Читать книгу "Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 31. Ефим Смолин - Пашнина"

досматривайте, нам с Серегой скрывать… Что? Ну, бинокли. Я ж говорю — мы только посмотреть едем… А? Два? Ну да, два. Мне и Сереге, по одному. Чтоб, знаете, не драться — «дай посмотреть, дай посмотреть»…

Что вы там еще нашли? Еще два? Ну да, два и…и еще два, по-резервному. Вдруг те два откажут? Представляете, как обидно будет? Специально ехали налегке, только посмотреть — и вдруг откажет? Конечно, подстраховка нужна…

Еще два? A-а, ну так это ж театральные…Да, шестидесятикратные, и что? Вы поймите, мы ж туристы, откуда у нас деньги на билеты в театр? Только так, издали, на афиши навести…

Что? Еще один? Нет, посмотрите, граждане! Он спрашивает, зачем человеку седьмой бинокль! Это все равно что спросить, зачем человеку есть, пить, дышать… Вы забываете, что я с животом, мне волноваться нельзя! Не дай бог, выкидыш! Ребенок выскочит: «Где я? Что?» — осмотреться ему надо? А тут бинокль под рукой…

Не, ну, если так рассуждать, вы еще можете спросить, зачем мне микроскоп… Ах, вам действительно интересно… Ну еще бы! Действительно, зачем человек везет с собой за границу микроскоп? Да чтоб в него свою валюту рассматривать!..

Пожалуйста, переходим к другой сумке… О! Я знала, что вы об этом спросите! Да! Это партбилет! Я — коммунистка и горжусь этим! И как бы вы, демократы, ни смеялись над нами, я остаюсь трижды коммунисткой! Вот почему у меня три партбилета…Что вы там нашли? Пять! А Серега? А ребеночек родится? Да, мы его сразу в партию примем… Ну что еще? Ах, вас интересует, почему они на разные фамилии? Да потому что из-за таких, как вы, мы уходим в подполье! Мы будем менять адреса, явки, фамилии, но останемся большевиками!.. Что фотографии? Да, фотографии не наши! Потому что неизвестно, как мы будем выглядеть в этом подполье! Может, нас ждут такие трудности, что мы на себя не будем похожи!» «На бой кровавый, святой и правый..» Но придет время, товарищи, и нас оценят в России так, как уже сейчас ценят в Европе, где каждый партбилет уходит за десять баксов… «Вихри враждеб…»

Да нет, я спокойна, конечно, у вас такая работа… Но вы все время допускаете бестактности. Люди едут налегке, посмотреть просто, а вы… Ну вот — опять! Да! Это икра! Вы на живот посмотрите, да не на свой, на мой… Ну что вы, не понимаете? А вдруг мне солененького захочется? Да, шестьдесят банок! Что — «не положено», что — «нельзя»? Откуда вы знаете, что мне нельзя, вы что — гинеколог?

Что еще? Что вы там роетесь? Военная форма? Ну, моя, а что вас удивляет? Ну, морская, да. А фуражка… ГМ… А фуражка действительно танкистская… А что такое? Морская пехота вас не удивляет? Ну, а мы — морские танкисты… Да, мы по дну ползаем…

Что — ордена? Да, ордена! Да, мы их повсюду с собой, не расстаемся. Ну и что, что не наши… Пока не наши… А не дай бог что-нибудь и мы в бою отличимся? Что же — ждать пятьдесят лет, чтоб награда нашла своего героя? Нет, пусть на всякий случай под рукой будут…

Что? Это? Это противогаз… Понимаете, у Сереги очень ноги потеют. Вот я и думаю, чем брать ему носков двадцать пар, возьму лучше себе один противогаз. Один, конечно. Почему два? А где второй? На ком? Да нет, это я просто с утра не накрасилась…

Целый день на ногах, собой заняться некогда, у вас уже тут сколько торчим… Что вы так смотрите? Часов никогда не видели? Ах, «в таком количестве никогда»? Да восемь пар… Так нас же двое! Вот, по четыре на каждого. Слава богу, не инвалиды какие — две руки, две ноги… Как это — «при чем тут ноги»? А мы и на ногах носим. Как это — зачем? Мы же в какой круиз едем? В морской! Что — ну? Вы вообще в море бывали? Ну вот — шторм! Стоишь на палубе, двумя руками за поручни держишься, чтоб в море не снесло. А время узнать хочется! А руки не оторвешь — волной смоет!.. А так — ногу поднял — а, полшестого…

Что вы на Серегу уставились? Нет, что вы ему на брюки смотрите? Что — штаны уже тоже провозить нельзя? Что вам «просто интересно»? Ну, что делать— расстегни, Серега, ну человеку интересно, он завидует…

Ну, и что вы там увидели? Да, дрель, и что? Это наше интимное… Внести в декларацию? Ну дошли! Лезут к человеку в штаны и это дело вносят в декларацию! Ну, таможня! Ничего святого у вас нет!..

Телефонный разговор

Але, Маша? Я из магазина. Тут эти выбросили… Ну «что-что» — мне говорить неудобно… Ну чисто женское… Нет, не кастрюля. Из одежды. Нет, не пальто. Глубже внутрь… Ну что устанавливают на родине героя?.. «Памятник»? Да какой памятник! Памятник — это когда с ногами, а когда только до пояса, без ног… Без ног, я говорю. Да какой инвалид!..

Ну это одежда такая. Нет, «не выходное»! Можно сказать, на каждый день. Да? Надо тебе на каждый день? А то что? «Не в чем в магазин выскочить»…

Ты вообще понимаешь, о чем речь? Ну в чем ты по улице не пойдешь, а по пляжу можно? «В шлепанцах»… Ты что, по пляжу в одних шлепанцах ходишь? Что — «поняла-поняла»? Нет, не соломенная шляпка! Тут… как будто две шляпки, соображаешь?..

Сейчас поймешь. Вот представь: два пловца, в шапочках, плывут рядом. Они рядом, к финишу, в шапочках — что ты можешь сказать? «Победила дружба»?..

Ты не волнуйся, сосредоточься. Давай от искусства пойдем. Ты картину «Мадонна с младенцем» помнишь? Помнишь, что там ребенок сосет? Ну, хорошо, картину не помнишь, а что вообще ребенок сосет? «Деньги»? Это наш, ему двадцать два, а грудной что ест? Да при чем тут рыбий жир!..

Давай по-простому. Может, это грубо, но поймешь наконец… ТЫ корову видала? Ну, откуда у нее молоко берется? Правильно! Умница! Поняла теперь, что мне предлагают? Что? Ну при чем тут доильный аппарат?!

Ну вспомни, ты еще утром просила меня застегнуть… Сообразила? Что — «кстати»? Что? «Так застегнул, что Степан Петрович на работе расстегнуть не мог»?! Тьфу ты, да какой портфель!

Я это дело все равно возьму: дефицит! Да. Только не знаю, какой размер. Тут один знаешь какой? Так, на глаз, в него