Читать книгу "Брачный договор - Мишель Ричмонд"

Водитель выезжает на Сто первую магистраль, ведущую на север. Во рту у меня металлический привкус, голова кружится. Главное – не уснуть до перекрестка с Восьмидесятой, там одна дорога пойдет на побережье к нашему дому, а другая – к мосту и на восток в горы. Мерное покачивание автомобиля действует усыпляюще.

95

Мне снится, что я поднимаюсь по ступенькам крыльца, выуживаю ключ из сумки и вхожу в дом.

– Элис! – зову я, но мне никто не отвечает.

На кухонном столе лежит записка от Элис, написанная ярко-синей пастой. Внизу рисунок: мы вдвоем стоим перед домом в лучах яркого оранжевого солнца. Мне нравится настрой Элис. Я уже и не помню, когда в последний раз сквозь туман в нашем районе проглядывало солнце. К записке прикреплен какой-то билет.

А вот я у входа в клуб «Боттом оф зэ Хилл». Когда я захожу, концерт уже в разгаре. Элис в центре сцены, поет одну из своих новых песен. Свет в зале приглушен. Возникшая откуда-то официантка протягивает мне бутылку минеральной воды, потом встает рядом со мной у стены и случайно толкает меня плечом. Еще раз. Это действует на нервы. Я сердито поворачиваюсь к ней, но почему-то вижу тонированные стекла «теслы». Голова тяжелая, в мыслях туман. Я заставляю себя вновь уснуть, вернуться в клуб и увидеть Элис на сцене.

– Какая же она классная! – говорит официантка, глядя на Элис, и исчезает.

Меня снова толкают в плечо, свет такой яркий, что проникает даже через тонированное стекло. Голос Элис превращается в шепот, потом затихает. Где я? Неохотно приоткрываю глаза. Разве мы еще не дома?

Снова толчок. Автомобиль мотает туда-сюда. Мы едем по грунтовой дороге, вокруг клубится пыль, закрывая обзор. Солнце слепит глаза, даже несмотря на тонированное стекло.

Солнце? Это никак не Оушен-Бич и не Сан-Франциско. У нас дома солнца не будет еще месяца три.

Машина вздымает облако пыли. Жара, слепящий свет, равнинный пейзаж, однообразие цветов. Мы будто едем по бескрайней марсианской равнине. Может, я еще сплю?

Нет, что-то здесь не то. Совсем не то. Я резко дергаюсь вправо, ожидая увидеть Вивиан. Я потребую ответов, я хочу знать, где мы, и, самое главное – куда мы едем. Но Вивиан нет, я один на заднем сиденье, передо мной возвышается стеклянная перегородка. Я щурюсь от безжалостного солнца. Сквозь перегородку видны смутные очертания голов водителя и пассажира.

На меня накатывает паника. Я чувствую себя дураком. Опять то же самое. Да как можно было быть таким наивным?! Поверил Орле! Купился на ее доброту и умные фразы. Позволил усыпить свою бдительность.

Нельзя, чтобы Вивиан поняла, что я не сплю. Оглядываю сиденье. Ничего стоящего. Пакет с кексами, в ногах серое шерстяное одеяло – кто-то укрыл меня, пока я спал, а за время сна оно с меня сползло. Кнопок блокировки окон нет на привычных местах, они на блоке управления перед сиденьем. Медленно, стараясь не делать резких движений, я дотягиваюсь до кнопок. Плана у меня нет. Я просто хочу сбежать.

Я уже собираюсь нажать на кнопку с надписью «заднее левое», как вдруг понимаю, что лучше нажать правое. Хотя так придется перескочить через все сиденье, прежде чем вылезти в окно и припустить по пустыне. Если я выскочу слева, водитель схватит меня в два счета. А вот Вивиан на каблуках ни за что не догонит.

Я тихонько двигаюсь вправо, осторожно убираю одеяло с ног, заношу палец над кнопкой. На мгновение задумываюсь, перебирая в уме скудный набор вариантов, да, пожалуй, бежать через окно – мой единственный шанс. Спастись самому и спасти Элис. Жива ли она?

