Читать книгу "Вероника Спидвелл. Интригующее начало - Деанна Рэйборн"

Я приглядела себе тумбу фонарного столба и с помощью двухпенсовой монетки убедила паренька, обосновавшегося там, уступить мне место. Я стояла на тумбе, одной рукой крепко держась за столб, и смотрела, как мимо нас движется процессия. Сначала прошли солдаты в торжественных алых мундирах с бронзовыми пуговицами, марширующие под музыку оркестра, который играл с удивительной точностью. За ними следовали солидные вельможи в своих экипажах, главы иностранных государств (начиная от европейских зятьев, породнившихся с королевским семейством, заканчивая махараджами, признавшими господство империи над их королевствами). Европейцы сидели с ровными спинами, одетые в утренние костюмы или кавалерийские мундиры, но индийцы были просто прекрасны: струящиеся шелка и драгоценности, переливающиеся в солнечном свете. Затем следовал двор: всевозможные придворные и фрейлины, все в лучших нарядах, графини сверкали драгоценными камнями, на шляпах покачивались перья, джентльмены были увешаны всевозможными орденами. Они махали, кивали и улыбались толпе, приводя ее в восторженное неистовство. Я увидела сэра Хьюго: он осторожно ехал верхом в строгом черном костюме и тем внимательнее всматривался в толпу, чем громче становились приветственные возгласы.

А потом появились они – семья. Экипажи один за другим провозили их мимо нас, ее детей и внуков, семейную историю, волею случая получившую статус государственной. Там были дети принца Уэльского, мои сводные братья и сестры, объединенные своим особым статусом; я ожидала, что мне станет больно от мысли, что мы никогда с ними не познакомимся. Но в сердце у меня была абсолютная тишина.

Затем появился сам принц Уэльский, добродушный, в прекрасно сшитом костюме; он милостиво махал толпе ухоженной рукой и улыбался. Этого человека Лили Эшборн любила, потеряла и из-за него умерла с разбитым сердцем. Интересно, что она о нем думала. Узнала бы она того мальчика, с которым когда-то была так близка, в этом седеющем мужчине, которым он теперь стал? Еще меня интересовало, думает ли он о ней хоть иногда. Была ли она мимолетным увлечением, горячечной фантазией или сожаление о ней он пронесет в сердце до конца своих дней? Я не могла найти ни одного ответа на его спокойном, удовлетворенном лице, а через минуту он уже исчез, под патриотические возгласы его унес вперед прекрасный золотой экипаж.

И вот появилась она, в самом торжественном экипаже. Его тянула шестерка белых, идеально подобранных лошадей. Она оказалась меньше, чем я ожидала, и круглой, как шарик, как осенний голубь, распушивший перышки в ожидании приближающейся зимы. На ней был непростительно уродливый черный капор, а в руке – букет роз. Прежде я видела ее только в профиль, на монетах и марках, и очень удивилась, заметив, что она улыбается. Зубы у нее были маленькие и не очень хорошие, но она явно была счастлива таким восторженным излияниям, утопала в любви и поддержке своих подданных. Проезжая мимо меня, она не повернула головы в мою сторону. Между нами не произошло момента узнавания. И я знала, что его никогда и не будет. Какие бы неприятности ни доставляли ей ее дети, это были их заботы. Она была выше этого.

Экипаж быстро ехал мимо нас, копыта лошадей звонко стучали по мостовой, когда они несли ее по направлению к собору святого Павла на благодарственную службу в честь ее долголетнего правления. Толпа двинулась вслед за ней, стремясь взглянуть на королеву еще хоть одним глазком. Я не пошла за ними. Одного раза было достаточно.

* * *

Я медленно возвращалась обратно в Бишопс-Фолли и была уже где-то посреди Грин-парка, когда увидела его. Мне не стоило удивляться. Он ведь сказал мне однажды, что может сорок миль следовать за ягуаром в джунглях и ни разу не потерять его след. Ему явно ничего не стоило выследить мою огромную шляпу с цветами.

– Ходила повидаться с бабулей? – вежливо спросил Стокер.

Я слегка ему улыбнулась, но он не улыбнулся в ответ.

– Не то чтобы она это заметила. Но да. Мне нужно было увидеть ее, всего раз. Теперь с этим покончено. Я могу двигаться вперед, оставить все это позади.

– Правда можешь? Ведь ты еще не нашла ответов на все вопросы, – заметил он.

Он опять создал между нами дистанцию, которую я никак не могла преодолеть, вернул себе прежнюю холодность, как только опасность миновала. Снова спрятался под маской чужака. Я не понимала, зачем он меня разыскал. Вероятно, просто хотел напоследок сплести воедино как можно больше оставшихся свободных нитей. Уж в этом я должна ему помочь, уныло подумала я.

Я вздохнула.

– Очень много вопросов без ответов. Кто этот хозяин-кукловод, а точнее, хозяйка, дергающая за нити сэра Хьюго? Что стало с Эдмундом де Клэром и можем ли мы с ним распрощаться? Говорил ли он правду, утверждая, что смерть барона была лишь несчастным случаем?

Стокер пошел со мной в ногу, почти касаясь меня, но все же не касаясь.

– Макс верил в рыцарство, храбрость и все прочие старомодные вещи. Он умер, защищая дочь женщины, которую любил. Он бы и сам выбрал такую смерть. Думаю, он ее и выбрал.

– О чем ты?

– У него был шанс раскрыть все карты в этом деле, когда он вез тебя в Лондон. Вы провели вместе в экипаже несколько часов. Он мог бы сказать тебе, кто ты такая, и прямо спросить, известно ли тебе что-то о документах. Но он сохранил все это в тайне, думаю, потому, что хотел встретиться с ними один на один. Но, к несчастью, он недооценил степень отчаяния Эдмунда де Клэра.

– Наверное, все так, – задумчиво проговорила я. – Если бы только он мне все рассказал!

Он посмотрел на меня суровым взглядом.

– И ты бы ему поверила? Если бы незнакомец, с которым ты никогда до этого не встречалась, рассказал тебе, что ты законная дочь принца Уэльского? Да ты бы выскочила из этого экипажа при первой возможности. И он потерял бы тебя навсегда.

Я медленно кивнула.

– Пожалуй, ты прав. Мне приятно думать, что я была бы слишком заинтригована его рассказом, чтобы испугаться и сбежать, но все мы не настолько храбры, как нам кажется.

– Я в этом не уверен, – сказал он; слова яростно вырывались из его уст, будто он говорил против воли. – Мне кажется, ты храбрее любого мужчины из тех, что я знаю.

Его глаза слишком блестели и не внушали спокойствия. В нем вспыхнуло какое-то новое чувство, борющееся с его холодностью, и это привело меня в замешательство. Я не знала, что на это сказать, и, как обычно в моменты смущения, обратилась за помощью к бабочкам: они всегда порхают в недосягаемости, их запутанные движения – это и защита, и способ двигаться вперед. Я сунула руку в карман и сменила тему.

– Кстати, о деньгах, вот твой выигрыш в нашем споре. Я не забыла. Ты был совершенно прав. Конечно, там была связь, просто я не смогла ее увидеть. Знаешь, это один из критериев хорошего сотрудничества – когда один из партнеров находит лес, а остальные изучают деревья. В любом случае вот, возьми. Новая, яркая, блестящая гинея для твоей цепочки от часов.

Я протянула ему монету, и он взял.