Читать книгу "Рыцари Атлантиды - Андрей Быстров"

— Во имя Дамеона, — сказал Зимин.

— Во имя Дамеона, — ответил Брюс.

Зимин и Долан быстро направились туда, где на рельсовой тележке покоился делорг. Существовала опасность, что кто-то из наемников также может предпочесть самолет субмарине, но и Долан, и Зимин были хорошо вооружены и настороже. Впрочем, дальнейшее показало, что можно было особо и не беспокоиться: люди надеялись на Брюса, да и мало кто из них вообще помнил о самолете. Зимину пришлось застрелить только одного — Валерия Саблина.

К Брюсу подбежал один из наемников:

— Плутония нет. Профессор Филлингем тоже исчез.

Совсем по-человечески Брюс сжал кулаки:

— Ясно. Все на субмарину.

Приказ был выполнен в несколько минут.

— Погружение, — негромко скомандовал Брюс.

Открылись кингстоны и клапаны вентиляции. Лодка погрузилась в тихие воды озера, сомкнувшиеся над рубкой траурной колышащейся мантией. Брюс лишился гидроакустика — парень был среди тех, кто погиб в пещере. Нелегко будет ювелирно провести субмарину по зигзагам тесного, коварного тоннеля, больше похожего на лабиринт.

— Самый малый вперед.

Дрожь зарокотавших машин пронизала корпус лодки. Из-под щитов выползли пластины носовых горизонтальных рулей. Темная туша «Барса» вплыла в объятия подводной арки.

Спустя несколько минут лодка миновала опаснейшие гранитные выступы стен тоннеля и замерла перед скальной грядой. Уходить здесь было некуда. Только всплывать.

— Продуть среднюю группу, — распорядился Брюс и увеличил дифферент на корму. Субмарина медленно поднималась к поверхности. Ожил динамик связи с торпедным отсеком.

— К бою готовы, сэр.

Верхняя часть рубки показалась из океанских волн, ощетинилась металлическими мачтами выдвижных систем. Исполинская громада «Джорджа Вашингтона» возвышалась впереди — так близко, что Брюс различал мельчайшие детали вплоть до поблескивающих креплений фальшборта.

На авианосце тоже не могли не увидеть противника. Хоботы сразу нескольких орудий опустились, нащупывая рубку субмарины.

Все десять торпед «Барса» были нацелены под полетную палубу «Джорджа Вашингтона». Залп не потопит корабль, но причинит серьезные разрушения.

Мигнул индикатор вызова. Авианосец пытался выйти на связь на частоте «Барса». Грег Брюс перебросил тумблер. В притемненной коробке центрального поста среди сотен тускло светившихся циферблатов и дисплеев прозвучал спокойный голос человека, который привык к повиновению окружающих:

— Говорит адмирал Холлиуэлл. Предлагаю вам немедленно сдаться. Лодка под прицелом наших орудий. У вас нет ни единого шанса.

Брюс переключил радиостанцию в режим передачи и поднес к губам микрофон.

— У меня на борту двадцать килограммов плутония. Стреляйте, если хотите.

Но выстрел раздался на центральном посту «Барса». Пуля попала в затылок Грега Брюса.

Профессор Филлингем стрелял из пистолета впервые в жизни, но он не имел права промахнуться… И он не промахнулся. Еще двумя выстрелами из полутьмы коридора он сразил двух находившихся в центральной рубке безоружных наемников… Потом он бросился задраивать дверь, и это помешало ему увидеть смерть Амма. В дверь колотили с другой стороны, но добраться до профессора не мог уже никто. Сбросив на пол дымящуюся одежду Брюса (ничто не удивляло профессора Филлингема, он был в таком состоянии, что допускал возникновение галлюцинаторных комплексов), он сел и поднял болтавшийся на шнуре микрофон.

— Говорит профессор Филлингем… Плутония нет на борту, я спрятал его на острове…

В эти секунды он вдруг невероятно остро ощутил все запахи и звуки мира, которых здесь не было. Там тянуло дымком горящих листьев, нежаркое солнце светило сквозь ветви оголенных осенью деревьев в чистом-чистом холодноватом воздухе. Вдали слышался едва различимый лай собаки, уютно потрескивал костер, и пожухлая, но еще не умершая трава ластилась к ногам…

А здесь пахло нагретым металлом и монотонно тикали хронометры.

— Айрин, — прошептал профессор имя внучки.

15

… Двухместный самолетик «БД-5» выруливал на взлетную полосу. Зимин посмотрел вверх из-под пластмассового фонаря кабины. Никаких вертолетов или истребителей он не увидел. Перегруженный «БД» тяжело пошел на взлет, набрал небольшую высоту, заложил вираж и устремился к мексиканскому побережью. Зимину и До-лану уже казалось, что они успешно используют свой шанс, когда из-за конуса погасшего вулкана вынырнули два истребителя. Их преимущество в скорости было неоспоримым. Долан готовился драться — в кабине был компактный пулемет «ингрэм М-10».

Зимин бросил машину вниз, убавил газ, откинул фонарь — ветер ледяным шквалом ударил в лицо. Американские пилоты по-своему истолковали маневр и условными сигналами показали: возвращайся и приземляйся. Едва ли ползущий над самой водой «БД» вооружен, а летчик явно испугался — таково было мнение преследователей, но они заблуждались. Когда первый истребитель низко пронесся над кабиной «БД», Долан поднял ствол «ингрэма» и всадил в брюхо американского самолета длинную очередь. Ветер трепал его короткие волосы, солнечный отблеск сверкал на стволе пулемета.

Пилот второго самолета уяснил, что дело серьезно и простым выводом противника на посадку не обойтись. Без долгих размышлений он нажал на гашетку. Из-под крыльев сорвались две ракеты в блистающем ореоле, элегантные воздушные акулы, несущие смерть.

Пылающие обломки «БД-5» низверглись в океан… Вместе с делоргом, «Черным Принцем».

16

Доктор Фортнер укладывал чемодан. Ему не суждено было узнать, что именно произошло, потому что вся его информация ограничивалась одним ночным телефонным звонком.

— Шевцов бежал. Скрывайтесь, — произнес хорошо знакомый голос, и прерывистой лентой потянулись гудки отбоя.

Тот, кто предупредил его, был человеком… Нодоктор Фортнер НЕ БЫЛ. Когда ему не удалось связаться с Мистом по линии Дамеона, он понял, что может только исчезнуть.

Московская ночь встретила его жарким валом разогретого воздуха и редкими огнями фонарей. Фортнер сел в машину, включил двигатель.

Проблемы с отъездом заняли больше времени, чем он рассчитывал. Только следующим вечером он прибыл в международный аэропорт. Таможня отнеслась к нему так же, как и к другим пассажирам, повышенного внимания он не привлек.

Доктор Фортнер беспрепятственно прошел в самолет, который по расписанию вылетел в Лондон.

17

Шевцов не сразу заметил Тернера, устроившегося в уголке рекреационного холла клиники, принадлежавшей профессору Конти. Первое время, когда жизнь Шерон балансировала на грани небытия, Игорь дневал и ночевал у дверей палаты — в саму палату врачи пускали его редко и неохотно. Но все же он чувствовал, что его присутствие, прикосновение его рук, его дыхание на лице девушки, пусть и не осознаваемые ею, помогли вытянуть ее из безвозвратной пропасти не меньше, чем искусство врачей.