Читать книгу "Последний рассвет - Виктор Власов"

Хват ослаб, и Шиничиро удалось угрём выскользнуть на свободу. Он стоял на четвереньках и кашлял безостановочно, отхаркивая пену. Лао лежал без сил, разбросав руки, страшась даже свести их вместе — не то, что коснуться своего оружия.

Вместе с тем, оставаться на месте было чревато смертельной опасностью! Чёрные тени, вылезшие из болота, сцепившиеся было с самураями у реки, обратили внимание на мелкую стычку у них на фланге и уже обступили боровшихся Зотайдо плотным непроницаемым кольцом. Но подойти вплотную не спешили — что-то их удерживало.

Шиничиро оглядел врагов мутными глазами, попытался встать, но упал на колени. Кусанаги-но Цуруги, «Меч, Скосивший Траву», которым когда-то принц Яматодакэ в болотах Мино сумел отбиться от армии варваров, жёг ему бедро, словно был обретшим плоть лучом раскалённого светила. Рука сама собой потянулась к изогнутой рукояти рюкозуки — как тогда, в пещере, где он был принят в отряд Эги, когда меч приманил его к себе.

И вдруг эта кривая нелепая бронзовая сабля изменилась — выпрямилась, стала длинней и раскалилась добела, цвета кучащихся облаков. Невыразимо ватный, плотный, бесшумный, но ошеломляющий, оглушительный громовой раскат шар-аахнул в ночи, подавил какофонию криков и выстрелов. Так, наверное, рвётся ткань самого Времени… Ослепительно белая молния на миг полыхнула в руке юноши — и тени болотных демонов куда-то отбросило, наверное, на десять тысяч сяку. Скошенная, полегла болотная трава, посекло ветви кустов. Слегка пошатнулись даже камни… Но схватившиеся у реки самураи Ёсисады Хадзиме и воинство Ёсида Суа словно ничего и не замечали! Только как-то наскоро и вместе, на землю попадала изрядная часть бойцов — из тех, что были уже мертвы и сражались, одержимые.

Сам Шиничиро в этот миг как будто не существовал — он тоже НЕ ЗАМЕТИЛ ничего необычного, на краткий миг он отключился сознанием, так же, как и все живые существа! Но что-то сдвинулось в земле, и сотряслись болотные недра — вскипела тина, там и сям прорвался саван грязевых отложений, многочисленные тонкие цепочки пузырьков потянулись кверху, лопались, достигая водной глади, отравляли воздух.

Воины Белого Тигра изрядно потрепали «Пылающий рассвет». Святилище Авадзи кишело и теми, и другими. Кучка ещё живых пиратов пряталась за самураями, которых самих-то оставалось немного.

Тсенг продолжал разбрасывать взрывчатые шары, выстреливающие сотнями жал, и следовать за госпожой. Затаившись в группе бандитов, Суа заметила человека, в высшей степени искусно владеющего катаной. Уходя от самураев Ёсисады, он без разбора парировал и атаки бандитов клана Суа в лабиринте камней. Казалось, противники умирали, лишь встретив холодный стальной блеск его немигающих глаз. Во мгле, насыщенной испарениями болота и вонью мёртвых тел, оглашённой воплями, Суа узнала мастера Шуинсая. И сердце сжалось — её Шуи…

Действуя с ловкостью, какую допускала забинтованная рука, он смело шёл на врагов. Каждое движение — размеренное, точное и решительное. Рана и усталость нисколько не умаляли его достоинств. С умом расходуя силы, он действовал мастерски, настолько быстро, что лезвие превратилось в серебряный луч, направление которого невозможно предугадать.

— Шуинсай! — закричала Суа что было сил. — Объяви себя!.. Ты убиваешь друзей!

Но тот не услышал, продолжая прорубать себе дорогу. Зато услышал Лао.

— Тварь продажная! Змея! — орал старший Зотайдо, рванув прямиком к ней. — Не уйдёшь от меня!..

