Читать книгу "Золото гетмана - Виталий Гладкий"

В челобитной содержались три главных пункта: упразднить равное налогообложение для всех (то есть отменить его для магнатских поместий); избавить Малороссию от Коллегии; разрешить избрание гетмана.

Прочитав первоначальный вариант челобитной, Апостол лишь грустно вздохнул: Павло в любимой стихии – своя рубаха ближе к телу. Из документов была убрана единственная, хоть как-то способная облегчить жизнь простого народа просьба – об упразднении постоя царских драгун в крестьянских дворах. А сколько было говорено на эту тему, сколь копий сломано в жарких спорах на собраниях старшин… И Апостол недрогнувшей рукой вернул этот пункт в челобитную, заранее зная, как он подействует на государя.

В сентябре, возвратившись из похода, Данил Апостол передал челобитные в Генеральную военную канцелярию. Посвященный в планы Павла Полуботка генеральный есаул Жураковский приказал новгород-сиверскому сотнику Галецкому и сенчанскому сотнику Криштофенку немедленно отправляться в путь, но они были задержаны Малороссийской коллегией. Тогда Жураковский 20 октября втайне от всех отправил в столицу военного канцеляриста Романовича.

В воскресенье 10 ноября он уже был в Петербурге и подал коломацкие челобитные лично Петру Алексеевичу, когда тот после обедни выходил из Троицкой церкви. Царь зашел просмотреть их в аустерию[127]«Четыре фрегата», а депутация во главе с Полуботком осталась ждать царской милости под дверью.

Данила Апостол читал: «Государь, вышедши из кофейного дома, изволил приказать своими устами с большим гневом и яростью генералу-майору и гвардии Преображенского полка майору Андрею Ивановичу Ушакову взять под караул полковника Павла Полуботка, судью генерального Ивана Чарниша и Семена Савича, писаря генерального, там же при кофейном доме стоявших, а также всех остальных, кто с ними был. Отвязавши своими руками сабли арестованных, тот же генерал Ушаков велел всех сопроводить в замок каменный петербургский, где все были под караул посажены…»

За решеткой Петропавловской крепости, кроме Полуботка, Савича и Чарныша, оказались также писарь Черниговского полка Янушкевич, казак Черниговского полка Рикша, военный товарищ Стародубского полка Косович, судья Гадяцкого полка Грабянка, канцеляристы Генеральной военной канцелярии Ханенко и Романович, есаул и приказной полковник Переяславского полка Данилович, приказной полковник Стародубского полка Корецкий, бунчуковый товарищ Володьковский, военный товарищ Быковский, а также сыны генерального судьи Иван и Петр Чарныши – всего пятнадцать человек.

Апостол с удовлетворением ухмыльнулся. Одним махом семерых побывахом… Вышло даже лучше, чем он мог надеяться в самых лазурных мечтаниях. Вместе с Полуботком в опалу попали почти все его присные. Поле расчищено от сорняков, теперь уже никто не будет мешать править так, как он мыслит. Если, конечно, Полуботок останется гнить в царских казематах, а ему, Даниле Апостолу, государь доверит гетманскую булаву. А это еще не факт…

Миргородский полковник озабоченно нахмурился.

Еще до ареста Полуботка, когда гетман уже был в Петербурге, на Украину приезжал высокопоставленный эмиссар государя – бригадир Александр Иванович Румянцев, с приказом разобраться с ситуацией на месте. Не принимая на веру ни челобитные казацкой старшины, ни доклады Вельяминова, он лично объездил все полковые и сотенные города, задавая их жителям и старшинам всего несколько простых вопросов. А именно: хотят ли они упразднения Малороссийской коллегии, хотят ли выборов гетмана, имеют ли претензии к своей старшине и возражают ли против назначения российских офицеров на полковничьи должности? И получил утвердительный ответ только насчет старшинских злоупотреблений.

Вот и вышло, что угроза народного восстания, которой так боялся царь Петр и из-за которой Апостолу вместе со старшинами пришлось терпеть неудобства в абсолютно не нужном походе к речке Коломак, оказалась на поверку мыльным пузырем. Простой народ уже так достали и местные паны, и пришлые россияне, что выбор между ними был сродни выбору дерева, на котором их должны были повесить.

Все это, конечно, играло на руку Апостолу, но вместе с гетманской булавой он получит в наследство те же проблемы, что были у Полуботка, и как их разрешить, Данила Павлович пока не знал.

Едва Полуботок с компанейцами[128]отбыл в Петербург (это случилось 13 июня), как Апостол направил верных людей на хутор гетмана – на тот, тайный, месторасположение которого установил Петря Бурсук. К сожалению, сам волох куда-то запропастился, но, кроме него, у Апостола еще были верные казаки.

Увы, хутор оказался покинутым. Нет, в комнатах каменного дома все осталось на прежних местах, даже присутствовал сторож, который был одновременно истопником, когда наступали холода. Но в подвалах царило запустенье, хотя они и были освобождены от непременного хлама: рассохшихся бочек из-под вина, пустых штофов и бутылок, сломанных кресел и стульев, щербатых макитр и горшков и другой хозяйской утвари, пришедшей в негодность.

По докладу сотника, возглавлявшего отряд, ничего необычного, а тем более предосудительного в подвалах не нашли. За исключением нескольких бесформенных комочков неизвестного металла, в котором спустя несколько дней миргородский поп-расстрига, которого обвинили в сношениях с нечистым и лишили прихода, опознал серебро. Бывший священник имел несчастье увлечься алхимией и другими естественными науками, за что и был наказан святым Синодом.

Значит, он на правильном пути! Выходит, Полуботок все-таки нашел тайные рудники Мазепы!

О них знали многие старшины, да мало кто верил. И вот подтверждение – самородное серебро в доме, принадлежащем гетману.

Почему серебро оказалось в подвале камяницы, для Апостола загадкой не было. По шуму (хотя он и был едва слышен), который доносился из-под земли, удивленный Бурсук определил, что там работает кузница. Миргородский полковник не стал разубеждать волоха или объяснять ему, ЧТО там куется, или вернее, чеканится. Он точно знал, ПОЧЕМУ в подвале стучит молот. Там изготовляли серебряные монеты. Ай да Полуботок! Ай да хитрец! Везде умеет найти свою выгоду.

В вопросе сдавать мастерскую фальшивомонетчиков царю Петру или нет, у Апостола сомнений не было. Конечно, это был сильный козырь в его игре простив Полуботка. Он мог стоить головы Павлу Леонтьевичу. Но такой «приз» был для Данилы наименее желанным. На все воля Господа, и Апостол все же не Иуда. А вот получить вместе с гетманской булавой неисчерпаемый источник богатства, это дорогого стоило.

Тогда Апостол решил действовать менее прямолинейно. Он знал, что государь встретил делегацию во главе с Полуботком вполне любезно. Павел Леонтьевич приободрился и даже уверовал, что Петр Алексеевич вполне может согласиться с доводами казацкой старшины, изложенными в челобитной, и с нетерпением ждал посланника от Апостола с документом.