Читать книгу "Однажды в Бишкеке - Аркан Карив"

Нет, в аргентинской столице живут, разумеется, не только религиозные евреи. Но всего их там разместилось 180 тыс. Для трехмиллионного города это немало. Каждый третий таксист, узнав, что я из Израиля, с удовольствием произносил что-нибудь стандартное типа «ани ло мэдабэрр иврит!» Те же, кто про иврит и этого не знал, с неподдельным интересом начинали расспрашивать, а какой там алфавит, а сколько букв и что, правда точечки и палочки вместо гласных? Другие гордо сообщали, что у них еврейка бабушка. В общем, я попал в город филосемитов.

Чтобы понять какое-нибудь явление, нужно ознакомиться с его историей. Аргентина, как известно, иммигрантская страна. Начиная с последней четверти XIX века она открыла неограниченный въезд для всех желающих, предоставляя при этом все гражданские права. Считалось, что сейчас же в страну хлынут высокообразованные специалисты из разных стран. В страну действительно хлынули, но — беднота и голота из Западной и Восточной Европы. Андалузские крестьяне, итальянские анархисты, немецкие пролетарии, евреи из черты оседлости.

Евреи, как всегда, создали массу собственных организаций, как религиозного, так и светского толка. Одна из таких организаций называлась «Варшавское общество взаимопомощи». За этим невинным названием скрывался на самом деле один из самых преступных и отвратительных картелей за всю историю еврейского народа. После того как российский посол подал жалобу, организация была переименована в «Цви мигдаль». Суть ее заключалась в том, чтобы рекрутировать молодых девушек, в основном из Восточной Европы, якобы для работы в Аргентине в качестве прислуги, а на самом деле в качестве проституток в борделях. Еврейская мафия к 20-м годам прошлого века из трех тысяч буэнос-айресовских борделей контролировала примерно две тысячи. Первыми на освоение новой страны отправлялись мужчины, и женщин в Буэнос-Айресе катастрофически не хватало. По некоторым данным, в определенный период на пятьдесят мужчин приходилась одна женщина. Этот дефицит и покрывал картель «Цви мигдаль». Способы рекрутирования молодых девушек чрезвычайно напоминали те, которые будут использовать в 1990-х русские сутенеры для заманивания русских девушек в Турцию. Это и предложения выгодной работы, и брачные аферы. Одна из таких историй ярко обрисована в фильме «Обнаженное танго».

Протесты против деятельности «Цви мигдаль» как со стороны властей, так и со стороны еврейских организаций нисколько не помогали ее закрытию, ибо картель был крепко связан коррупционными узами с полицейскими и судейскими властями. Конец картеля наступил лишь в 1939 году, когда Европа была поделена между нацистской Германией и Советским Союзом, а подводники Деница наложили плотную блокаду на движение по Атлантике.

Мы так подробно остановились на деятельности «Цви мигдаль» по двум причинам. Во-первых, об этой организации и ее деятельности аргентинцы помнят до сих пор, но это ни в коем случае не является поводом для антисемитизма. Никому в Аргентине не приходит в голову выставлять евреям счет за прошлые преступления. Кроме того, странным образом бордели начала XX века стали базой для той культуры, которая является гордостью и отличительной национальной чертой Аргентины, — танго. Там оно развивалось и процветало, пока через признание Европы (Парижа, если быть точными) не вышло в фешенебельные салоны.

Теперь перейдем непосредственно к аргентинцам еврейского происхождения. Они довольно сильно консолидированы, многие из них учились и жили в Израиле. Почти все они убежденные сионисты. Но это нисколько не мешает им оставаться истинными патриотами Аргентины. Забавно, что, когда я спросил одного аргентинца в Израиле, за кого он стал бы болеть в случае футбольного матча между Израилем и Аргентиной, он буквально схватился за голову. Для него этот вопрос был равносилен: «Кого ты больше любишь: папу или маму?»

В Буэнос-Айресе мне много раз приходилось слышать фразу: «La gente es muy tolerante aca» («Люди здесь очень терпимы»). Но как? Почему? Страна не вылезает из военных переворотов, а люди терпимы? В этом есть некая загадка. Попытаемся ее разгадать после того, как расскажем еще несколько историй.

Поначалу в Израиле отношения с аргентинцами у меня сложились не ахти. Они все были сплошь социалистами, что меня, только-только приехавшего из Советского Союза, бесило и раздражало. И только по прошествии лет, побывав в Буэнос-Айресе, я понял, что социалистом здесь является всякий приличный человек.

Вообще же, в аэропорту «Эсейса» испытываешь странные ощущения. Привычно приехав за два часа до отлета, проходишь всю процедуру за час, а дальше околачиваешь груши. Все дело в том, что ты в стране, которая не страдает ни от терроризма, ни от нелегальной иммиграции.

У аргентинцев масса комплексов по поводу собственной истории. Один из них — так называемая операция «Одесса». После поражения гитлеровской Германии правительство Аргентины, за деньги, дало на своей территории укрытие многим нацистским преступникам. В частности, Эйхману, которого израильтяне выкрали и судили, и доктору Менгеле, которого так и не нашли.

В Буэнос-Айресе я лично стал свидетелем антиизраильской демонстрации. Антиизраильской, заметим, но не антиеврейской. Причем в лучших традициях карнавала: с изображением несчастных палестинцев, замотанных в куфии, и израильских солдат в форме и с автоматами. Масса хлопушек. Но все это не означает, что аргентинскому народу не нравятся евреи. Ему не нравится израильская политика, которую он считает несправедливой. Вот: слово произнесено — справедливость.

За все время в Буэнос-Айресе я видел только одно граффити «Аргентина для аргентинцев» и десятки Justicia — «Справедливость». Аргентинцы много лет, если быть точным — начиная с 1810 года, года отделения от Испании, находятся в поисках справедливости. Им не до ксенофобии.

Кстати, старенький уже классик еврейской американской литературы Филип Рот в недавнем интервью рассказывал, какой чудовищный антисемитизм царил в США в 1920–1940-х. Ньюарк был очень еврейским местом, но сегодня там евреи больше не живут — их потеснили черные. (Впрочем, всегда кто-нибудь кого-нибудь теснит: русские пуэрториканцев на Брайтон-Бич; китайцы итальянцев на Манхэттене.)

Так вот, аргентинцы ищут справедливости — социальной справедливости. Их не интересует, откуда взялся человек и к какой национальности он принадлежит. Вся история страны — это поиск социальной справедливости. Недаром перонизм был так популярен: казалось, что социальная справедливость наконец достигнута.

Аргентинцы так заняты поисками социальной справедливости, что все другие проблемы, которые являются бичом для многих стран, отходят на второй, третий, десятый план. В фильме «Урок танго», поставленном английским режиссером Салли Поттер, есть забавный момент. Собственно, фильм о романе между самой Салли — преуспевающим режиссером и аргентинским виртуозом тангеро Пабло Вероной. Сценарий писала Салли, и она вписала туда сцену, где герои ведут экзистенциальную беседу. Красавчику Верону приходится произносить китчевую фразу: «Я — танцор. И… еврей». И крупная слеза катится по его щеке. Салли Поттер просчиталась. Потому что тот факт, что Пабло Верон — еврей, мало, если вообще, волнует как его самого, так и его соотечественников.