Читать книгу "Меченосец - Валерий Большаков"

Вот и встретились, усмехнулся Олег. Чего же ты хотел, магистр? Чего добивался? Возомнил ли ты себя грозным сокрушателем государства, этаким «делателем базилевсов»? Или обижен ты был на Романа Первого? А может, сыночки базилевсовы тебя подговорили, подбили на измену государю?

Судя по содранным ногтям, тебе уже задавали эти вопросы, но ты или смолчал, или разговорился не по делу, выдав и правых, и виноватых, лишь бы палач отстал и не мучил твою плоть и твою душу...

И вот душа твоя отлетела в края, неведомые смертному, а брошенная плоть, уже окоченевшая, покачивается под ласковым ветерком с моря...

– Покойся с миром, враг мой... – усмехнулся Олег.

* * *

Отстояв ночь у покоев базилиссы, Сухов решил и день продержаться, сменив Стеги, – судя по шепоткам пробегавших на цыпочках сановников да по пьяным откровениям одуревшего от страха диэтария Николая, старшего по дворцовому помещению, с утра намечался прием русских послов. Разве можно было пропустить такое действо?

...В пятом часу утра, когда отошла заутреня в константинопольских церквах, Палатий просыпался. Этериарх и папия – великий ключарь, приступали к отпиранию дверей.

Первой отпиралась облицованная слоновой костью дверь, пропускающая в Лавзиак. Там этериарх и папия переодевались в богатые скарамангии, шитые серебром, и следовали однажды заведенным порядком через залы и переходы в Хрисотриклиний и дальше – в Камилас, в Магнавру, в Эрос, в Буколеон...

Потом наступал черед веститоров-облачателей. Одни из них бежали в камару Святого Феодора, чтобы взять там жезл Моисея и прочий реквизит, а остальные толпой отправлялись в ризницу и там выбирали императорский скарамангий. Несли со тщанием и благоговением и клали на дубовую скамью перед дверью, оббитой серебряными листами с отчеканенным на них узором. За этой дверью почивал Его Величество базилевс...

И вот церемониарий приближается к серебряным створкам и трижды ударяет установленным стуком. Створки распахиваются, и веститоры торжественно вносят в опочивальню скарамангий.

А в это время ко дворцу стекаются толпы приглашенных, спеша занять лучшее место и теша себя мыслью: а вдруг именно сегодня сам базилевс бросит на меня свой благосклонный взгляд?!

Церемониальная суета расходится волнами по необъятному Палатию – служители гасят лампады, накрывая светильни медными колпачками на длинных тростях, свет раннего утра проникает в высокие, узкие оконца, и уже издали доносятся отгулом звуки голосов, сопровождая ежеутреннее шествие, которое закончится в Великой Константинопольской Церкви. Там патриарх-сын вручит императору-отцу просфору и флакончик с розовым маслом, а отец одарит сына пурпуровым кошелем с золотыми номисмами...

От мыслей Олега оторвал подошедший этериарх.

– А ты почему еще здесь? – спросил он дружелюбно, хотя заметно было, что ночью Елпидифор не спал.

Олег поклонился, согласно этикету, и объяснил свое желание. Этериарх усмехнулся с пониманием и сказал:

– Пошли со мной.

– Куда?

– В камару Феодора. Послов примут лишь после второй трапезы дня, мы называем ее дипнон. Хоть выспишься...

Камара оказалась не каморкой, а залом с аркадами и широкими окнами, со стенами, отделанными золотыми мозаиками, сводившимися к лику Христа Спасителя.

На возвышенном месте стояли три золотых трона, а под куполом покоился тяжелый стол из черного дерева, инкрустированный серебром, слоновой костью и лазуритом.

Этериарх отдернул занавес и указал подбородком на мягкие, обитые алым шелком скамьи.

– Выбирай любую! – сказал Елпидифор и удалился.

Лениво размышляя о странном расположении к нему этериарха, Олег сложил оружие с доспехом в кучку и с кряхтеньем разлегся. Пять часов здорового сна – его...

* * *

К обеду он проснулся бодрым и голодным. Умывшись в чаше фонтана, отлитого из серебра, Олег прошел в одну из дворцовых кухонь, и тучный повар мигом отрезал для варанга изрядный кус ветчины, а хихикающая девица с носиком, перемазанным в муке, протянула Сухову ломоть свежеиспеченного хлеба.

Умяв то и другое, Олег поспешил в Хрисотриклиний – близился прием послов.

Он успел вовремя – человек двадцать посланников уже топтались у двери в тронную залу, усердно наставляемые хранителями этикета. Варяги добродушно отмахивались от назойливых придворных и с любопытством разглядывали убранство, блиставшее мраморами и драгоценными металлами в таком изобилии, что страдала всякая мера.

Размеренно ступая, явился адмиссионалий, обязанный вводить послов пред очи Божественного.

Раскрыв двери в Золотую Палату, он пригласил послов войти. Варяги зашли не особо чинясь и вовсе не робея – дескать, видали и не такое.

Вслед за послами прихлынули придворные хлыщи, с ними вовнутрь проник и Сухов.

Все столпились перед тяжелым пурпуровым занавесом, ожидая начало первого действия спектакля «Прием послов». Протекторы и драконарии стояли вдоль стен с каменными лицами, похожие на раскрашенные статуи.

Скрежетнув кольцами, занавес медленно раздвинулся, являя базилевса и его соправителей, занявших низкие золотые троны и сидящих совершенно неподвижно, как Будды. Полилась торжественная музыка, исполняемая на водяном органе, затенькал заводной соловей, сидящий на позолоченном дереве, закричал павлин, заклекотал орел. Ожили золотые львы, движимые пружинами. Они били хвостами о пол, раскрывали пасти и, двигая языками, громко ревели, исторгая всю мощь скрытых мехов.

Сверху базилевса накрыли клубы фимиамного дыма, и тогда препозит не выдержал, зашипел в спины послов:

– Троекратное земное преклонение! Троекратное! Падайте! Падайте ниц!

Варяги послушались и слегка склонили головы, приветствуя повелителя ромеев. Тому ничего не оставалось, как смириться и не требовать от гордых варваров большего, чем могло позволить их чувство достоинства.

– Кто вы такие и откуда прибыли? – внушительно произнес базилевс.

Переводчик тихо растолковал варягам смысл сказанного. Один из них, белокурый гигант с раздвоенной бородой, кивнул и сделал шаг вперед, заставив драконариев содрогнуться и побелеть.

– Мы от роду русского, – прогудел гигант. – Меня зовут Карл Вилобородый, это Либиар Лысый, а вот Фарлоф из Хинугарда, далее – Веремуд Высокий, Рулав Счастливый, Гуда Косматый, Руалд Рыжий, Карн Змеиный Глаз...

Представив всех, Вилобородый вновь обратился к базилевсу:

– Мы посланы великим князем Халегом Ведуном и прочими великими князьями земли Русской, а такоже великими боярами и светлыми князьями.

– Чего хотите вы, посланцы северных пределов? – вопросил император.

– Чего и раньше хотели, – хмыкнул Карл и ответствовал: – Хотим, чтобы ты, государь, подписал с нами ряд мира и любви. Ну и доплатил чтоб за наши старания.