Читать книгу "От Ленина до Путина. Россия на ближнем и среднем Востоке - Алексей Васильев"

Для мусульманского мира действия атеистической коммунистической державы – СССР – были агрессией против мусульманской страны на подступах к Персидскому заливу. А ведь далее лежит Саудовская Аравия не только с ее нефтяными богатствами, но и со святынями ислама – Меккой и Мединой. На юге Аравии укрепился марксистский режим. В Эфиопии «коммунисты» пришли к власти. Так виделась ситуация из Эр-Рияда и других мусульманских столиц. Поэтому естественной была не только их отрицательная политическая реакция на действия Советского Союза, антисоветская мобилизация электронных и печатных СМИ, но и финансовая, и военная помощь вооруженной афганской оппозиции.

В поисках выхода

Введя войска в Афганистан, СССР столкнулся с враждебным, готовым на длительную партизанскую войну населением, получавшим военную, материальную, финансовую и другую поддержку практически со всего мира. Многим в советском руководстве становилось ясно, что военный разгром оппозиции – дело нереальное.

Ю.В. Ганковский269. Когда пребывание советских войск в Афганистане затянулось и не ограничилось несколькими неделями, тогда и попытались анализировать ситуацию. Уже в 1980 году в Афганистане один за другим побывали видные советские военачальники. Единодушный вывод был – военного решения нет. Что сделал Устинов? В начале 1981 года он написал докладную записку в политбюро, в которой заявил, что нет военного решения. На этом документе нет ни одной пометки. Я его читал. «Ходить бывает склизко по камешкам иным». Этот документ ушел в архив, его как бы не было.

«Убедившись в течение первого года, что присутствие и военные действия нашей армии в Афганистане не способствуют ни стабилизации обстановки в стране, ни консолидации дружественного нам режима, из Афганистана надо было уходить, – писал В. Кирпиченко. – Ни трезвости, ни мужества, ни дальновидности в этом вопросе советское руководство не проявило, хотя некоторые наши военачальники и политики хорошо понимали ситуацию.

На регулярных совещаниях, где обсуждалось развитие обстановки в Афганистане и на которых я присутствовал, маршал С.Ф. Ахромеев, ныне покойный, генерал армии В.И. Варенников говорили вполголоса: «Поймите, ведь советская армия воюет с народом, и никакой победы в Афганистане быть не может!»270

Приняв преступно ошибочное решение, кремлевские лидеры хотели бы пустить события на самотек. Они уже не могли предпринимать никаких действий, делая вид, что ничего особенного не происходит, повторяя одни и те же формулировки-заклинания, посылая по инерции для участия в ненужной для Советского Союза войне своих молодых граждан в военной форме, расходуя миллиарды рублей, счета которым не знали.

Бабрак Кармаль оказался слабым лидером. «На протяжении многих лет мне пришлось с ним (с Б. Кармалем. – А.В.) встречаться, – пишет Чазов. – Это милый, приятный, интеллигентный человек, начитанный, с которым интересно поговорить, тем более что он прекрасно знает английский язык. Но он рафинированный интеллигент, лишенный организаторского таланта, не способный повести за собой людей, вселить в них веру в пропагандируемую идею. Каждый раз, когда я с ним встречался, он выглядел растерянным, подавленным свалившейся на его плечи ответственностью. У меня было такое впечатление, что, изолированный в своем дворце, он не знает, что делать, как выйти из создавшегося положения. Он начал злоупотреблять алкоголем, появились изменения со стороны печени, и нам пришлось строго его предупредить о необходимости соблюдения режима. Он соглашался, но, по-моему, продолжал вести прежний образ жизни. Я предупредил Андропова, который опекал и поддерживал Кармаля, что если тот не прислушается к нашим рекомендациям, то все может кончиться печально»271.

Борьба между парчамовцами и халькистами продолжала разрывать партию и армию. А вооруженная оппозиция, подпитываемая деньгами, оружием, кадрами, добровольцами-исламистами из десятков стран укреплялась и расширяла территорию своего контроля.

Сам Ю.В. Андропов лично, с соблюдением всех мер предосторожности слетал в Кабул.

Чуть забегая вперед, заметим, что потери советской и афганской авиации возросли после 1986 года, когда США открыто стали поставлять моджахедам «Стингеры» – усовершенствованные ракеты «земля – воздух», которыми можно было стрелять с плеча по вертолетам и самолетам.

Советское руководство, словно опомнившись, искало политического решения. Но надежды на то, чтобы вывести войска, сохранив дружественный режим, – хотя бы в том же виде, хотя бы в форме коалиции, – были нереальными. США не хотели выпускать СССР из афганского капкана, поэтому все договоренности с Пакистаном или через ООН, готовые на 95 процентов, остались на бумаге. Но уходить было необходимо.

«О том, что Андропов, ставший в ноябре 1982 года первым лицом в партии и государстве, созрел для такого решения, я судил, в частности, по его беседе с Генеральным секретарем ООН Пересом де Куэльяром 28 марта 1983 года, – пишет Корниенко. – Советский лидер не просто сказал ему о своем стремлении к мирному решению афганской проблемы, а откровенно перечислил пять мотивов, по которым он считал это необходимым. Загибая пальцы на руке, Андропов говорил, что сложившаяся ситуация наносила серьезный ущерб отношениям Советского Союза, во-первых, с Западом; во-вторых, с социалистическими странами; в-третьих, с исламским миром; в-четвертых, с другими странами «третьего мира»; наконец, в-пятых, она весьма болезненна для внутреннего положения СССР, для его экономики и общества»272.

Что ж, все правильно. Но разве наш «выдающийся» лидер не знал всех этих аргументов, когда голосовал за злополучное решение?

После смерти Андропова 9 февраля 1984 года продолжалась закулисная работа по афганскому урегулированию.

На быстрейшем выводе советских войск настаивали и маршал С.Ф. Ахромеев и первый заместитель министра иностранных дел Г.М. Корниенко. Они считали, что без советской военной поддержки НДПА власть не удержит и заранее надо создавать какое-то коалиционное правительство. Э.А. Шеварднадзе (министр иностранных дел) и В.А. Крючков настаивали на предварительном укреплении НДПА, чтобы она удержалась и после вывода советских войск. М.С. Горбачев колебался. Корниенко, не сработавшегося с Шеварднадзе, перевели первым заместителем заведующего международным отделом ЦК, который тогда возглавлял А.Ф. Добрынин. Вскоре и Корниенко, и начальник Генштаба Ахромеев «ушли» в отставку. Оба были слишком самостоятельными и неудобными для Горбачева – Шеварднадзе.

В докладе XXVII съезду партии в 1986 году Горбачев признал, что Афганистан превратился в «кровоточащую рану», и выразил пожелание, чтобы «в ближайшем будущем советские войска, находящиеся в Афганистане по приглашению его правительства, вернулись домой»273.

Горбачевское руководство, конечно, хотело бы сохранить лицо, найти решение, которое позволило бы создать коалиционное правительство с участием некоторых лидеров НДПА. В Москве пришли к выводу, что пора сменить слабого Бабрака Кармаля на более сильную и одновременно более гибкую фигуру. 4 мая 1986 года Мухаммад Наджибулла, прежний глава афганской тайной полиции, заменил Бабрака Кармаля в качестве генерального секретаря НДПА. Он попытался укрепить единство НДПА, активизировать военные действия против вооруженной оппозиции и одновременно расширить социально-политическую базу своей власти.