Читать книгу "Возвращение - Геннадий Марченко"

– Амвросимов, пошёл!

Худой длинный парень, скрестив, как и полагалось, на груди руки, с отчаянным криком шагнул в бездну, и на какое-то мгновение «пуповиной», всё ещё связывавшей его с самолётом, оставался вытяжной фал, прицепленный карабином к натянутому под потолком тросу. Затем и эта связь оборвалась, а где-то сзади сейчас должен был вспухнуть белый купол парашюта.

– Гнидин, пошёл! Крутов, пошёл! Масолов, пошёл!..

Я всё ближе и ближе к люку. Вот и мой черёд. Мысленно перекрестившись, как всегда это делал перед прыжком, я шагнул в пустоту…

Фраза «Хьюстон, у нас проблемы!» не пригодилась. Приземление прошло нормально, хотя подспудно я представил, как приземляюсь в 2017 году, а Варя и наши дети оказываются лишь галлюцинациями параллельной реальности. Нет, не хотел бы я этого!

Та реальность мне стала казаться чем-то ненастоящим, далёким, подёрнутым пеленой времени, словно парусник на горизонте, едва видимый в туманной океанской дымке. А в этом времени я стал по-настоящему счастливым, обрёл семью и новых друзей, в конце концов, за шестнадцать лет в прошлом в моей жизни случилось столько событий, что хватило бы на целый роман. Может, когда-нибудь я и впрямь засяду за мемуары, а пока у меня хватает других дел. Через неделю предпремьерный показ картины, комиссия, пусть и без Пырьева, соберётся именитая, причём будет присутствовать и Александр Роу, уже выпустивший на экраны стереофильм «Майская ночь, или Утопленница». У него на Гоголя свои виды. Ну да Бог не выдаст, свинья не съест, тем более за своей спиной я чувствую живое участие Иосифа Виссарионовича, обещавшегося обязательно посмотреть мой киношедевр. Не стоит расстраивать товарища Сталина!

Эпилог

– Леонид Андреевич, смотрите, ещё один кусок текста. И, похоже, последний. – Старший научный сотрудник Центра экстремальной прикладной электроники МИФИ Михаил Дёмин напряжённо вглядывался в монитор компьютера, а за его спиной встал руководитель отдела Леонид Андреевич Чернев.

– Думаете, последний? – хмыкнул тот, поправляя очки с мощными линзами. – Интересно, кто же этот загадочный шутник, который регулярно присылает нам свои мемуары?

– А может, это и впрямь человек из параллельного измерения? – не оборачиваясь, с надеждой спросил Дёмин.

– Миша, вы и впрямь в это верите? В то, что какой-то чудак из 2017-го провалился на 80 лет в прошлое, повлиял на историю так, что она раздвоилась, а теперь пишет нам из своей реальности электронные письма? Бросьте! Вы же, насколько я знаю, материалист до мозга костей.

– Так-то оно так, но иногда хочется верить в чудеса, – вздохнул Михаил, тоже поправив на носу очки, правда, с менее толстыми линзами. – Но пишет он, согласитесь, интересно.

– В этом нашему загадочному автору не откажешь. Целая «Санта-Барбара»! Кстати, перешлите мне этот текст, я его на своём компьютере гляну.

Спустя несколько минут, уютно устроившись в кресле с кружкой чаю в руке, Леонид Андреевич открыл на мониторе текст и принялся читать.

«Это скорее всего моё последнее сообщение. Писать приходится из последних сил. Всё-таки 92 года – солидный возраст, к тому же врачи отводят мне ещё месяц, не больше. К сожалению, с онкологией на поздних стадиях и в этой реальности пока ещё не могут совладать.

Кстати, 1992 год в этой реальности заметно отличается от 1992-го в той, откуда я „дезертировал“ не по своей воле. О чём, в общем-то, и не жалею. Здесь я обрёл семью и прожил почти целую жизнь.

Последние два года я писал свои воспоминания в виде литературного повествования и, на мой взгляд, получалось довольно сносно. Ну, не мне судить. Издаваться здесь я не собираюсь, и родственникам не велел этого делать после моего ухода, так что пишу, можно сказать, в стол. Если же там, куда отправляет письма мой сын, и в самом деле имеется адресат, то он волен поступать с моей рукописью как хочет. Впрочем, это я уже писал. Надеюсь, что эта параллельная реальность существует, что мой сын, возглавляющий лабораторию физических измерений, не ошибся в своих расчётах по поводу возможной передачи информации пусть даже пока в одну сторону.

Два года я отправлял через Даниила свою историю по частям, и не моя вина, что успел добраться только до событий 1953 года. Поэтому вехи последних практически 40 лет изложу в сжатой форме, на большее просто не хватит ни сил, ни времени.

Итак, фильм „Вий“ был снят и принят комиссией даже несмотря на воздержавшегося Роу. Впрочем, только после официального одобрения лично товарища Сталина фильм ушёл в прокат. В общей сложности его посмотрело в три раза больше людей, чем составляет население СССР. Кинотеатры от Калининграда до Южно-Сахалинска крутили его по три месяца, неизменно собирая полные залы. Сборы изрядно подняли советскую экономику, я же не только отбил вложенные средства, но и оказался в неплохом барыше. А потом был зарубежный прокат, в результате которого доходы в отличие от советских показались мне какими-то детскими. Существуй премия киноакадемии за лучший фильм на иностранном языке уже в эти годы, „Вий“ наверняка получил бы „Оскар“. Однако именно мой ужастик послужил толчком к тому, чтобы уже на следующий год стали присуждать награду лучшему фильму на иностранном языке. И впоследствии я дважды брал „Оскар“ именно в этой номинации.

Мы вернулись в Штаты, и я стал думать, как вывести свои капиталы из страны, не привлекая лишнего внимания. Начал понемногу избавляться от акций своих предприятий, в душе моля Бога, чтобы тот поскорее прибрал зажившегося Иосифа Виссарионовича. Но тот в апреле 54-го сам передал власть Берии, а для Сталина специально придумали должность почётный секретарь ЦК КПСС. То есть он ещё присматривал за своим преемником. Народ второго грузина подряд у кормила страны принял вполне адекватно, тем более что Лаврентий Палыч удила не закусывал, а продолжал политику своего предшественника. Советская экономика пусть и не быстро, но неуклонно росла. В то же время страна активно вливалась в международные процессы, и не только в качестве агента влияния. Развивалось экономическое взаимодействие, советские туристы могли практически беспрепятственно разъезжать по всему миру, а иностранные граждане также беспрепятственно посещать СССР. При этом не тратились сотни миллионов инвалютных рублей на поддержку стран третьего мира, избравших курс на социализм. Деньги вкладывались только в те проекты, которые могли дать реальную отдачу. Благодаря техническому переоснащению армии сократилась её численность, а к 1960-му – от этой новости я и сам немного опешил – Советская армия перешла на контрактную систему. Причём служить считалось не только почётно, но и выгодно, учитывая, что рядовой за год службы мог накопить на новомодный автомобиль среднего класса „Волга“, внешне весьма напоминавший тот самый ГАЗ-21, прекрасно известный мне по прежней истории.

Наука также не без моего когда-то пинка получила ускорение. В частности, Королёв запустил Гагарина на орбиту на два года раньше – в июне 59-го. Наверное, были и другие кандидатуры, но я когда-то сказал именно о Гагарине, видно, решили и второй раз дать шанс этому парню с обаятельной улыбкой. Всё-таки на первых полосах газет и обложках журналов он смотрелся довольно выгодно.