Читать книгу "Ливонское зерцало - Сергей Михайлович Зайцев"

череп, ужасающий лик смерти. Это был сам дьявол!..

Но толпа не на него смотрела. Толпа, видя, как всё более обнажается прекрасное тело сестры Мартины, приходила во всё большее волнение. Некоторые ведьмы, захваченные зрелищем, объятые возбуждением, объединённые общим умопомрачением, сами скидывали с себя одежды; они оставляли только хари на лицах. Примеру их следовали ворожеи, и прорицательницы, и знахарки, и гадалки. И даже иные старые карги, крича и каркая, закатывая безумные глаза и вытягивая худые шеи, являли миру жалкие дряблые телеса, потрясали над головой сморщенными, обезьяньими руками.

Сестру Мартину поедали глазами. Роскошные волосы её разметались по обнажённой груди. Слёзы текли по щекам... Вот обнажились стройные бёдра... аккуратненький животик...

Брат Бенедикт-Альпин, дьявол во плоти, оскалившись и рыча, резким движением сорвал с сестры Мартины остатки одежды.

— О, мадонна!.. — воскликнула восхищенная Матушка Фелиция.

— О, солнце!.. — выдохнула толпа.

Николаус подумал, что это действие пора бы уж было прекращать, ибо зашло оно слишком далеко. Он видел, как испугана была Мартина, несмотря на дурман, обманывающий её разум; ей, верно, представлялось, что она видит сон, но это был кошмарный сон... Хари с блестящими возбуждёнными глазами были повсюду. Роняли слюни, блеяли и хрюкали, топали и рукоплескали. Ведьмы и колдуны с минуту пялились на прекрасную волнующую наготу Мартины, потом в большинстве своём опустились на колени и поползли к подиуму.

Многие уже были готовы взобраться на подиум, но Матушка Фелиция движением руки остановила их:

— Смотрите, как она прекрасна!..

Сестра Мартина, обнажённая, стояла в ярком свете факелов. Нежнотелая, белокожая, она светилась, как звезда, она выглядела здесь жемчужиной на чёрном бархате. Ей не было равных на земле.

— С ума можно сойти от этого зрелища! — прижалась к Николаусу Обезьяна. — Ты пощупаешь меня, Волчок?..

Но Николаус даже не заметил, что к нему обращались.

Матушка Фелиция властной рукой взяла деву Марию за волосы и подвела к алтарю.

— Красота твоя — это каприз Бафомета, — вещала Матушка Фелиция. — Ты ангел, может быть. Но будешь ты наш ангел. Мы посвятим тебя Сатане.

С этими словами она велела сестре Мартине возлечь на алтарь. Та легла на живот, как ей было указано. Поскольку алтарь был широк, Мартине пришлось раздвинуть бёдра и раскинуть руки — таким образом, чтобы вписаться в пентаграмму, высеченную на алтаре. Фелиция, пришёптывая заклинания, поставила вокруг сестры Мартины пять зажжённых чёрных свечей.

Брат Бенедикт, опять принявший облик прекрасного юноши, раскрыл перед Матушкой большую чёрную книгу. Фелиция Аттендорн взволнованным голосом прочитала из книги несколько заклинаний и затем трижды поцеловала сестру Мартину: между лопаток, в поясницу и в крестец. Затем Матушка Фелиция окропила тело девушки из того же потира, не спеша «освятила» над ней облатку и погладила ей бёдра.

Сестра Мартина вздрогнула...

Совсем рядом шумно дышал Бафомет.

