Читать книгу "Звезды нового неба - Илья Шумей"

Но все хорошее, как известно, рано или поздно заканчивается. Борис отодвинул от себя пустую вазочку из-под десерта и сытно крякнул.

– Ну-с, юнга, расскажи-ка нам всем еще раз, в чем состоит суть вашего гениального плана, и какая роль в нем отведена нашей доблестной бригаде гениев.

Я тяжко вздохнул и выложил на освобожденный от посуды стол свой планшет. Для подобных случаев у меня была заготовлена простенькая, но доходчивая презентация, объясняющая идею пылевого «зонтика». С ее помощью весь мой доклад уложился в какие-то пять минут. Тут и объяснять-то было особо нечего, даже первоклассник все бы понял без особой натуги.

– А что, proposition pertinente, – заключил Жан, с довольным видом потирая подбородок, – слышь, Гильгамеш, ты ведь сможешь такое провернуть?

– Отчего нет? – буркнул здоровяк.

– Ну что, Боров, – повар ткнул капитана в бок, – беремся?

Борис, однако, не спешил с выводами, слегка наклонив голову набок и изучая мою схему, словно сорока, с подозрением рассматривающая блестящую пуговицу. Он молча переводил глаза с планшета на меня и обратно, что-то обдумывая. Даже говорливый Жан сообразил, что вопрос, похоже, не так прост, как казалось поначалу, и терпеливо ожидал капитанского решения.

– Судя по твоей кислой физиономии и тяжким вздохам, в деле имеются некие подводные камни, – Борис выпрямился и нацелил на меня свой фирменный пронзительный взгляд, – я прав?

– Увы, да.

– Докладывай.

– Проблема в том, что никто не может сказать, когда именно Солнце решит сделать «Бум!». Хотелось бы, конечно, провернуть проект «Ожерелье», потом не спеша свернуться и отчалить, но гарантировать такой расклад я не могу, – я не выдержал и снова вздохнул, – может случиться так, что вспышка произойдет в тот момент, когда драга еще будет находиться в точке Лагранжа. В таком случае у ее экипажа уже не будет возможности эвакуироваться. Не хватит времени.

– Печально, – голос Бориса был спокоен и сух, что, как я знал, не предвещало ничего хорошего.

– Мы перебрали все мыслимые варианты, но так и не смогли ничего придумать.

– И Луцкий отправил тебя уговорить нас согласиться на эту суицидальную миссию, – старик трескуче хохотнул, – а почему не сам? Совесть проснулась? Раньше у него, помнится, таких трудностей не возникало.

– Он искренне сожалеет о том, что произошло тогда, – пробормотал я, понимая, что самые худшие из моих опасений начинают сбываться, – и просит у Вас прощения.

– Прощения? Ха! Так пускай сам к нам прилетает, поговорим по душам, вспомним былое, тогда я, быть может, его и прощу, кто знает, – Борис сложил руки на груди, – а присылать вместо себя малолетнего пацана, который должен по его прихоти отправить людей на смерть – это несерьезно. Не по-мужски как-то.

– Хм, дело обстоит не совсем так, – я машинально провел ладонью по вспотевшему лбу, – эта операция – не его прихоть. Идея была моей.

– Твоей!? – одна из бровей Бориса удивленно взлетела вверх, собрав морщинами кожу по всему его лысому черепу.

– Ну да. Поначалу я считал ее исключительно удачной, пока мне не указали на имеющиеся риски. Но поскольку других сколь-либо дельных предложений не нашлось, то приходится использовать то, что есть, – у меня вырвался очередной вздох. Проклятье! Перед никарами выступать и то легче было, – а поскольку всю кашу заварил я, да еще и вас приплел, то мне показалось, что будет правильным, если я сам вам обо всем и расскажу.

– Что ж, вот ты и рассказал. Это, конечно, несколько меняет дело, но что дальше-то?