Я нажимаю кнопку и бросаюсь к окну. Придется нырять вниз головой. Будет больно, но как-нибудь перекачусь, встану и побегу.

Однако ничего не происходит: окна заблокированы. Я в отчаянии жму на дверную ручку, готовясь прыгнуть и покатиться по земле. Снова ничего. Кнопки отключены. Я в ловушке.

96

Машина останавливается. Кажется, что облако пыли никогда не рассеется. Мне ничего не видно, только слышно, как опускается стекло водителя, и он кому-то что-то говорит.

Потом слышится звук открывающихся ворот – грунтовая дорога под нами сменяется бетонной площадкой. Внутри у меня все сжимается. Даже из окна не надо смотреть, чтобы понять, где мы. В Фернли.

Что они сделали с Элис?

Мы проезжаем в ворота, охранник в серой униформе заглядывает в машину. Я ежусь, слышу, как открываются вторые ворота, потом закрываются за нами. Мы огибаем летное поле. В небе слышен гул самолета – «Цессна» заходит на посадку и приземляется перед нами.

Мы останавливаемся. Из самолета выводят мужчину. То, как он стоит, неуверенность в его позе говорит о том, что он здесь впервые. Охранники заводят его в крытый проход, ведущий к серой бетонной громаде.

Дверца с моей стороны открывается. Я уныло выхожу из машины, ладонью прикрывая глаза от солнца. Водитель подводит меня к переднему пассажирскому сиденью гольф-кара, засовывает руку себе в карман, и я внутренне сжимаюсь, но он извлекает оттуда всего лишь дорогие солнечные очки и протягивает их мне. Оправа прекрасно подходит мне по размеру.

На месте водителя в гольф-каре сидит рыжеволосый и до нелепого долговязый человек; его лицо, от природы бледное, обожжено пустынным солнцем. Он бросает на меня нервный взгляд и отворачивается. Вивиан садится за нами, встречая мой негодующий взгляд спокойной улыбкой.

– Где Элис?

Ни водитель, ни Вивиан не говорят ни слова. Фернли будто бы негласно требует от всех молчаливого поведения, как в церкви, в кабинете директора или где-то еще.

Мы объезжаем здание тюрьмы и сворачиваем на узкую дорожку, ведущую в какой-то тоннель. В нем сыро и холодно. Водитель так гонит, что приходится держаться за поручень впереди. Вскоре мы подъезжаем к каким-то складам, где нас ждет хорошо одетый мужчина с серебристо-седыми волосами.

– Друг. – Он протягивает мне руку.

Я смотрю ему в глаза, однако руку в ответ не подаю. Да ну их с этой безжалостной игрой, в которой дружеские рукопожатия и сердечные приветствия призваны скрыть невысказываемый страх.

Вдвоем мы идем вдоль складов и подходим к закрытой двери. Вивиан куда-то ушла, долговязый следует за нами на некотором отдалении.

За дверью находится коридор, потом лестница, потом следующий коридор, идя по которому мы попадаем в прачечную – воздух здесь наполнен влажным паром. Рабочие прекращают работу и провожают нас взглядами. Еще лестницы, коридоры, двери, все с замысловатыми кодами на панелях. Каждый раз, когда мы входим в следующий коридор лабиринта, дверь за нами захлопывается.

Коридоры пусты, кругом тишина, слышен только грохот захлопывающихся дверей да глухие звуки наших шагов. Мужчина постоянно молчит. Наверное, я усугубил свое положение тем, что не пожал ему руку. Хотя когда я не ответил на его приветствие, он вроде бы даже немного расстроился.

Мы проходим шумную бойлерную комнату, какие-то кладовые и поднимаемся на четвертый этаж. Пот застилает мне глаза. Мы идем до нелепости долго. Мне не хватает воздуха, я задыхаюсь. Я помню, как шел за Гордоном в свой самый первый день в Фернли. Тогда я еще не знал, куда меня ведут, но сразу понял, что побег невозможен.