Читать книгу "Взрослая колыбельная - Юлия Шолох"

И он снова подарит бесконечность, свернутую, как в подарочную упаковку, в краткий миг блаженного небытия.

Какое счастье, что он даже не пытался заговорить. Спать на груди у мужчины, вероятно, неудобно, но если делаешь это так редко, как я, — раз в десять лет, — новизна сказывается, неудобств никаких. Спать в обнимку — как банально… Но я давно настолько хорошо не высыпалась. Проснулась, когда он уходил — на улице светало. И конечно, сделала вид, будто все еще сплю. Так проще, чем говорить или обсуждать прошедшую ночь.

Нам просто не о чем говорить, сонно подумала я.

Этим утром лесник ушел искать середину порчи, как сообщил Колк, принесший завтрак. Он оценивающе смотрел на мою всклокоченную шевелюру и опухшие губы, но стыда я ни грамма не испытывала. Не нужно заявляться без спроса, даже к обеду.

— Вам еще нужно чего-нибудь, госпожа?

— Когда ваши подойдут?

— К вечеру или завтра с утра.

— Мне нужна смена одежды, моя осталась в Хвощах. Можно кого-нибудь послать, чтобы привезли?

Он задумался, потом кивнул. Скорее всего, придется идти кому-то из них двоих, но мне, честно говоря, без разницы. Нужно получить вещи и до приезда княжеских сыскарей как можно больше понять про порчу.

И… встряска. Мне нужна знахарка, чтобы сделать встряску, препятствующую беременности. Или… не нужно?

Ложка с кашей замерла на полпути, не доехав до моего открытого рта.

Мне не нужно делать встряску. Тогда у меня, может быть, но совсем необязательно, появится ребенок. Я вполне смогу обеспечить ребенка, вырастить его. Он может стать моим светом в окне, тем смыслом, который давно потерян. Маленькое существо, которое принадлежит только мне одной, часть меня, вернет моему существованию хоть какой-то смысл.

Но разве Федор не предлагал то же самое? Почему же дети Федора кажутся какими-то чужими, будто не я собиралась их рожать, а посторонняя женщина? Будто они папины, а я скорее нянька, чем мать? Однако этот ребенок будет принадлежать только мне одной, и никто не станет тянуть его в сторону отца.

Это все так странно, Катя… Однако время пока ждет, встряску в моем случае можно сделать в течение недели, исходя из цикла, и если пить много чернушки, травки такой. В общем, время терпит.

Осталось привести себя в порядок, сбросить остатки тупой сонливости, которая в последние дни заволакивала окружающее паутиной. Вспомни, кто ты есть, Катя. И про подарок вспомни. Полезная же висюлька, пользуйся!

В течение дня я сумела вызвать Ветерок и проверить окружающий лес. В нем было на удивление много живности, будто она собралась на небольшой территории, так как идти некуда. Конечно, вернуться в мертвый лес животные пока не могут. Хотя бы до тех пор, пока не нарастут трава и кусты. Пришлось собираться и идти через поле, за которым остановилась порча, чтобы проверить, как там чувствует себя земля.

На поле пшеница была уже по колено, завязывались колосья, на первый взгляд с ней все в полном порядке. А вот мертвая земля совсем не изменилась, хотя прошло больше недели. Все такие же сухие, ломкие останки, лежащие вповалку и перегоняемые ветром с места на место. Трава не пробивается. Я раскопала труху, чтобы убедиться — ни единого зеленого ростка. Почему?

Пришлось возвращаться в деревню за водой и тащиться через поле уже с кувшином. Ну, хоть прогуляюсь. Кости застоялись, а мышцы такими темпами вообще атрофируются.

Будем экспериментировать. Я пересадила в очищенную порченую землю один куст травы со здоровой стороны и щедро полила. Проверила колдовством — силы из него никто не тянул. И обычным взглядом видно — травинки колышутся на ветру, иссыхать на глазах не собираются. Ладно, посмотрим, как она переночует.

К вечеру лесник не вернулся. Впрочем, ничего страшного мы придумать не успели, примчалась Ачи с запиской, залаяла у избы как раз после ужина. Мы все вышли на крыльцо, собака отскочила, виляя хвостом и оглядывая нас, потом понеслась ко мне, ткнулась мордой в ноги.

— Лесник, верно, записку передал, — подсказал седой, задумчиво прищурившись.

Видимо, собака раньше выбирала для передачи информации его персону, а тут изменила.

Кстати, на заимке тоже были собаки, которых использовали, чтобы передать письмо. Лесник научил, как пояснил Колк. С просьбой прислать с княжескими сыскарями мою одежду отправили как раз собаку — низкую, как скамейка, и лохматую, как комок пряжи.

И правда, за ошейником Ачи — свернутый лист. Собаку я по инерции погладила и почесала. Молодчина, принесла новости!

Лесник писал, что не нашел ведьму.

— Что?

Записка выпала из рук и спланировала на землю.

— Он не нашел ведьму у хижины, — подняв листок, прочитал седой. — Ни тела, ни следов.

— Как же так?

— Садитесь, госпожа.

Второй мужчина, Иван, быстро пошел за водой. Как будто это поможет! Однако, получив кружку, я выпила ее до дна.

Как — нет ведьмы?! Но ведь порча остановилась, значит, ведьма мертва. Однако тело не могло так просто растаять. Может, лесник не то место обследует? Скорее всего. Откуда ему знать, где жила ведьма? Может, нашел другой дом. Мало ли заимок да охотничьих зимовок в лесу, вот и спутал.

Фух, отлегло. Да, так и есть.

— Наверное, завтра вернется, если не найдет, — подумал вслух седой.

— Да.

Ночью спала я плохо. Ладонь тянулась вниз и прижималась к животу. Я не знахарка, не чувствую новой жизни, но, может, она уже там? Собирается во что-то целое, стремится развиться, расти, жить?

Как это, когда в животе шевелится ребенок? Существо, которое ты безумно любишь и которое будет любить тебя? Хотя… с моим везением не удивлюсь, если, только научившись ползать, мой ребенок постарается от меня уползти куда подальше. Его же отец так и сделал.

Однако рука гладила живот, будто там уже кто-то жил. Не замечала за собой стремления стать матерью. Скорее разумом понимала, что надо бы, иначе на старости лет пожалею, что не родила. Однако такое… впервые. Или приедет знахарка и сделает встряску?

А, потом решу. Пусть пока рука лежит, она же не мешает? Завтра нужно убедиться, что лесник спутал хижины и просто не нашел нужную. Иначе как? У ведьмы не было сообщников, она же совсем безумная была!

После завтрака Ачи, бегавшая во дворе, залаяла и стала наматывать круги от нас до дороги в Хвощи, поэтому никто не удивился, когда на дороге показались две груженые телеги в окружении пеших людей. Жители заимки возвращались домой.

Женщины здоровались со мной, дети с любопытством смотрели, только Травка в красивой зелено-желтой косынке сжала губы и задрала голову. А на ее поясе столько висюлек… взгляд пытается найти что-то похожее на мою, вдруг лесник и ей подарки дарил? Но нет, ничего похожего. Травка от моего внимания кривится и задирает голову еще выше. Она почему-то видит во мне соперницу. Глупая девчонка, думает, в жизни все так просто.