Читать книгу "Бледный всадник - Бернард Корнуэлл"

Я понятия не имел, о чем Беокка толкует, но мне было на это плевать, потому что я тоже достиг вершины холма и мог посмотреть вниз, на красивую долину Вилига.

Долину, которая была пуста.

Там не было ни одного человека. Только река, ивы, заливные луга, летящая цапля, гнущаяся под ветром трава и знаменитый Камень (вернее, целых три камня) Эгберта на склоне над Вилигом, где должна была собраться армии. Но я не увидел там ни одного человека. Вокруг вообще не было никого. Долина была пуста.

* * *

Люди, которых мы привели с Этелингаэга, стали вразброд спускаться в долину, а с ними — фирд Суморсэта. Все вместе они составляли чуть больше тысячи человек, и примерно половина из них были снаряжены для боя в «стене щитов», тогда как остальные годились только на то, чтобы подталкивать передние ряды или справляться с раненым, а скорее всего, с умирающим врагом.

Было больно смотреть на разочарованного Альфреда. Он ничего не сказал, но его худое лицо побледнело и осунулось.

Пока он решал, где должны встать лагерем наши тысяча человек и где должны пастись наши кони, я поскакал вверх, на холм, лежавший к северу от лагеря, взяв с собой десяток людей, в том числе Леофрика, Стеапу и отца Пирлига. Холм был крутым, но это не помешало тем людям, что обитали тут в старину, оставить высоко на его склоне одну из своих странных могил. Могила представляла собой длинную насыпь, и Пирлиг сделал большой крюк, чтобы ее объехать.

— Там полно драконов, — объяснил он.

— А ты когда-нибудь видел дракона? — заинтересовался я.

— Если б я его хоть раз видел, то сейчас бы тут с тобой не разговаривал! Невозможно увидеть дракона и уцелеть!

Я повернулся в седле и посмотрел на насыпь.

— Я думал, там похоронены люди.

— Так и есть! И их сокровища тоже! Поэтому драконы и охраняют клад, они вечно этим занимаются! Закопай золото — и высидишь дракона, понятно?

Лошади с трудом поднимались на крутой склон, но, забравшись на вершину, мы были вознаграждены, обнаружив там участок плотного дерна; да и вдобавок с вершины этой открывался прекрасный вид на север. Я вскарабкался сюда, чтобы понаблюдать за датчанами. Хотя Альфред был уверен, что мы увидим врагов только через два-три дня, но я полагал, что их разведчики где-то близко. И возможно, датские военные отряды попытаются причинить неприятности тем, кто разбил лагерь у реки Вилиг.

Однако я не увидел ни одного датчанина. На северо-востоке тянулись огромные возвышенности, крутые холмы, а прямо перед нами располагалась низина, где тени облаков бежали по полям, полным цветущих ландышей, и затемняли ярко-зеленую свежую листву.

— И что теперь будет? — спросил меня Леофрик.

— А ты сам как думаешь?

— У нас тысяча человек? Мы не сможем сражаться с датчанами, имея столь малое войско.

Я не ответил.

Далеко на севере на горизонте собрались темные облака.

— Да и оставаться здесь тоже нельзя! — продолжал Леофрик. — Ну и куда мы пойдем?

— Назад, к болоту? — предположил отец Пирлиг.

— Датчане приведут новые корабли, — сказал я, — и рано или поздно займут болото. Если они пошлют сотню кораблей вверх по рекам, болото окажется у них в руках.

— Отправимся в Дефнаскир, — прорычал Стеапа.

«Там будет то же самое, — подумал я. — На некоторое время мы окажемся в безопасности среди беспорядочных дефнаскирских холмов и лесов, но датчане неизбежно придут, и после нескольких небольших боев, мало-помалу, Альфред истечет кровью. И как только оставшиеся за морем датчане узнают, что наш король загнан в угол Уэссекса, они приведут новые корабли, чтобы получить хорошие земли, которые он не смог удержать. Вот почему Альфред абсолютно правильно делает, пытаясь покончить с войной одним ударом. Он не может допустить, чтобы все узнали, насколько слаб Уэссекс».

А мы и вправду были очень слабы: всего тысяча человек. Да что там, мы были жалки. Мы были сном наяву — и внезапно я начал смеяться.

— Ты чего? — спросил Леофрик.

— Я подумал: вот Альфред настоял, чтобы я научился читать. И зачем?

Леофрик улыбнулся, вспомнив это. То было одним из правил Альфреда: чтобы каждый из его командиров был человеком грамотным, хотя он и сделал исключение для Леофрика. В тот миг это показалось мне забавным: сколько усилий я приложил, чтобы научиться читать приказы короля, а он так и не послал мне ни одного. Ни одного.

— Это полезно — уметь читать, — сказал Пирлиг.

— Да и чем же именно?

Он поразмыслил. Порыв ветра взъерошил его волосы и бороду.

— Ну, грамотный человек может прочесть все поучительные истории в Евангелии, — радостно объявил он, — и жизнеописания святых! Там много интересных вещей, очень много. Вот, например, святая Данвен — она была красивой женщиной и дала своему возлюбленному питье, от которого он превратился в лед.

— А зачем она это сделала? — полюбопытствовал Леофрик.

— Она не хотела выходить за него замуж, понимаешь? — ответил Пирлиг, стараясь нас развеселить, но никто не пожелал больше слушать о фригидной святой Данвен, и он, повернувшись, стал смотреть на север.

— Датчане придут оттуда, да? — спросил он.

— Скорее всего, — ответил я.

А потом я их увидел, если только мне не померещилось. На дальних холмах я заметил какое-то движение, что-то шевельнулось среди теней, падающих от облаков, и я пожалел, что со мной нет Исеулт — вот у кого было удивительно острое зрение. Но ей бы понадобилась лошадь, чтобы взобраться на холм, а лишних лошадей для женщин у нас не было. Датчане же имели тысячи лошадей, у них были и те животные, которых они отбили у Альфреда в Сиппанхамме, и те, которых они угоняли по всему Уэссексу, — и теперь я наблюдал за группой всадников на далеком холме. Наверное, разведчики. И они, должно быть, тоже видели нас. Потом они исчезли. Что-то промелькнуло вдали, не более того, причем так далеко, что я не был уверен, что именно видел.

— А может быть, датчане вообще не придут, — продолжал я, — может, они обойдут нас, а потом возьмут Винтанкестер и все остальное.

— Не сомневайся, эти ублюдки придут, — мрачно сказал Леофрик, и я подумал: он, наверное, прав. Датчане узнают, что мы здесь, и захотят нас уничтожить, после чего легко завоюют весь Уэссекс.

Пирлиг повернул лошадь, как будто собрался поскакать обратно, вниз в долину, но затем остановился.

— Значит, я так понимаю, положение у нас безнадежное? — спросил он.

— Их больше, чем нас, в четыре или пять раз, — вздохнул я.

— Тогда нам просто придется драться лучше!

Я улыбнулся.

— Каждый датчанин, напавший на Британию, — опытный воин, святой отец, — объясни я. — Воин! Мирные землепашцы остаются в Дании, а сюда приходят лишь смелые и дерзкие люди. А мы? В нашем же войске, наоборот, почти все сплошь крестьяне, и дай бог, чтобы они втроем или вчетвером сумели уложить одного воина.