Читать книгу "Лишние Земли лишних - Дмитрий Старицкий"

Российская Федерация. Москва.

22 июня 2005 года, вторник, 14:31.

…Потом заскочил в автобус и вальяжно приказал рыжему водителю:

— Че стоим? Поехали!

Пока тот флегматично дергал рычаги и крутил стартер, я развалился в бордовом кожаном кресле, закурил привычный «Парламент» и наконец-то смог отдаться приятным чувствам на грани эйфории. Это же просто восторг необыкновенный: официально, можно сказать, по прямому приказу руководства, сорваться в рабочее время за город с толпой классных телок, что характерно — на пьянку, вместо высиживания в офисе геморроя. Во вторник! С тенденцией продолжения банкета и, что немаловажно, с оплатой затраченного времени согласно положенному окладу жалованья. Сам себе завидую…

Все. Вроде тронулись. Водитель показал мне кольцо из двух пальцев, типа, все о'кей, шеф! И замурлыкал что-то негромко, исключительно для себя. Для нас он радио включил с приятным мелодичным роком семидесятых годов прошлого века.

Я все же, обернувшись, пересчитал подопечных по головам. Все на месте. Никого не потеряли, хотя на «Мосфильме» можно запросто всю группу растерять поодиночке. Коридоры — километровые. Павильонов много, и в каждом что-то интересное происходит. И даже если никого в павильоне нет, все равно есть на что посмотреть. Сам помню, как в первое посещение киностудии стоял с упавшей челюстью, глядя, как похмельные художники бригадой в пять человек дворницкими метлами из прутьев на заднике ноябрьский лес изображали. Макали метлу в ведро с краской и шлеп-шлеп по очереди — уже дерево. Шлеп-шлеп — второе. У каждого метла с разной краской. Такой вот конвейер. Потом четыре мужика поставили там стенку с окном, и вообще от натуры стало не отличить. На все минут двадцать ушло. Профи…

Территория киностудии — огромная. По этому признаку «Мосфильм» прочно удерживает первое место в мире. Голливуд, конечно, побольше будет, но Голливуд — не одна студия, а десяток, если не полтора.

Отдали пропуск на воротах «Мосфильма», две минуты езды по Потылихе,[1]свернули у желтого забора крайней Правительственной дачи и попилили по набережной в сторону Киевского вокзала. Мимо дома, считай, проедем, но заскочить не удастся — время уже поджимает. Вот так вот, качу на пьянку с ночевкой без смены белья, зубной щетки и прочего мыльно-рыльного. А все это спешка проклятая. Ладно, выплывем. Деньги есть — нигде не пропадем. Не старый режим с его тотальным дефицитом.

На душе бесшабашность какая-то злорадная. Пусть там на Таганке в гламурной переговорной нашего агентства зачахнет кто-нибудь другой на пару с этим быдловатым «отечественным производителем» хрен знает чего и хрен знает для кого, который мучил меня последние две недели. Подумаешь, страстно жаждет он для своей «кафе-шашлычной от кафе-пельменной» названия, как говорят юристы — «до степени смешения и узнавания» с уважаемой крупной фирмой. Сам назови — и беги регистрировать. Делов-то — на сто баксов взятки! Че тут городить такие сложные уборные?

Нет, ему, видите ли, надо, чтоб юристы при этом его за пятую точку не взяли.

И адреса в Интернете и «мылу» подобрать, чтоб клиенты не путались.

И чтоб филология была на высоте…

И философия…

И миссия…

И теплые ассоциации…

Ненавижу таких козлов, сосущих мой мозг!!!

Откуда только берутся такие любители тупо посидеть на хвосте у успешного коллеги. Ни черта ведь не понимают, хоть кол на голове теши, что догоняющая позиция изначально порочна. По определению. Но отсутствие перфекционизма[2]у таких клиентов зашкаливает до полной потери самоуважения. И при этом они — эти «отечественные производители», реально мнят себя самыми хитрыми. Вот такой парадокс.

Но что на самом деле добивает — то, что они все это безобразие называют партизанским маркетингом![3]А партизанский маркетинг — это, я вам скажу, высокое искусство, а не примитивный плагиат.

Я этому, извините за выражение, «отечественному производителю» говорю, что лучше сделаю…

А вот как раз лучше ему и не надо.

Ваще.

У работодателя же моего — умной стервы с красивыми ногами, принцип железный: мы не теряем ни одного клиента. Любой каприз за его деньги. Отрабатывай, Жорик, свою ежемесячную компенсацию в четыре штуки евро, и не жужжи.

Кто бы с этим спорил. Хотя противно. Потому как с каждого проекта помимо оклада мне еще и бонус капает. Зачастую больше заявленного оклада. А вот размер этого бонуса как раз от этой стервы и зависит. Кто спорит, тот без бонусов остается. Хорошо хоть спать с ней не требуется. Не, я в принципе не против — баба она хоть куда: и умна, и красива, и раскована в меру; только вот давно приучен не путать петтинг с тренингом. Еще батя покойный вдолбил: не спи, где живешь, не живи, где спишь. Тем более с шефом. Работа важнее сексуального каприза, особенно в наши распутные времена.

Вот и дом мой проскочили, свернув на Кутузовский проспект. И все мое мыльно-рыльное там и осталось. Хорошо, у Ругина в поместье зубные щетки, как в хороших отелях, в целлофанчике раскладывают по номерам. А то бы совсем беда. Девкам-то хорошо, у них у каждой баул с косметикой совсем на чуть-чуть меньше чемодана. Мыльно-рыльное, презервативы и сменное белье у них всегда там дежурят, как в тревожном чемоданчике офицера МЧС.[4]

Красивых девок я подогнал. Ругин будет доволен. А раз он будет доволен, то и заказы не заставят себя ждать. А контора у него о-го-го. Пятая в мире добывающая компания. По размеру. По персоналу. Главное — по капиталу. И бюджет на маркетинг у них очень даже не хилый, на западном уровне. Мне бы от него всего чуть-чуть отгрызть — и целый год в шоколаде. А чем больше таких крупных заказов, тем меньше сосут мой мозг так называемые «отечественные производители», у которых все импортное: и комплектующие, и рабочие, и все остальное; только менеджмент свой, совково-быдляцкий.