Читать книгу "Мир миров - Павел Майка"

Кутшебу, как оказалось, не нужно было долго пытать. Он охотно рассказывал о том, как убивал их друзей, на самом деле он хвастался этим. И только под конец первого дня они поняли, что, хоть рассказал он и много, но не выдал никого, о ком бы они еще не знали. Они позволили обмануть себя из-за излишнего усердия Кунтца, который не прекращал пытать узника. В ходе допроса казалось, что Кутшеба действительно признается под действием боли, а не для того, чтобы посмеяться над ними.

* * *

– Три дня, – напомнил Якубовскому Новаковский, ожидая его перед местом обитания Кунтца. Постоянно сопровождавшие его «опекуны» – четыре обычных красноармейца – с интересом рассматривали чужака. Раньше они лишь слышали о марсианах, но ни одного не видели. Чужих не очень привлекала Революция, никто из них не проникся ее идеями. – Вы пытаете его уже три дня.

По неизвестным причинам Якубовскому было стыдно перед марсианином. Он чувствовал себя как варвар перед представителем высшей цивилизации. Обычно он считал себя равным пришельцам с другого конца космоса, но такое открытое, жестокое применение силы делало из него варвара даже в собственных глазах.

– Он сам виноват, – ответил он со злостью. – Вам его жаль? Вы тоже старались его использовать! В конце концов, что вы тут до сих пор делаете? Разве еще не закончили погрузку?

Тридцать телег должны были увезти ту часть сокровищ, которую отдали Новаковскому в обмен на то, что он примкнул к сговору. У Якубовского болело сердце при одной только мысли о тех богатствах, которые отдавали в руки марсианина. Одно его радовало – что самая ценная добыча досталась ему. Интересно, понимал ли марсианин, что в действительности они нашли настоящее сокровище? Что неповрежденную емкость с настоящей протобожественной эссенцией марсианской энергии, используемой для производства мифобомб или богов, они оставили себе.

Они отдали ему состояние, но эта емкость, использованная соответствующим образом, могла сделать из них богов.

– Подумай, – объясняя ему это, Брык говорил шепотом даже в магически защищенном помещении. – Вожди Революции испытали трансцендентность через смерть и веру десятков миллионов, создав нечто совершенно новое, государство, которое является живым организмом, а они – его мозгом и сердцем. Сколько труда они вложили в то, чтобы достичь бессмертия! А для нас эта возможность на расстоянии вытянутой руки… Достаточно только реализовать наши планы. И сейчас мы близки к этому как никогда.

Как ни парадоксально, но именно Кутшеба толкнул их на этот путь. Если бы не его гнев и упорство, они бы просто доживали свои жизни в богатстве. Возможно, обладали бы большой властью и влиянием, но только и всего. Однако, защищаясь от него, они прибегали ко всё более отчаянным методам, пока им в голову не пришел по-настоящему великий план. Прибрать к рукам власть над Революцией и отгородиться от неутомимого мстителя не какими-то там охранниками, а многомиллионной армией и самим государством-богом! По сравнению с этим их первоначальные планы казались детской игрушкой. А потом они получили неожиданную премию: сокровище марсианина.

– Почти закончено, – голос Новаковского вырвал его из задумчивости. – Но вы еще не согласились отдать мне остальных пленников.

– Мы не можем отпустить Шулера Судьбы. Он убьет нас. Даже если мы прикроемся его дочерью. Это сильнее его.

– Но цыганка и великан вам ничем не угрожают. И парень. И Грабинский.

Якубовский не был так в этом уверен. Марсианин не понимал, как сильно они были связаны с Кутшебой. В этом человеке, а может, во всей его миссии было что-то необычное. Он не мстил, как другие убийцы, но умудрялся использовать с этой целью всю основу нового мироздания, он сделал из своей мести целую историю, превратил ее почти в миф. Тех, кто пошёл за ним, он связал с собой узами, которых, возможно, сам не понимал. Они могли быть так же опасны, как и он.

Помимо всего прочего, они были свидетелями. А значит, представляли опасность.

А сейчас ничто не должно было встать на пути Якубовского и Брыка и помешать их планам. Ничто и никто.

* * *

Кунтц умер быстро, как будто над ним смилостивился какой-то бог или дьявол. Ни одно из проклятий, которые Кутшеба адресовал гному, уже не могло исполниться. Нож легко вошел между ребрами. Жертва почти не почувствовала, как лезвие проникает в тело, но дернулась под тяжелой ладонью, закрывающей рот, и застонала, когда острие прокрутилось в сердце.

«Как же так?» – еще удивился он и умер.

– Надеюсь, для тебя в аду уготовано специальное место, – прошептал Евгений и сплюнул на тело, которое продолжало биться в судорогах.

Он положил труп на землю. Не опоздал ли?

Кутшеба был еще жив. Матушка Тайга, после трех дней таких пыток?!

– Кто здесь? – простонал он. – Шулер, это ты?

– Т-твой большой друг заточен. Придется убегать без него.

– Евгений?

– Я не успел выдать тебя, брат. Хоть так спасу. Я приготовил лошадей. Мы убежим к Матушке Тайге. Да, у нас получится. А если нет, я сам тебя добью. Тебя больше не будут мучить!

Он отвязал Кутшебу от столба, стараясь делать это как можно аккуратнее.

– Подожди! – простонал Кутшеба. – Этот сукин сын прибил мне надрезанные куски кожи к дереву. Ты отдираешь меня живьем. Обрежь ее.

– Мамочка, что они хотели с тобой сделать!

Тихая улыбка Кутшебы удивила его. Он сошел с ума?

Евгений не отважился зажечь коптилку. Он на ощупь находил куски кожи и, не слушая Кутшебу, который требовал обрезать ее, осторожно вынимал гвозди.

– Как ты выжил, Стах?

– Мне придавали силы.

– Кто?

– Мои. Они здесь. Ходят за мной по пятам, а она не говорила мне, ведьма. А должна была знать.

Не понимая, о ком речь, всё более обеспокоенный Евгений помог Кутшебе сесть. Он глухо простонал, когда увидел, в каком состоянии его ноги.

– Ах да, сломаны. Не убежим мы сейчас, как ты хотел, Евгений. Мне нужна моя дорогая девочка. И друзья.

– Красных почти двести, Стах. А твою мару охраняют четверо комиссаров. Это чудо, что мы еще живы.

– Ты еще не видел настоящих чудес, друг. Только помоги мне, я сам могу держать нож.

– Мамочка, у тебя и пальцы поломаны!

– Этот засранец боялся рисковать. Ладно, здесь режь.

Кутшеба подставил левую ладонь под острие ножа.

– С ума сошел? Ты мало крови потерял?

– Режь, если хочешь, чтобы мы вышли отсюда живыми.

Жалея, что ввязался во всё это, Евгений надрезал кожу в единственном неокровавленном месте на теле Кутшебы.

На руке медленно проступило несколько капель, а следом за ними прямо на ладонь Кутшебы выплыл огонь.

– Это плата, – сообщил в конце их общей прогулки епископ Николай, надрезая свою ладонь. – Можешь использовать это сейчас, можешь когда-нибудь потом. Одна капля. Хватит на семь минут. Я не знаю точно, что она даст тебе. Вылечит, поможет. Возможно, ты станешь быстрее, а возможно, у тебя будут видения. Ты не станешь богом, и это не навредит твоей девочке. Но на семь минут ты станешь намного сильнее. Потом моя кровь сгорит, и ты вернешься в прежнее состояние.