В предвкушении неминуемой встречи с Лао нутро Суа заныло, она поёжилась, невольно коснувшись холодной рукояти клинка. Доспех пропах потом, и влага выступила меж пластин, пропитав жёсткие волокна. Тсенг, навалившийся на плечо госпожи под натиском воинов Ёсисады, казалось, почуял этот запах, и резко, с отвращением, отскочил. Приказав своим ёдзимбо следовать на помощь Шуинсаю, она смаковала приближение мести. Лао вызывал бурю противоречивых чувств, и загасить её могла только смерть одного из них.

— Окружить этого и стереть в порошок! — приказала Суа.

— Погибнем, Чио-сан! — исказился Тсенг, тряхнув посеревшей от пыли косичкой. — Самураев Ёсисады слишком…

— Как смеешь?.. — Суа ударила его по щеке, оттолкнула. — Приказываю тебе остаться в живых!

Отобрав пятерых лучших воинов, она указала направление.

— Куда пропал? — осознав, что, отвлёкшись на Лао, она потеряла из виду Шуинсая, Суа истерично закричала. В шуме боя услышал лишь Тсенг. Видел, как мастер проскочил под завал, а там — лишь груда мусора, и ничего.

Глава 21

Внутрь священного каменного круга, где собрались жрецы, крики издалека доносились приглушённо. Шаманы, завершив подготовку к ритуалу, быстро наносили краску на обнажённое тело дрожащей Юкио-мико. Напоили её одурманивающим зельем. Мановением руки Сендэя ритуал начался с музыкального соло на свирели. Кто-то из «серых балахонов», виртуозно владея инструментом, выводил трели как заправский артист театра кагура. Один за другим вступили два хора, зазвучала священная песнь…

Что-то происходило не так. Сендэй ощутил это поздно, и не успел предпринять мер. Да он и не смог бы! Воля богов…

У северной стены святилища, сложенной из болотного зелёно-коричневого сланца, выбеленной солоноватыми морскими ветрами и дождями, меж двух Столпов, ярко пылало большое бронзовое Зеркало. Перед святыней, на перевёрнутом кверху днищем громадном котле из старинной, патиной покрытой красной меди, плавно и изящно двигалась расписная фигура обнажённой мико. Юкио исполняла танец — легко, привычно, как учили… И хор звучал, и слышались смешки со всех сторон… не от людей уже — то демоны резвились, хохоча и улюлюкая. Так же, как в первый раз, шаманы вызывали любопытство Аматерасу, выманивали богиню, лишившую мир солнца, из тягостного уединения, гася её обиду на Сусаноо предложением весёлого зрелища. И вроде всё шло так, как нужно, но у Сендэя росла тревожность, сгущаясь чувством приближения неотвратимой беды.

Остро запахло гнилым болотом. Действо, практикуемое в святилище Авадзи шаманами, искони освещала луна, и факела тут не зажигались. Никто и никогда не звал сюда огненных демонов — возможно, оттого, что однажды они показали своё недружелюбие. Свет исходил от самого Зеркала, и, возможно, как-то участвовали Столпы, которые его касались. Бронзовая гладь на миг подёрнулась вуалью, и отворился «грот»…

Но вместо прекрасного лика Аматерасу на участников ритуального действа воззрилось страшное измождённое лицо костлявой женщины. Дзигокудаю обвела безглазым взглядом сборище, и…

Юкио, которая в экстазе танцевала с сомкнутыми веками, ощущая себя единой с Амэ-но Удзумэ, единственной повезло. Прочие — певцы, шаманы, даже демоны — узрели…

Хозяйка ада пропала также — вдруг, и смолкла музыка, и Юкио вдруг оступилась. Она с недоумением глядела на простёртых ниц — у её ног? Это как? Это почему — её? …приветствуют, как божество… Юкио затрясло в ознобе, она поёжилась, потёрла ушибленную при падении коленку.