Читать книгу "Зной - Джесси Келлерман"

В конце концов работа была выполнена и американцы вернулись домой. Все, кроме юноши. Он решил остаться, помочь растить ребенка. Жил в доме ее семьи. Родители девушки презирали его, делали все, чтобы отравить ему жизнь. Он пытался стать для них своим. Отказался от своего имени, принял испанское.

— Перрейра, — сказала Глория.

— Да, наверное, — согласился Гектор. — Такой была фамилия его сына, я полагаю, ее он и взял. Отец Глории, бывший полицейский — сами понимаете, когда все уехали, полицейский стал никому не нужен, — иногда заглядывал сюда, чтобы поплакаться на свою жизнь, и надоел мне до жути. Я говорил ему, что это не мое дело. Участвовать в их семейных неурядицах я ничуть не желал.

Я и вообразить не мог, что юноше удастся выдержать больше недели, уж больно люто ненавидели его родители девушки. Но он продержался почти год.

— И ушел только после смерти ребенка, — сказала Глория.

Гектор взглянул на карточку:

— От туберкулеза. Я и забыл — вот почему полезно записывать такие сведения.

— Уехав отсюда, он возвратился в Соединенные Штаты? — спросила она.

— Полагаю, что да. Полагаю также, что он попытался уговорить девушку поехать с ним. Но отец ни за что не отпустил бы ее. И несколько дней спустя она повесилась — прямо в родном доме.

Он покачал головой:

— Такая была милая девушка.

— А знаете, меня ведь тоже Глорией зовут, — сказала Глория.

Гектор улыбнулся:

— Какое интересное совпадение.

— Если Teniente — брат девушки, он, должно быть, намного моложе ее.

— Когда она умерла, Тито был ребенком. Я удивился бы, сеньора, узнав, что у него сохранились о той истории хоть какие-то воспоминания.

— Что было с семьей потом?

— Она покинула Агуас-Вивас и перебралась в Мехико.

— Однако после Teniente вернулся.

— Больше тридцати пяти лет о нем ни слуху ни духу не было, пока он вдруг не приехал сюда со своей семьей и не объявил себя новым начальником полиции. Мне приятно было увидеть, что хоть кто-то вернулся. Я столько лет провел в одиночестве.

— Но почему вы-то все еще здесь?

— Гаспар нанял меня для присмотра за новым кладбищем. Так и получилось, что я остался. — Он помолчал, а затем прибавил: — На самом деле, об одной персоне я забыл. О Луисе. Он жил здесь еще до моего рождения и тоже отказался продать свой дом. Вот так мы здесь втроем и обитали — он, я и Нестор.

Гектор склонился к ней и заговорщицким тоном сообщил:

— Однако иметь рядом Луиса — это все равно что не иметь никого. Мы с ним не разговариваем. Застарелая семейная вражда.

Снаружи проехала по улице машина. Они повернулись на ее шум. Несколько мгновений погодя громко хлопнула дверь.

— Вы загрустили, сеньора, — сказал Гектор.

— Да, — сказала Глория.

— Это печальная история. — И он окинул взглядом шкафчики, словно прося их подтвердить его слова. — Но, может быть, если вы будете размышлять о ней долгое время, она перестанет печалить вас.

— Возможно, — согласилась Глория.

— А может быть, опечалит еще сильнее.

— И это возможно. Но я все-таки рада, что вы мне ее рассказали.

— Ваш интерес показался мне лестным. Да и случай поговорить с кем-нибудь здесь выпадает редко.

Она почти уж собралась вернуть ему карточку Глории Фахардо, но немного помедлила и спросила:

— Можно я несколько часов подержу эту карточку у себя? Она поможет мне при разговоре с Teniente.

Гектор кивнул.

— Я ее верну, — пообещала Глория.

— Знаю, — сказал он. — Потому и позволяю вам забрать ее.

Глава тридцатая

Держа пистолет наготове, Глория шла по кинотеатру. Фахардо она обнаружила вдыхающим пар из большой чашки, которая стояла на его рабочем столе. Увидев Глорию, он вытаращил глаза.

— Дама, которая управляет мотелем, все еще бьется в истерике, — сообщил он.

— Будь моя воля, я б его там не оставила, — сказала Глория. — Но он оказался слишком тяжелым для переноски.

Фахардо кивнул.

— Я заметил на улице вашу машину.

— Вы не отдадите мне ваш пистолет?

— Перестаньте, сеньора. Мы можем поговорить и так.

Она остановилась в проходе, взяла Фахардо на прицел:

— Давайте, давайте.

Он поднял руки, встал:

— Можете снять его с моего ремня.

— Я не хочу прикасаться к вам, — сказала Глория. — Подойдите поближе.

Фахардо спустился в проход, встал на некотором расстоянии от нее.

— Повернитесь кругом, — велела она.

— Что вы собираетесь сделать? — спросил он. В голосе его звучал неподдельный испуг.

— Я сказала — повернитесь.

Он повернулся.

— Опустите пистолет на пол. Хорошо. Теперь перешагните через него, сделайте несколько шагов и лягте.

— Сеньора, тут пол уже двадцать лет не мыли.

— Ложитесь.

Фахардо, бормоча что-то, подчинился. Глория подняла с пола его пистолет, сунула в карман, отчего тот отвис, точно грыжа. Затем поднялась на сцену, выдвинула ящики стола Фахардо. Две пинты какого-то спиртного, этикетка отсутствует, стопка порножурналов, руководство по домашним столярным работам с девственно гладким корешком. Несколько патронов — их она побросала в зал, на сиденья.

— Это все-таки мой офис, — жалобно произнес Фахардо.

— Ничего, я куплю вам метлу. Тут неплохо бы прибраться. — Она спустилась к нему в проход, обшарила его карманы. — Не дергайтесь.

Он обиженно промолчал.

— Хорошо, — сказала Глория. — Можете встать и вернуться в ваше кресло.

Он так и сделал, продолжая, впрочем, держать руки над головой.

— По крайней мере, кофе я выпить могу?

— Разумеется, Teniente. Мы же с вами друзья.

— Вы не желаете?

— Нет, спасибо.

— А вот я без него все равно что неживой, — сказал Фахардо.

Он склонился над чашкой, низко, словно желая обварить паром лицо; сегодня он был бледнее обычного, да и прежняя бравада его покинула.

— Профессионально вы все это проделали, — заметил он.

— Либо так, либо перестрелку затевать.

— Перестрелку мы с вами затеять не можем, сеньора. У меня нет пистолета.

— Именно в этом основная идея и состояла.