Читать книгу "Сад зеркал - Дмитрий Самохин"

– Я мусорщик. Я собираю мусор. Убираю все лишнее и ненужное. В последнее время на Большом Истоке слишком много скопилось мусора. Я должен убрать его.

– Люди – мусор? – спросил я.

– Люди – это люди. Со всеми их проблемами, мечтами и всем, всем, всем. Но когда люди забывают о том, что они люди, они становятся мусором.

Я попытался посмотреть на Попугая своим особым взглядом, но ничего не получилось. Он словно здесь, и в то же время его нет. Точно мираж в пустыне, знойное марево. Черты его лица и костюма таяли, расплывались, обнажая другого человека, совсем не похожего на Попугая.

– Я должен арестовать вас.

– Вряд ли получится. Меня нельзя арестовать. Нельзя арестовать дым или дождь, нельзя арестовать улицу или легенду, нельзя арестовать историю, – открыл глаза Попугай и уставился на меня пристально.

– Тогда скажи, как нам спасти всех этих людей? Их много, и все они обречены? Если ты хотел им помочь, то помоги им и сейчас. Они не мусор, они из плоти и крови.

– Я не в силах им помочь. У них есть три шанса. Три желания. Если они используют все, то начнется борьба. Борьба за душу, за жизнь. Если они вытерпят, справятся, сосуд снова наполнится, то все в порядке. Если нет, то они обречены. Все в их руках. Главное вовремя отступить, а не проявить жадность души.

– Я все-таки попробую арестовать вас, – сказал я с угрозой в голосе.

– Воля ваша. Попробуйте, – разрешил мне Попугай.

Но стоило мне сделать шаг к нему, как он исчез. Исчез Попугай, но на его месте оказался совсем другой человек, которого я где-то уже видел.

Он растерянно хлопал глазами, словно пытался понять, кто он, где он и как здесь очутился.

Я его узнал. Патрокл Груша, глава семейства, недавно переехавшего на Большой Исток.

– Вы арестованы, господин Груша, до выяснения всех обстоятельств, – сообщил я растерянному человеку.

* * *

– Ты можешь мне объяснить, что происходит? И куда мы вообще идем? – спросил уже в который раз Ник Красавчег.

– Мы идем в библиотеку. Если уж кто и знает про Руфуса Бродягу, то только Цер Хаос.

– Я так и не понял, почему ты не арестовал прощелыгу? И куда он потом делся?

– Я не знаю.

Цер Хаос должность главного библиотекаря совмещал с должностью архивариуса. Архив Большого Истока располагался в том же здании, что и библиотека. Я редко к нему заходил, чаще мы встречались за покерным столом.

Цер Хаос был старым, но увлеченным работой человеком. Часто он даже не замечал, сколько прошло времени с последнего посещения. Ему всегда казалось, что все его отвлекают, что у него только что кто-то был и теперь вот опять «приперлись со своими глупыми проблемами».

В архиве было душно и сыро, словно в подземелье средневекового замка. Цер Хаос сидел за большим дубовым столом, заваленным бумагами, и внимательно изучал древний манускрипт, чудом оказавшийся на Большом Истоке.

– Здравствуйте, уважаемый, – поздоровался я.

Ник Красавчег старался держаться за моей спиной. У него с библиотекарем всегда были натянутые отношения.

Цер Хаос обернулся.

– Ах, преподобный, ну что вам оказалось непонятно? Я же все ясно и четко изложил. Все по полочкам. А не прошло и пяти минут, как вы опять ко мне за советом, – разворчался старик в больших очках в красной оправе.

– Я отвлеку вас всего на минуту. Я хотел бы узнать у вас, кто такой Руфус Бродяга.

Цер Хаос снял очки, посмотрел на меня с прищуром и улыбнулся.

– Друг мой, это городская легенда. Старая городская легенда.

– Почему я о ней ничего не слышал? – возмутился Красавчег.

– Потому что вы, молодежь, совсем обо всем позабыли. Всю культуру, всю историю, все легенды и обычаи. Всё пустили под откос. Не осталось в вас уважения к старшим, – завелся Цер Хаос.

Мы молча слушали его возмущения, потому что вслед за выплеском эмоций нас ожидала увлекательная экскурсия в мир городских легенд.

– Руфус Бродяга – одна из самых старых легенд нашего местечка. Никто уже и не помнит, откуда она появилась и кто первый ее рассказал. Нет никаких письменных преданий первых дней Большого Истока. Все, что мы знаем, записано уже намного позднее, спустя десять-пятнадцать лет после первой Эпидемии. Да и этой информации крайне мало. Сейчас я вам найду пару полезных книжечек. Секундочку, секундочку.

Цер Хаос, кряхтя, стал подниматься из кресла.

– Нам не обязательны первоисточники. Можете рассказать сами, что помните, – попросил я.

Цер Хаос посмотрел на меня как на умалишенного, но все же прекратил подъем и приступил к спуску назад в кресло. Медленно, с осмыслением каждого движения.

– У нас нет документальных подтверждений существования Руфуса Бродяги. Никто никогда его не задерживал, не разговаривал. Только видели издалека. Те же, кому довелось с ним общаться, обычно не выживали. Так, Монтгомери Пшик в далеком…

– Давайте без примеров, по существу, – оборвал воспоминания старика Ник Красавчег.

Цер Хаос смерил его уничижительным взглядом и возмутился:

– Какая нервная обстановка. Я не могу работать в такой нервной обстановке.

– Продолжайте, прошу вас. Мы не будем больше перебивать, – последнюю фразу я адресовал Нику Красавчегу.

Тот состроил гримасу, должную показать, что он все понял и больше не скажет ни слова, на деле же создалось впечатление, что он еще больше издевается над библиотекарем, при этом выглядит донельзя счастливым и красивым.

– В какой-то мере Руфуса Бродяги никогда не существовало. Я вообще уверен, что он плод чьей-то больной фантазии. Но даже если за всеми этими историями стоят реальные события, то Руфус Бродяга не человек и даже не альтер. Он собирательный образ, символ, предвестник, что ли.

– Что он делает? Что предвещает? – тут же нарушил я свое обещание, но Цер Хаос этого не заметил.

– Руфус Бродяга появляется на Большом Истоке в то время, когда людей становится слишком много, когда люди забывают о своем предназначении и тратят жизнь впустую. Он предлагает исполнить три сокровенных желания, самое важное, о чем мечтает человек. Согласитесь, преподобный, не каждый может отказаться. Хотя именно это верный путь. Те же, кто соглашается, получают все, о чем они мечтали, но зачастую эти воплощенные в жизнь мечты сжигают их душу. Они выгорают, опустошаются, теряют интерес к жизни и погибают. Он приходил уже три раза, и каждый раз начиналась эпидемия суицидов, странных и нелепых смертей и прочего, прочего. Большой Исток терял до трети своих жителей. И возрождался вновь.

– Есть ли способ спасти обреченных? – спросил я.

– А есть ли в этом смысл? Руфус Бродяга отбраковывает лишний материал, ненужных никчемных людишек, мусор человеческий, – сказал Цер Хаос, а у меня перед глазами возник образ Кости Музыканта.