Читать книгу "От войны до войны - Вера Камша"

– Вы… С Ее Величеством что-то случится?

– Сейчас Дорак и Манрик из глупости Иорама и легковерия Килеана лепят заговор. Если у них получится, королева обречена, да и мы, правду сказать, тоже. Назначение младшего Манрика капитаном личной королевской охраны – дурной знак. У этой семьи, Дикон, чести нет. Даже такой, как у Алва.

Ричард только и мог, что спросить, где Лионель. Из того, что рассказал Штанцлер, юноша понял одно: Рокэ нашел письма, из-за которых Катари грозит опасность. Все остальное спуталось в какой-то разноцветный бесформенный ком.

– Лионель теперь комендант Олларии, – с горечью сказал кансилльер, – вместо Килеана.

Ричард с недоумением посмотрел на эра Августа. Килеан, что бы про него ни говорили, послушавшись Авнира, поступил глупо. Из-за него погибло много людей, Лионель такой ошибки не допустит.

– Эр Август, Лионель Савиньяк – честный человек. – Ричард осекся и из вежливости добавил: – Мне жаль графа Килеана, но он оказался плохим комендантом. Лионель не станет слушаться даже Дорака. Разве это плохо?

– Для Олларии хорошо, для Катарины Ариго – плохо, и очень. Дикон, я бы отдал год жизни, да что там, пять лет, чтобы узнать, кто подбросил эти письма в особняк Ги. Нет сомнения, все остальное тоже его работа. И смерть детей, и обман Авнира и Килеана, и погромы. Есть старое правило – ищи того, кому преступление выгодно, а случившееся выгодно лишь одному человеку. Но это слишком чудовищно даже для него.

– Эр Август, я не понимаю… Письма нашли случайно. Туда бы никто, кроме монсеньора, не влез…

– Ричард, я тебе расскажу о своих подозрениях, только если они станут уверенностью.

– Эр Август, – попробовал зайти с другого конца Ричард, – поговорите с монсеньором, он вам поможет. Ведь это он всех спас!

– Возможно, – кансилльер вздохнул и отвернулся к окну, – хотя то, что он творил, чудовищно.

– Но… Разве можно было иначе?

– Можно, но для Алвы чужая жизнь дешевле пистолетной пули. Своя, впрочем, тоже. Зачем разбирать, кто прав, кто виноват? Страх очень сильное оружие, вот Ворон им и пользуется. Он и впрямь служит Талигу, Ричард, но Талигу Олларов. Мы, Люди Чести, для него – враги, которых он, не задумываясь, смахнет с дороги. Правда, у тебя шанс есть. Если ты останешься с Вороном, в конце концов станешь маршалом. И тогда Рокэ Алва наконец победит Эгмонта Окделла.

Ричард вздрогнул и уставился на Штанцлера. Тот несколько раз глубоко вздохнул, видимо унимая сердечную боль. Как же плохо он выглядит!

– Дикон, – Штанцлер уже справился с собой, – меня пугает, что ты восхищаешься своим эром.

– Эр Август… Монсеньор – хороший человек, просто так получилось… Неужели нельзя забыть? Он выиграл войну, хотя вы говорили, что он проиграет… Вы же сами его поздравляли. И он остановил бунт. Если б не эр Рокэ… Даже преподобный Оноре говорил, что Рокэ – щит Талига!

– Сейчас Ворон меня волнует меньше всего, – махнул рукой Штанцлер.

– Что-нибудь случилось?

– Ты не понимаешь?

Юноше ужасно захотелось оказаться в другом месте, и именно поэтому он вскинул голову и бросил:

– Нет, не понимаю. Эр Август, что вы хотите сказать?

– Только то, что ты все меньше оглядываешься на отца. Ты смотришь на своего эра и хочешь стать таким же, как он. Зло привлекательно, Дик, особенно если оно красиво, а Рокэ Алва не просто красив – он прекрасен.

– Эр Август! Неужели вы поверили Эстебану?!

