Читать книгу "Лишние Земли лишних - Дмитрий Старицкий"

Самое интересное, что эти мишени девчата поражали намного уверенней, чем бумажные круги. Наверное, оттого, что никто со стороны оценок не ставил. А может, прицеливание по красной точке помогло, но лично я так и не распробовал пока, в чем тут клевая фича.

К ужину вымотались совершенно. И я приказал всех везти к Саркису — вкусно ужинать и восполнять потерянные калории.

Взрыв энтузиазма и дюжина поцелуев были мне наградой за понимание чаяний коллектива. Но ларчик просто открывался — я сам опаздывал на урок к Биллу.

Новая Земля. Свободная территория под протекторатом Ордена, город Порто-Франко.

22 год, 27 число 5 месяца, суббота, 24:16.

Поздно вечером, вместо уже ожидаемой Розы, ко мне в номер пришла Наташа Синевич. В одном гостиничном халате махровом.

Тихо прикрыв дверь, она молча встала у нее, переминаясь красивыми ногами. А руками нервно теребит концы пояса.

Я как раз в ноутбуке на карте северного континента маркировал разные маршруты до Новой Одессы. Это занятие уже заняло много времени и требовало фанатичной усидчивости, так как максимальный масштаб был тут все-таки скорее для летчиков, нежели пехотинцев. Да и не космическая это съемка ни разу, а аэро, а значит, и полосы неконтактные или слабо читаемые обязательно есть. Так что все надо по два-три раза проверить. А это время.

Самолет летит на заданной высоте со скоростью 400 километров в час по строгому маршруту. Снимает на специальный фотоаппарат узкую полосу местности под собой. Потом отпечатанные на фотобумаге кадры этой съемки склеивают в маршрутные полосы, а полосы, в свою очередь, склеивают уже между собой и получают планшетную фотокарту. Вот края таких полос (хотя по требованиям они должны перекрывать друг друга минимум на 30 процентов) часто идут впритык и снимаются краем объектива, так что зачастую разобрать, что, где и как, может только очень опытный специалист.

К тому же многие места (наверное, они Орденом считались маловажными) снимались с большой высоты площадным способом, а затем пристыковывались к более подробным маршрутным полосам, отчего при совмещении масштаба резкость изображения была разной. Вот и крутись.

Я хоть и не спец ни разу, вот этим самым и занимался (если подобрать приличное слово), сравнивая фотокарту (которая также была любезно представлена на диске, спасибо Ордену за это) с картой, прорисованной уже компьютером, а в некоторых местах еще и с кроками буров. И все это не на большом столе, а на пятнадцати дюймах монитора ноутбука.

Поднятая же до состояния топографической, эта компьютерная карта хорошо работала только вблизи крупных населенных пунктов, а в остальных местах больше напоминала картинку с дешевого маршрутизатора GPS, чем карту, даже туристическую, которая неточна по определению.

Потом по выверенным маршрутам надо будет рассчитать возможные стоянки, нашу потребность в топливе, воде и всем прочем. Тот еще головняк. Техника вождения войск на такой случай хоть генштабовские справочники имеет на все про все. А у меня только «Памятка переселенцу» и сокращение мозговой мышцы.

Сижу, молчу, работаю.

Наташа стоит, молчит, стесняется.

Я терпеливо жду, когда она сама что-нибудь скажет. Она же пришла, не я.

Так прошло минуты три.

Потом я не выдержал и повернулся:

— Наташ, ты, может, чего сказать хотела или спросить о чем?

Стоит, молчит. Только ноздри раздувает.

— Ну что молчишь? — подстегиваю ее к активности.

— Хочу и молчу. — Наташа резко отвернула голову, чтобы я не видел ее лица.

— Надо же: хочет — и молчит, — засмеялся я, вспомнив старый анекдот про грузина.

— Да не хочу я, — взвизгнула девушка и даже ножкой топнула в раздражении.

— Чего не хочешь? — переспрашиваю.

— Ничего не хочу, — отвечает.

— А зачем тогда пришла?

— Не знаю, как и сказать. — Глаза опять в пол, а руки теребят пояс.

— А ты с самого начала попробуй, — стараюсь ей помочь, хотя ни черта не соображаю, что вообще происходит.

Видно, что Наташа сильно волнуется и действительно что-то вертится у нее на языке, но что-то и препятствует это желаемое реализовать. Внутри нее, похоже. А проблема для нее важная, но не решенная, взбухла уже и выхода требует, как из пушки. Не лопнуть же ее разуму — все наружу выплеснет. Ладно, если просто криком разрядится, а то, не дай бог, включит с полпинка программу «псих-самовзвод» и начнет себя дальше накручивать, а потом как…

Тут уж на кого Бог пошлет. А кроме меня, в номере и посылать-то не на кого. И на фига сейчас мне скандал с истерикой на пустом месте?

Но пронесло. Наташа еще немного помялась и выпалила:

— В гареме произошел бунт!

— И кто кого взбунтил? — поднял бровь, стало уже интересно. — Неужто, старшую жену с поста свергли?

— Не свергли, а ограничили в правах. И ее, и Розу, — почти выкрикнула Синевич.

— И в чем же таком ограничили? Вроде живете все в одинаковых номерах. Едите все одно и то же. И винтовки всем одинаково хорошие купили. И форму…

— Да в тебе и ограничили! — перебила мою речь Наташа, чуть на крик не срываясь, хотя голос понизила и говорит все почти шепотом. Даже слух напрягать приходится.

— Интересно-интересно… — А мне действительно интересно.

— А что интересного? — Голос Наташи слегка потух. — Интересного как раз ничего не нашли. Все тривиально.

— Натуль, — прошу, — ты не ходи вокруг да около, ты прямо скажи. Ты же для этого пришла.

— Да. То есть нет. Вернее, да. Я запуталась, — мямлит девушка.

— Может, мне кого другого позвать, чтобы прояснил? — предлагаю радикальный вариант.

— Не надо, — почему-то пугается Наташа. — Я сама скажу.

— Говори.

— Не знаю, как сказать, — заводит она опять ту же пластинку.

— Да как есть, так и скажи, — я уже раздражаюсь, — хватит рок-н-ролл крутить.

— Как есть? — удивленно спрашивает меня.

И глаза округлила. И так они у нее большие, а сейчас совсем огромными стали.

— Ну да, как есть, — подтверждаю.

— Как есть… — протягивает задумчиво.

— Как есть, как есть, — подбадриваю.

— Ну… — мямлит, — девчонки решили…

— Давай-давай, смелее говори: что решили?

— Не знаю, как сказать, — она опять убрала глаза в сторону.

А сама краснеет. Стоит совсем уже пунцовая. Мне тут только стеснительных путан не хватает. Скопом они все наглые, как посмотрю, а вот поодиночке — очень даже разные.

— Может, простыми словами сказать попробуешь? — предлагаю вариант выхода из тупика.