Братья и сёстры, жаждущие хотя бы разок прикоснуться к сошедшему в их круг ангелу, который будет вот-вот посвящён Князю тьмы, князю греха, со всех сторон взбирались на подиум. Матушка Фелиция уже не сдерживала их. Безумие всё более овладевало толпой. Колдуны и ведьмы и прочие служители дьявола взобрались, наконец, на подиум и подбежали к алтарю. Одни гладили сестру Мартину, другие, скинув хари, целовали её, третьи трогали волосы, четвёртые ощупывали ей бёдра и икры. Ассамблея как бы прощалась с ней; колдуны, и волшебники, и чародеи бормотали ведовские слова, после чего громко произносили заклятия, при этом высоко вскидывали руки и тыкали указательными перстами в небеса; над ними возвышались авгуры... посвящённые в особые тайны, они делали значительные лица, и у них провидческим огнём горели глаза; ведьмы с затуманенными взорами то кудахтали, то квакали, то пели, то скулили, а между — вскрикивали слова напутствия...

Николаус, всё ещё остававшийся в стороне, видел над Мартиной бесчисленные плечи, плечи, плечи, хари, головы с всклокоченными волосами, руки с худыми костистыми пальцами... Шум стоял необычайный.

Но этот шум вдруг прервал Бафомет. Задрав к потолку свою массивную голову, он издал громогласный вопль. Братство Сатаны замерло — кто где стоял. В испуге пригнули головы. И оставили сестру Мартину.

Глаза идола разгорались всё ярче, ослепительно сверкали золотые рога, по чёрной шерсти блуждали голубые искры.

Инкуб Бенедикт-Альпин, в страхе косясь на Бафомета и как бы нуждаясь в поддержке, спрятался за широкое плечо случившегося рядом Меа Кульпы.

Тут Матушка Фелиция уверенным голосом возвестила:

— О, дева Мария, радуйся! Сам Бафомет поведёт тебя в лучший мир!..

Ассамблея опять пала ниц.

Идол улыбался. Его желание правильно поняли. Глаза его в этот миг были — дьявольские огни. В утробе у него урчало. Бафомет в нетерпении сучил ногами и одним копытом указывал на алтарь.

Матушка Фелиция догадалась:

— Разверните алтарь, слуги Сатаны!.. Он хочет видеть.

Поражённые зрелищем возбуждённого Бафомета, колдуны и ведьмы бросились выполнять приказание. Они развернули алтарь вместе с лежащей на нём сестрой Мартиной. Принесли и зажгли ещё несколько факелов.

Девушка пыталась встать, но Фелиция велела ей оставаться в прежнем положении:

— Иначе прогневается наш Господин!..

Оставаясь лежать, сестра Мартина с тревогой глядела на идола.

Бафомет был совсем рядом. И был он страшен. От него исходили жар и запах серы; тряслась косматая борода, постукивали от возбуждения зубы. Дрожали копыта. Идол опять задрал голову к потолку и издал громогласное рычание, похожее на рычание льва.

Он хотел жертвы. Он смотрел на сестру Мартину пристально...

Инкуб подтолкнул Меа Кульпу к алтарю:

— Жертвы!

— О нет!.. — воскликнула в страхе сестра Мартина и ухватилась покрепче за алтарь.

— Жерт-вы!.. Жерт-вы!.. — кричала толпа.

И в этот момент Бафомет неожиданно ударил копытом возле Мартины. Он ударил бы ей в голову, но девушка в последний миг голову отвернула; это и спасло её от верной смерти.

Мартина вскрикнула в ужасе, прогнула спину и подняла голову к потолку. Тело её напряглось. Рот её был раскрыт, глаза закатились и мелко-мелко дрожали; кажется, она готова была лишиться чувств. Мартина хотела подняться с алтаря, но ей не давала это сделать Фелиция.

Толпа кричала, толпа неистовствовала. Спешили видеть: что будет дальше?

Вопли и блеянье чудища звучали глуше. Бафомет, кажется, был удивлён тому, что ударил неточно и что жертва всё ещё жива. Он был огромен. От него исходил жар. Глаза-уголья обратились к Матушке Фелиции и с каждым мгновением вновь разгорались.

Фелиция воскликнула:

— Жертвы!

И вынув из-под плаща меч, протянула его Меа Кульпе.

Тому уже не нужно было указывать, что с мечом делать. Он,