– Разумеется, нет. Ты, к счастью, слеплен из другого теста, чем несчастный Придд, а что до молодого Колиньяра, не буду лукавить. Убив этого выродка, Алва оказал Талигойе немалую услугу. Он избавил наших детей и внуков от второго Ворона, который бы поражал их воображение и заставлял себе подражать.

Можешь ничего не говорить, только не лги! Ты ведь хочешь стать таким, как маршал? Непобедимым, злым, неотразимым, чтобы в спину злословили, а в глаза улыбались. Ты хочешь научиться убивать одним ударом в горло и при этом смеяться. Ты стыдишься, что тебе становится плохо при виде крови, что ты не можешь одним словом довести человека до самоубийства, не умеешь играть чу-жой любовью и ненавистью.

Раньше ты думал о возрождении Талигойи, реставрации Раканов, мести за отца, а сейчас ты часто вспоминаешь об этом? И еще ты стал привыкать к безнаказанности.

– Что?

– Дикон, Рокэ Алва совершенно ясно дал понять: тот, кто тронет его оруженосца, будет иметь дело с ним. Ты перестал быть Ричардом Окделлом – сыном Эгмонта Окделла, Повелителем Скал и надеждой Людей Чести. Ты стал оруженосцем Рокэ Алвы. Рокэ Алва отдаст твои долги своим золотом и прикончит твоих обидчиков своей шпагой. Ты ездишь на его морисках, носишь его кольца, напиваешься вместе с Вороном и его приятелями, именно приятелями, потому что друзей у этого человека нет и быть не может. Да, оруженосец обязан носить цвета своего эра, но ты можешь не брать ничего, кроме положенного по закону!

– Я… Маршал не хочет, чтобы я выглядел провинциалом…

– Рокэ Алва умнее, чем я думал, – вздохнул кансилльер. – Он обыграл и меня, и твоего отца, и Катарину Ариго.

– Кат… Ее Величество весьма ценит монсеньора.

– Ты очень правильно сказал, Дикон. Ее Величество королева весьма ценит Первого маршала, но Катарина Ариго боится Рокэ Алву.

Кансилльер ошибается, Катари любит Рокэ, но ее мучают его насмешки и его поступки. Святой Алан, да если бы она не любила, она не сжала бы ему руку!.. Это вышло само собой – Рокэ вернулся с войны, она дала волю чувствам. Конечно, она не станет об этом говорить ни Штанцлеру, ни кому другому, но это так.

– Я вижу, ты со мной не согласен, и все же тебе следует знать, что Катарина Ариго была весьма привязана к Эгмонту. Она боится за тебя, потому что, как никто другой, знает, что такое Рокэ Алва. В этом человеке нет ни любви, ни жалости. Он даже не ненавидит. Рокэ Алва пуст внутри, и эту пустоту он заполняет огнем, в котором сгорело немало чужих судеб.

Возможно, он не так уж и виноват. Волк не виновен в том, что родился волком, а не оленем и не голубем. И все равно волка следует убить, хоть он и красив, и дерзок, и смел. Ты знаешь, что у Рокэ было два старших брата?

– Ну…

– Сейчас об этом забыли. Старший сын герцога Алваро ни лицом, ни нравом не походил на отца и брата, это был мягкий юноша, искренне верующий, не способный к убийству. По закону он должен был получить герцогскую корону, но что для кэналлийцев закон?

Алваро пожелал видеть хозяином Кэналлоа младшего, наследовавшего все таланты Алва, и не оправдавшие отцовских надежд сыновья умерли при странных обстоятельствах. Остался Рокэ. Отец натаскивал его, как мориски натаскивают боевых леопардов. Его отучили любить, жалеть, сострадать. Да, Ворон – лучший боец Талигойи и, подозреваю, всех Золотых земель, да, он великий полководец, да, он служит Талигу и Олларии, но у него нет души. Рокэ Алва болен пустотой и скукой, а ты этой болезнью любуешься.