Читать книгу "Белорусский набат - Александр Афанасьев"

– Ахмад…

– А… – зевнул чеченец.

– Не спи, замерзнешь.

– Замерзнешь? Тут тепло…

– Это шутка.

Ахмад потряс головой, потом протянул руку к термосу с крепчайшим кофе по-арабски. Сделал несколько глотков.

– Странные у вас шутки, Андрей, да… людям непонятные.

– Почему, понятные. Шутка… она и есть шутка. Дай хлебну.

Сидевший на заднем сиденье мужик лет около сорока взял термос, тоже сделал глоток. Аккуратно завернул крышку, поставил на место. Рядом с термосом, поставленный на приклад, стоял странного вида автомат, явно заказной. Коробка от спортивного «Вепря»; тяжелый, но короткий ствол длины примерно как у «АК-105», рукоять затвора дублирована на обеих сторонах ствольной коробки; на крышке ствольной коробки стальная планка Вивера и на ней – прицел типа ЭОТЕК. Магазин на 5,45, но от ручного пулемета, «вафля». Еще три таких же – в пластиковых паучерах на поясе, отчего топорщится глухая черная куртка. Еще необычное: отросток на переводчике-предохранителе, он позволяет быстро скидывать оружие с предохранителя и ставить его на автоматический огонь ребром ладони. Минус в том, что при включенном предохранителе он травмирует руку. Но на мужике были перчатки с отрезанными пальцами – американские, альпинистские, для работы с тросом, два слоя воловьей кожи в критических местах. Перчатки хороши тем, что пальцы свободны, но сама рука защищена, а толстая кожа даже частично принимает на себя отдачу.

– Ахмад.

– А?

– А ты чего за нас?

Чеченец покачал головой:

– Зачем спрашиваешь, Андрей. Дело старое… зачем ворошить.

– Мы сейчас в драку ввалимся. Какая гарантия, что ты мне в спину не выстрелишь?

– Наш народ никогда не стрелял в спину.

Русский скептически промолчал.

– …Мой отец был бригадным генералом в первую войну. Сам Дудаев ему руку жал, орденом «Честь нации» наградил. Когда… ваши ушли, нам землю дали. Возле нашего родового села. Отец хорошо делал, торговлю наладил… он говорил, что есть время, когда надо начинать войну, и есть время, когда надо ее заканчивать. Говорил, что пусть мы победили русских – русские никуда не делись, нам с ними рядом жить. И если мы хотим жить как нормальная страна – надо отношения с соседями налаживать. Войной все время жить нельзя. Потом ваххабиты пришли в наше родное село… чеченцев мало было… арабы, пакистанцы, даже негры… Отец спросил их: «Кто вы? Где вы были, когда мы сражались? Почему вы учите нас жить?» Люди говорили – ему надо в президенты выдвигаться… все устали от войны, от беспредела. В девяносто девятом мы нашли его машину на дне ущелья. Я и мои братья. Это ваххабиты сделали…

– Понятно…

– Ничего тебе не понятно, Андрей. Двое из моих братьев во вторую войну воевали против вас, один стал шахидом. Я один сначала оставался с семьей, потом подумал, что не имею права оставаться в стороне. И пошел в милицию. Потом брата из леса вывел… он понял, что был не прав. Брат сейчас мирно живет, стройматериалами торгует. А знаешь, когда я понял, что Нохчилла[1]не нужна независимость?

– Когда?

– Девять лет назад. Когда на Востоке началось… я тогда в Ливии был, много видел. Их вождь… гордый был человек. Настоящий. А его как собаку убили. Американцы. Потому что у ливийцев нефти много – как у нас, у нохчей. Вот я и подумал: ну, будет Нохчилла, и дальше что? Вот Ливия. Была у них независимость… а там люди хорошо жили, Андрей, квартиры бесплатно давали, каких у нас с тобой нет. И что? Пришли американцы, и ничего не стало, одна война и харам. И никто слова не сказал. Будет Нохчилла – и к нам придут, да…

Чеченец помолчал и закончил:

– Но не тогда когда мы – Россия. Пока мы Россия – не придут. Никто не придет. Потому что страшно…

Наступило молчание, прерываемое только негромкой песней из проигрывателя…

Зазвенел телефон, переведенный в режим эмулятора рации. Такой не прослушаешь.

– Общая информация, всем на связь.

Зазвучали позывные, подтверждающие готовность.

– Три коробочки, идут от Львова. Цель во второй машине. Принять готовность один, работаем по подрыву.

– Принял…

Чеченец проверил свой автомат.

– Готовность один, работаем по подрыву…

Три автомашины «Шкода Октавия», внешне неприметные, без каких-либо знаков принадлежности к государственным организациям, на большой скорости шли по трассе М10 к польской границе.

Они только что выехали из Львова. Дорога была ровной, просматривалась хорошо. Сами машины были бронированными, они были переданы спецслужбам новой Украины в качестве дотации от одной из европейских спецслужб. Учитывая тот факт, что внешне машины ничем не отличались от таких же в дорожном потоке, и то, что никто не ожидает наличия брони в простой «Шкоде», перевозку можно было считать безопасной. В машинах ехали одиннадцать опытных боевиков из Львовской Нацгвардии, все – с боевым опытом на Востоке, все – с автоматическим оружием.

Но шансов у них не было никаких.

Засада ждала их на дорожной развязке между населенными пунктами Рясно[2]и Подрясным. Это довольно крупные села, здесь же есть приличная промзона с льготным режимом налогообложения: она работала, потому что рядом была Польша, и товар можно было продавать туда. Когда головная машина пересекла невидимый лазерный луч – оператор должен был включить его при визуальном контакте с конвоем машин, – справа ударил сильный направленный взрыв, и головную машину буквально снесло вправо…