– Дальше? – я замялся, чувствуя, как снова покрываюсь потом, – поскольку я не ваш босс и даже не генерал, то приказывать я не имею права. Я могу лишь просить. Не от лица огромного и безликого человечества, а от себя лично. И я прошу вас помочь нам спасти Землю. На свете встречаются вещи, ради которых не жалко и жизнь отдать, и мне кажется, что эта задача из их числа. Как-то так.

Последовавшая пауза была значительно длиннее, нежели моя краткая речь. Никто не хотел нарушать молчание первым, но, как и следовало ожидать, раньше всех сдался нетерпеливый Жан.

– Ну же, братва, ne presser! Скажите хоть что-нибудь!

– А собственное мнение у тебя есть? – прищурился Борис.

– Если у нас все получится, то мы спасем несколько миллиардов человек, да и сами, возможно, уцелеем, – повар развел руками, – а коли так и будем тут сидеть и рассуждать, то все подохнем, полные сожаления и раскаяния.

– Ишь, как запел! – усмехнулся капитан, – ладно, с тобой все ясно, а ты, Гильгамеш? Что скажешь?

– У меня, м-м-м, есть одна, м-м-м, просьба, – наш механик всегда плохо ладил со словами.

– Мы все внимание.

– Если в нашу честь, так сказать, посмертно, решат назвать, ну, улицу там или… то есть… ну… Я просто… хотелось бы, чтобы это была нормальная улица, а не какой-нибудь чумазый переулок, – Гильгамеш смущенно поскреб в затылке, – вот.

После секундной задержки столовую сотряс взрыв дружного хохота.

– Вот это я понимаю! – Борис утер слезящиеся от смеха глаза, – прямо в самый корень! Наш человек, сразу видно!

– А что я такого сказал? – Гильгамеш ничуть не обиделся, – ведь бывает же, назовут в честь какого-нибудь маршала улочку, которой даже на карте места не нашлось. Позор, да и только. Мне кажется, мы заслуживаем лучшей участи.

– Не то слово, – поддакнул Жан, – nous ne approuve pas! Нам нужна широкая, солидная улица, где-нибудь в центре. И, кстати, зачем мелочиться? Давайте уж тогда каждому по персональному проспекту.

– Ага! – капитан аж красными пятнами пошел, – бульвар имени меня, аллея Гильгамеша, шоссе Жана и проезд Толика…

Все веселье вдруг словно оборвалось, и наши головы синхронно повернулись к самому юному члену команды. Про него-то мы и забыли вовсе. Ведь было бы неплохо поинтересоваться мнением всех заинтересованных лиц.

Толик являл собой жалкое зрелище. Бледный до легкого салатового оттенка, с широко распахнутыми глазами и подрагивающими губами – он явно не был готов к подобному самопожертвованию. Его дядя, или кем там приходился ему Гершин, вряд ли обещал своему племяннику такой поворот дел. Было ясно, что мальчишка совсем не в восторге от моего предложения, но спрашивать его об этом прямо представлялось не совсем тактичным.

– Э-э-э, кхм, – подал я голос, – Толику своя улица не понадобится.

– Это почему? – Борис снова приподнял бровь.

– С сегодняшнего дня я снова ваш связист.

Следующая неделя была под завязку забита всяческой суетой, связанной с переводом «Берты» на новое место работы и отладкой оборудования. После того, как Борис вывел драгу в требуемую точку, раскрутил и стабилизировал ее, мы с Гильгамешем приступили к испытаниям нашего гибрида буровой установки и реперного визира системы дальней связи. Все лунные базы к этому моменту уже давно эвакуировались, а потому Гильгамеш мог не беспокоиться, что ненароком засосет кого-нибудь в заборный портал. К счастью, слепневские программисты не подвели, и мы попали в цель с первого же выстрела. Вскоре мы уже игрались с глубиной забора с тем, чтобы получить максимально плотное облако пыли. Если черпнуть слишком глубоко, то на выходе получался фонтан раскаленной магмы, а если забрать от самой поверхности, то вылетала россыпь булыжников, ничего толком не заслоняющих. Гильгамеш потратил на поиски оптимального варианта два дня, но в итоге он получил тугую струю мелкого песка, который и от излучения защищал, и солнечным ветром не так быстро сдувался.