Читать книгу "Изгой - Юрий Никитин"

— Я дурак! Мне сколько попадалось таких вещичек!Посмотришь с любопытством: как это, мол, эта накапливает, а остальные нет, иотбрасываешь. Эх, если бы тот ум, что у нас сзади, да вперед...

— Так у тебя ничего нет? — удивилась Хакама;

Беркут буркнул:

— Есть одно колечко... Вот оно. Безделица. Если в сонклонит, стоит потереть — сразу как огурчик. Ходишь вприпрыжку. Но уженаполовину потускнело. Значит, еще пару раз попользую, и станет обычнымкольцом. Так что берегу.

— И это всё? — спросила Хакама настойчиво.

— Всё, — ответил Беркут сердито.

Колдуны украдкой переглядывались. Врет Беркут, врет. ЭтоБогоборец чистосердечно выложил все свои тайны, даже день и час рожденияназвал, но никто из них не скажет, что у них есть. Даже тот, у кого ничего нет,сделает вид, что есть нечто огромное и ужасное, но просто бережет для нужногослучая. Когда боятся — тогда уважают. Со слабыми не считаются ни звери, нилюди, ни колдуны.

Хакама оглядела их лица, складка на лбу стала глубже.

— Ладно, — сказала она тверже, — никто невыложит своё самое важное. Это понятно. Но когда придет решающий миг, я хочу,чтобы никто из вас не заколебался использовать всю ту мощь, что у вас есть!

Холод сгустился, чародеи ёжились, словно в шатер ворвалсяеще и холодный зимний ветер, что внезапно и страшно пронизал до мозга костейнезащищенные тела.

Они помнили свою первую битву с Богоборцем.

Со стороны главных городских ворот раздались крики. Олегвидел, как Скиф с мечом в руке ринулся между домов. Следом побежали воины, нокричали не свирепо, а скорее восторженно.

Он влез на стену, с той стороны ворот сотен пять гелоновотражали нападение легкой конницы агафирсов. Отбивались умело, выставляя копья,сшибая с седел, а, тем временем ворота распахнули, на помощь высыпала толпагорожан.

Скиф заорал предостерегающе, меч в его руке заблистал какмолния, когда он врубился в гущу агафирсов. Среди подошедшего войска выделялсястатный воин в доспехах гелона...

— Турч, — вырвалось у Олега, — цел... Говорятже, что так просто герои не пропадают...

А Турч и Скиф, двое самых умелых, плечом к плечу прикрывалиотступление потрепанного войска ополченцев. Со стен на агафирсов летели камни,по всадникам часто и прицельно били из луков.

Плечом к плечу они оба и отступили за ворота. Там с боковнабежали, разом навалились на створки, сдерживая напор агафирсов, заложили впетли целое бревно.

Олег, не помня себя, сбежал со стены, обнял Турча:

— Как?.. