Читать книгу "Ради милости короля - Элизабет Чедвик"

– Чудесный здоровый мальчуган, благодарение Всевышнему, – кивнул Роджер.

– Графиня здорова?

– Да, спасибо, – заставил себя улыбнуться Роджер. – А как поживает ваша супруга?

– Скоро разрешится третьим ребенком. Изабелла говорит, на этот раз будет девочка, и я ей верю. Похоже, она знает. У меня есть наследник для Англии и наследник для Нормандии. Недурно было бы завести малютку-дочь и разыгрывать любящего отца. – Он вздернул подбородок, глядя на Роджера. – И полезно для заключения брачных союзов. Ваши дочери еще не помолвлены?

– Я обдумываю подходящие кандидатуры, – покачал головой Роджер. – Но девочкам еще нужно вырасти и многому научиться.

– Уверен, они получат превосходное образование и украсят любой дом. Ваша супруга – самая добрая и дружелюбная женщина из всех, кого я встречал. – В уголках глаз Уильяма пролегли веселые морщинки. – Если бы я подыскивал ей занятие, то сделал бы источником тепла и заботы для усталых путников, нуждающихся в отдыхе. Она подобна очагу в конце утомительного пути.

Роджер погрустнел. Этот очаг едва тлел, когда он вернулся из Германии, и почти погас, когда он отправился в Ноттингем.

– Возможно, Иде было бы лучше замужем за владельцем постоялого двора, – кисло произнес Роджер. – Тогда она видела бы меня чаще. Моя поездка в Германию далась ей нелегко, а теперь еще эта осада. – Он тяжело вздохнул. – А когда воцарится мир, мне, наверное, придется отправиться на выездную сессию суда.

– Возьмите жену с собой, – предложил Уильям. – Разве нет поместий, где она сможет пожить, пока вы совершаете объезд? Будете проводить там хотя бы две ночи из семи и привозить гостей.

– Зависит от того, куда меня пошлют, но в общем-то да, – с сомнением ответил Роджер, прикидывая, как перевезти домашних.

– Я беру Изабеллу с собой по возможности. Женщинам необходимо общение, и с точки зрения политики это тоже хорошо. Мужчины говорят более откровенно, когда находятся в уютной, дружелюбной обстановке. Кроме того, мне нравится проводить время с женой и видеть, как растут мои дети, пока у меня еще достаточно сил, чтобы наслаждаться подобными радостями. На мой взгляд, награда как минимум вдвое превосходит усилия, необходимые, чтобы перевезти домашних.

На этом беседа закончилась, поскольку в дверь, шнуруя кольчужный капюшон, заглянул близкий друг Маршала Болдуин де Бетюн.

– Король вооружился и зовет вас обоих, – сообщил он.

Уильям и Роджер торопливо допили вино и поспешили на улицу. Ричард, выйдя из конфискованного жилища, хищно смотрел на прочный частокол вокруг внешнего двора Ноттингема. Легкая кольчуга облегала его тело, как серебристая змеиная кожа, а железный шлем не скрывал лицо. Золотые английские леопарды колыхались на красном шелке его знамени, развевающемся на виду у защитников крепости.

Роджер изучал замок. Тот возвышался на узком гребне из песчаника к западу от города. Сама крепость стояла в верхнем дворе на южной оконечности гребня, и ее окружала мощная каменная стена. Ниже располагался второй двор, также окруженный стеной, а к северу и востоку – внешний двор, уходивший следом за скалой на юг, был защищен частоколом из земли и бревен с единственными массивными деревянными воротами. Защитники крепости стояли на валу, приготовившись к бою. Требование капитулировать было отклонено, а вид повешенных лишь укрепил решимость осажденных.

Отвернувшись от замка, Ричард велел вынести вперед большие соломенные щиты, под прикрытием которых лучники и солдаты могли подойти к подножию частокола и поставить осадные лестницы. Таран также был наготове, чтобы штурмовать высокие деревянные ворота.

Роджер жестом приказал оруженосцу принести его шлем – не модный с надежным забралом, а пехотный с прямой носовой пластиной, какие носят простые рыцари. Надел его на подшлемник и проверил, свободно ли ходит в ножнах меч.

– Скоро ли епископ Даремский прибудет из Тикхилла, сир? – спросил Роджер.

– Надеюсь, к завтрашнему ужину, – ответил Ричард. – Человек с опытом епископа Даремского легко раскусит этот орешек. – Морщинки вокруг его глаз стали глубже. – Наш же может провозиться дольше, а у меня есть дело в Винчестере через три недели. – Уголок его рта дернулся в улыбке. – Если сломим их до конца недели, то уделим пару дней охоте в Шервудском лесу, а я большой любитель оленины. – Он резко кивнул военачальникам. – Милорды, вы знаете, что делать. Несите вперед щиты, ставьте лестницы, захватывайте первый двор и переходите к барбакану[29]. Арбалетчики займутся их лучниками и пращниками. – Ричард пронзил военачальников жестким взглядом синих глаз. – Никого не щадить! Я повешу любого, кто выживет. Этот замок нужно взять железной рукой.

Сердце Роджера бешено забилось, а ладонь на рукояти меча стала влажной. Он чувствовал напряжение вокруг, страх, враждебность, решимость и даже дикое и восхитительное возбуждение. Все они были игроками, застигнутыми в миг между броском и приземлением костей.

Ричард выхватил и высоко поднял меч.

– Десять марок первому, кто ступит за частокол! – прорычал он.

Когда он опустил руку, сержанты ринулись вперед со щитами, а лучники начали стрелять поверх частокола, пытаясь прикончить своих противников на стенах. Под прикрытием щитов другие солдаты нырнули в ров и поднялись на противоположную сторону, неся штурмовые лестницы. Некоторых сразили стрелы или камни из пращи, но остальные продолжали атаковать.

Роджер мысленно отстранился от свиста стрел, свирепого града камней, натужного кряхтенья и оскорбительного улюлюканья. Он был предводителем и военачальником, а значит, должен был сражаться, подавая пример остальным, но не теряя головы.

– Святой Эдмунд! – крикнул он своим людям. – Еще десять марок от меня!

Роджер поднял красный с золотом щит, беззвучно помолился и выбежал из-под прикрытия щитов ко рву и частоколу. От его щита отскочил здоровенный булыжник, пущенный из пращи камень угодил в шлем. Рядом началась неразбериха. Защитники крепости сумели опрокинуть в ров лестницу вместе с карабкающимися по ней людьми. Вторая лестница рухнула следом. Нападающих повсюду разили стрелами, обливали кипятком, осыпали известью.

Роджер услышал, как Уильям Маршал призывает своих людей в бой, и тоже ободрительно закричал. Другие солдаты поднесли таран к воротам, и бревна задрожали под ударами железного наконечника.

Роджер направил своих воинов ставить новые лестницы, сразу три подальше от свалки у ворот, вынуждая защитников распылять силы. Солдаты полезли наверх. Анкетиль выбрал левую лестницу, а Роджер – центральную. Это было опасно, но необходимо, чтобы захватить внешний двор. Один из солдат, поднимавшихся перед Роджером, вздрогнул и упал с лестницы. В его горле торчала стрела. Роджер держал щит высоко, а голову низко и не сдавался. Собственное дыхание шумело у него в ушах. Он давно не упражнялся как следует, хотя и безделью не предавался. К тому же даже на воинской службе его не посылали в самую гущу сражений и не приказывали убивать. Прошло больше двадцати лет с тех пор, как он был втянут в жестокую битву при Форнхеме, юноша, прорубающий собственный путь. Теперь ему нужно было прорубать путь иного рода.