не воевать приглашаю. Так, полюбуемся. Смотри… — И вытащив из плечевой кобуры свой пистолет, он положил его на стол.

— Видишь? Я вообще с собой не беру.

— Хватит рассказывать мне сказки! — рявкнул я. — У тебя на каждой ноге по револьверу, я же прекрасно знаю!

— Ошибаешься. — Он хитро прищурился. — Можно было бы заключить пари, да времени нет. На, смотри…

И он ловко поддернул вверх обе штанины. Пришлось сдаться. Чехлы на обеих голенях были, но сами «стрелялки» отсутствовали.

— Ладно, черт с тобой… Экскурсия, так экскурсия.

— Ты замечательно выглядишь, — сказал Рихо, в последний раз придирчиво изучив мой наряд. — Я тебе уже говорил, что ты похож на молодого Делона?

— Ты на себя посмотри! — огрызнулся я. — Звериное лицо эстонского национализма…

— Ага… — неопределенно ответил он. В этот момент тихо курлыкнул его сотовый телефон. Выслушав звонившего, Рихо удовлетворенно хмыкнул и улыбнулся.

— Все. Аллее капут. Все шестнадцать. И нас уже ждут на площади. Двинулись?

— Двинулись… — согласился я. И бросил на соседнее сиденье бесполезный пистолет. Рихо ехидно усмехнулся, но промолчал.

Церемония бракосочетания проходила в здании муниципалитета, расположенном на Капитолийском Холме. По всей видимости, младший Кольбиани уже успел познать узы брака, потому что обычно такие сделки итальянцы предпочитали заключать в храмах. Но — в первый и единственный раз. Перед богом жена может быть только одна.

На большой площади перед Дворцом Сенаторов никогда не бывало малолюдно. Неисчислимые туристы со всех концов света с утра до поздней ночи бродили по «историческому центру города», отдавая должное экскурсионной программе. Желающих вступить в законный брак тоже хватало, а если учесть, сколько родственников, друзей и знакомых присутствовало на каждой итальянской свадьбе, становилось понятно, откуда возникало все это столпотворение. Впрочем, сегодняшнее утро было посвящено одному браку. Дон Кольбиани женил сына не каждый день, и уж на это событие он не пожалел ни сил, ни денег. К тому же хитроумный дон все еще чувствовал себя «на коне», и удачное совпадение семейного торжества с успехами в бизнесе делало его счастливым вдвойне. Это я заметил, едва только его сияющая физиономия показалась в дверях муниципалитета. Несколько крепышей, одетых, несмотря на жару, в строгие черные костюмы, довольно профессионально начали оттирать толпу зевак от появившейся на площади процессии. Впереди шел новобрачный — полный мужчина лет сорока, весьма похожий на самого дона Кольбиани, а рядом с ним шествовала юная красавица, выглядевшая в своем роскошном белом платье настоящей царицей. Мне невеста очень понравилась, я так и не понял, с какой стати Паола обозвала ее «ничтожеством»? Возможно, конечно, что синьорина Радиче — пардон, теперь уже синьора Кольбиани — являлась законченной идиоткой, но при ее внешности количество ума не имело никакого значения. Красивые женщины вообще не часто бывают умными, умные — красивыми, а если такое и случается изредка, то в девяносто девяти случаях из ста мир получает классическую стерву. А зачем, спрашивается, миру нужны стервы?

— Слушай, Рихо, а ты не боишься, что полиция заснимет эту церемонию для своего архива? Здесь, насколько я понимаю, собрался весь цвет «Lapiovra». Я бы обязательно посадил своего оператора.

Не отводя взгляда от разворачивающегося зрелища, Рихо быстро проговорил:

— Филипп все отрегулировал. В Италии телефонное право действует без осечек. Пара звонков нужным людям — и всем спецслужбам отдается строжайший приказ — даже близко не подходить к Капитолию. — Бросив на меня недовольный взгляд, он добавил: — Если ты не заткнешься, и не перестанешь меня отвлекать, мы пропустим самое интересное. Смотри внимательно, сейчас начнется…

Действительно, тут-то все и началось… Рихо выудил из кармана портативную рацию, с виду напоминавшую обыкновенный радиотелефон, и произнес одно короткое слово:

— Начали.

И толпа словно взбурлила, пошла волнами, люди заметались в разные стороны, началась суматоха. С того места, где находился наш наблюдательный пункт, было видно лишь какое-то непонятное «броуновское» движение, разом охватившее всех, присутствующих. Я заметил полицейского, который с недоумением взирал на происходящее со своего поста у дверей муниципалитета, оседающего на землю Кольбиани, метнувшегося и разом сбитого с ног охранника — и все. Никаких автоматных очередей, визга тормозов, взрывов, вертолетов и прочей киношной ерунды. Рихо пошел по пути наименьшего сопротивления, благо его возможности это вполне позволяли. Он просто расставил человек пятнадцать своих «работников», замаскированных под туристов и прочий праздношатающийся люд, вокруг выхода из здания. По его сигналу большинство этих людей организовало суматоху, которая позволила нескольким стрелкам, вооруженным небольшими пистолетами с глушителями, тихо и методично расстрелять заранее намеченных «барсуков». Толпа быстро рассеивалась, и через минуту на площадке перед «твердыней власти» осталась лишь маленькая горстка людей, растерянно озирающихся по сторонам. Самый дурацкий вид был у жениха, который в испуге присел на корточки и, обхватив себя руками, что-то пронзительно кричал по-итальянски. «В семье не без урода», — вспомнив о редкой «профессиональной пригодности» старшего дона Кольбиани, подумал я. На сером камне мостовой черными пятнами выделялись неподвижные тела павших «барсуков». Всего я насчитал пять трупов.

— Придурок… — куда-то в пространство сказал Рихо, с удовлетворением оглядывавший поле брани.

— Кто? — Не понял я.