Читать книгу "Рай для бунтарки - Джоанна Линдсей"

– Надеюсь, ничего серьезного?

– Нет, ему нужно просто привыкнуть к более холодному климату.

– Это понятно, ведь он родился на островах, – вступила в беседу миссис Хартман. – Я не сомневаюсь, что он с радостью вернется туда, да и вы тоже.

– Да, – тихо подтвердила Коринн, не отрывая глаз от пола.

Интересно, что она будет говорить этим дамам, когда станет очевидно, что они с Майклом больше не вернутся на Гавайи. Только Лорен и отец знали, каких усилий стоит Коринн делать вид, что она счастлива замужем, а любящий муж ждет не дождется ее возвращения. Но никому в голову не приходило, насколько несчастной она себя чувствовала. Даже Флоренс. Как долго ей еще придется страдать от этой боли, прежде чем она пройдет?

Раздался стук в переднюю дверь, и Коринн увидела, как по коридору мимо гостиной прошествовал Брок, чтобы встретить визитера.

Словно извиняясь, Лорен улыбнулась ей.

– Это, должно быть, Цинтия. Я вчера столкнулась с ней, и она сказала, что постарается заскочить к тебе. Наверное, это она.

Коринн поморщилась. Она терпеть не могла ехидных вопросов, задавать которые Цинтия была большая мастерица. Цинтия, наверное, никогда не простит ее за то, что она увела у нее Джареда.

Пока Коринн морально готовилась к появлению Цинтии, в дверях гостиной возник Брок. Вид у него был озадаченный. И тут Коринн поняла, почему.

– Боже правый! – воскликнула миссис Хартман. – Кажется, он все-таки решил не дожидаться вашего возвращения.

Коринн медленно поднялась, ничего не слыша, кроме того, как громко колотится у нее сердце.

– Коринн? Коринн?

Она повернулась к своей тетке, на самом деле не видя ее.

– Н-да, судя по всему, для тебя это такой же сюрприз, как и для всех нас. Как вам не совестно, мистер Буркетт, пользоваться такими драматическими эффектами!

Джаред отвел глаза от Коринн и улыбнулся присутствовавшим самой милой улыбкой.

– Я принял это решение под влиянием момента, миссис Эшборн. Но вы правы. Это был мой самый безрассудный поступок.

– Дамы, мне кажется, нам пора, – обратилась Лорен к другим женщинам. – Не сомневаюсь, что эти двое очень соскучились друг по другу. Медовый месяц у них, должно быть, еще не закончился.

Она подмигнула Коринн, которая даже не заметила этого. Что Джаред здесь делает? Неожиданно они остались вдвоем, и паника стиснула ей горло. Майкл! Вот за кем он сюда приехал! Он заберет у нее Майкла!

– Привет, Коринн.

Она снова опустилась на свое место, вся подобравшись и сложив руки на коленях, чтобы они не дрожали.

– Ты… хорошо выглядишь, Джаред. – Ей показалось, что она побледнела и стала белой, как фарфоровые чашки, оставленные на столиках. Но заставила себя поддерживать разговор с ним, чтобы он не заметил ее нервозности. – Надеюсь, твоя рана зажила.

Джаред пожал плечами.

– Через неделю она доставляла лишь небольшое неудобство. Сейчас от нее остался лишь уродливый шрам. – Он усмехнулся. – Хочешь посмотреть?

– Нет! – задохнулась Коринн.

Как он может быть таким спокойным, разве они не поссорились перед тем, как расстаться? Словно для него это было абсолютно естественно – сидеть здесь, в ее доме, проделав путь длиной в полмира – от Гавайев до Бостона.

Коринн опустила глаза.

– Что произошло там, у вас, после того, как я уехала? Разразились уличные бои?

– Нет, это была самая мирная революция в истории.

– А королева?

– Ее отрешили от власти, – сказал Джаред с ноткой горечи. – Сейчас под американским флагом действует временное правительство. Оно отправило в Вашингтон делегацию с просьбой об аннексии островов.

– Как это получилось?

– Четырнадцатого января, в день, когда ты уехала, королева Лилиуокалани объявила о своих планах прекратить действие конституции. Она попыталась принудить членов своего правительства подписать новую конституцию, но те отказались. Из нескольких самых известных на острове людей создали Комитет национальной безопасности, который получил право делать все для того, чтобы поддерживать общественный порядок. Эти люди заняли правительственные здания и выпустили декларацию о том, что монархическое правительство низложено.

– Все так просто? Лишь опубликовали декларацию?

– Их поддерживало большинство населения, – объяснил Джаред. – Королеву посадили под арест в дворцовом квартале и подняли американский флаг. – Он вздохнул. – Это был печальный день для всех людей, у которых еще оставалась гордость.

– Ты ведь ей симпатизировал?

– Возможно, она превысила свои полномочия, но для меня все равно остается королевой. Какая ирония судьбы – ведь прошло немногим более ста лет, как Гавайи были открыты чужеземцами. И за такое короткое время наша культура была потеряна для других цивилизаций.

– Может, еще не полностью потеряна.

– Может, и так. – Джаред не стал спорить, потом, поднявшись, напряженно посмотрел на нее. – Ты не спрашиваешь, почему я здесь.

Коринн отвернулась.

– Откровенно говоря, страшусь узнать.

Было видно, как он огорчился.

– Тебе не нужно бояться меня.

– Разве?

Задумчиво глянув на нее, Джаред пересел к ней на софу.

– Ты боишься, что я приехал забрать у тебя Майкла?

– Да, – шепотом ответила она.

– И из-за этого не рассказала мне правду о нем?

– Да. – Широко открытыми глазами она посмотрела на него. – Так ты из-за этого здесь? Если из-за этого, то я не отдам тебе моего сына. Тебе потребуется сначала убить меня.

– Это наш сын, – мягко поправил он ее. – И я никогда не заберу Майкла у его матери.

Глаза у нее округлились.

– Ты это серьезно?

– Да. – Джаред подвинулся ближе, но она робко отодвинулась от него. Он вздохнул. – У меня в кармане лежит письмо от твоего отца.

Коринн молчала в нетерпеливом ожидании. Он продолжил:

– Письмо пришло через несколько дней после твоего отъезда с Гавайев. Это был ответ на мое письмо, в котором… я спрашивал его о Майкле. Он мне все объяснил.

– У него не было права! – возмутилась Коринн.

– Ты тогда уже все сказала мне сама, – тихо напомнил он.

– Да, но только ты в ответ не произнес ни слова! И в тот последний день тоже ничего не сказал!

– Мне нужно было свыкнуться с этой мыслью, – солгал Джаред.

Он не собирался рассказывать ей о своих подозрениях насчет Дрейтона. Ей совершенно ни к чему знать, насколько по-дурацки он может иногда себя вести.