Читать книгу "Интервью с вампиром - Энн Райс"

Театр уже заперли в преддверии наступающего дня. Примерно зачетверть часа до рассвета я выскользнул из экипажа и прокрался к зданию. Язнал, что там, в подземных этажах, далеко внизу, вампиры уже лежат в своихгробах. Но даже если б кто-нибудь их них запоздал и вернулся домой в самуюпоследнюю минуту, он вряд ли бы обратил внимание на мои приготовления. Янакрепко заколотил главный вход досками. Какой-то ранний прохожий застал меняза этим занятием, но прошел мимо – наверное, подумал, что я прибиваю табличку сименем владельца. Я опасался только, что могу столкнуться с продавцами билетов,швейцарами и прочей прислугой, которая, как я предполагал, приходила в театр нарассвете, чтобы охранять дневной сон вампиров.

Я приказал вознице поставить экипаж в переулке, кудавыходила потайная дверь Армана, и прихватил с собой два бочонка с керосином.

Как я и надеялся, мне с легкостью удалось повернуть ключ взамке. Первым делом я убедился, что келья Армана пуста. Вняв моемупредостережению, он исчез, и забрал все, кроме мебели. Торопливо я откупорилодин бочонок и, катя перед собой второй, двинулся к лестнице. В спешке яразбрызгивал керосин на деревянные перекрытия и двери комнат. Запах оказалсянастолько силен, что он мог поднять тревогу гораздо скорее, чем любой, дажесамый громкий, шум. Я замер на лестнице, прислушиваясь, с бочонками и с косой вруках, но не услышал ничего – ни малейшего признака присутствия в здании охраныили самих вампиров. Стискивая рукоять косы, я медленно поднимался по каменнымступенькам к залу. Там тоже было пусто, как в коридоре и на лестнице, и никтоне видел, как я смачивал горючей жидкостью набитые конским волосом сиденьякресел и тяжелые бархатные портьеры. На секунду я замешкался возле двери, закоторой лежали Клодия и Мадлен. Мне захотелось отворить ее и бросить на нихпрощальный взгляд. Это желание было так велико, что я чуть было не забыл, зачемпришел сюда, и едва не выронил из рук полупустой бочонок. Но свет ужепробивался сквозь щели в старых досках, и, встрепенувшись, я вспомнил, что надоторопиться. Мадлен и Клодия мертвы. Зачем мне смотреть на их почерневшиеостанки и спутанные волосы? Я вышел из зала и побежал по незнакомым темнымкоридорам, обливая керосином деревянные двери. Я кинулся наверх, в фойе театра,едва освещенное холодным серым светом сквозь неплотно закрытые ставни на окнахи главный вход в здание, только что заколоченный мной. Потом я вошел взрительный зал и вылил остатки керосина на огромный бархатный занавес, кресла ипортьеры.

Второй бочонок опустел, я отшвырнул его в сторону и досталприготовленный факел. Намотанные на дерево пропитанные керосином тряпкивспыхнули, стоило только поднести к ним зажженную спичку. Я поджег одно задругим несколько кресел – и яркие язычки пламени заплясали на толстой шелковойобивке. В следующий миг я уже был на сцене, и огонь весело побежал по темномузанавесу.

Скоро в театре стало светло как днем. Мне показалось, чтовесь костяк здания заскрипел и застонал – пламя с ревом устремилось вверх постенам, достигло высокой арки на авансцене и лепных завитушек на балконахверхних лож. Но у меня не осталось времени насладиться этим зрелищем, страшнымизапахами и звуками, наполнявшими мою душу кровожадной радостью. Я поспешилназад, вниз, добрался до зала фресок и поджег факелом кресла, портьеры – однимсловом, все, что могло гореть.

В комнатах наверху поднялся шум, раздались громкие удары подоскам. Мой слух безошибочно различил скрип отворяемой двери. Бежать поздно,сказал я себе и покрепче сжал в руках косу и факел. Здание пылало, какгигантский погребальный костер. Они все должны погибнуть. Я сбежал вниз полестнице, далекий крик прорвался сквозь треск горящего дерева и рев пламени.Балки над моей головой вспыхивали от одного прикосновения факела. Я снова услышалкрик, и уже не сомневался, что это Сантьяго. У лестницы я обернулся и разгляделего темную фигуру; он торопливо спускался за мной следом. Его глаза слезились,он хрипло кашлял от едкого, густого дыма. Он тянул ко мне руки и бормотал:

«Ты… ты… проклятие!»

Я замер, щурясь от дыма, глаза наполнялись жгучей, слепящейвлагой, но я смотрел на него, следил за каждым его движением. Сантьяго мчалсяна меня так быстро, что почти превратился в невидимку. Наконец его темный,плохо различимый в дыму силуэт очутился передо мной. В тот же миг я взмахнулкосой и резким ударом перерезал ему горло. Он упал, хватаясь за страшную рану.Воздух зазвенел от новых душераздирающих воплей, за спиной поверженногоСантьяго показалось еще одно смертельно бледное лицо, белая маска ужаса. Кто-тоуже бежал по коридору к потайной двери Армана. Но я стоял и смотрел наСантьяго, он поднялся, несмотря на рану. Я снова взмахнул косой, и ранаисчезла. И голова тоже. Только две руки хватались за пустое место.

Кровь фонтаном ударила из отсеченной шеи, и голова с диковыпученными глазами и спутанными темными волосами, мокрыми от крови, упала кмоим ногам. Я пнул ее изо всех сил, и она, кувыркаясь в воздухе, полетела покоридору. Я отбросил факел и косу, выбежал на улицу. Я прикрывал лицо ладонями отнестерпимого белого сияния. Уже совсем рассвело.

Струи дождя превратились перед моими полуослепшими глазами всверкающие нити. Щурясь, я с трудом разглядел темное пятно кареты на фонесветлого неба. Дремавший возница встрепенулся, услышав мою хриплую команду, иего неуклюжая рука тут же потянулась за кнутом. Экипаж накренился – я резкорванул за ручку дверцы. Лошади во весь опор уносили нас прочь от театра, япоспешно открыл гроб, кое-как втиснулся в него и захлопнул крышку. Холодныйшелк нежно касался обожженных рук.

Мы гнали все быстрей, прочь от пожара, но меня преследовалзапах дыма; ветер разнес его по всей округе, он обжигал глаза и легкие. Лоб иладони горели от ожогов, от первых лучей восходящего солнца.

Но мы уносились прочь из Парижа, позади остался удушливыйчерный дым и отчаянные крики. Мой план удался. Театр вампиров сгорел дотла.

Я опустил усталую голову на мягкий шелк и мысленнопредставил себе Мадлен и Клодию: вот они обнимают друг друга на земле в серомугрюмом дворике под холодным зимним дождем. Я наклонился поближе к их волосам,волшебно сверкающим в тусклом свете свечей, и прошептал:

«Простите меня: я не смог забрать вас с собой. Но ихистлевшие кости усеют землю вокруг вас. Если не огонь, так солнце довершитначатое мной. Люди придут тушить пожар, найдут их и выставят на свет. Я обещаювам: они умрут все до единого, как умерли вы. И первый раз за долгую жизнь ясовершил убийство с легкой душой и во имя справедливости».

– Я вернулся в Париж спустя два дня. Я должен былсобственными глазами увидеть подвал, затопленный дождевой водой, обгоревшие,крошащиеся в руках кирпичи и почерневшие балки, сиротливо торчащие из руин. Яподошел поближе к пожарищу и разглядел обломки фресок на булыжной мостовой: тут– нарисованное лицо, там – кусочек ангелова крыла, все остальное неразличимо.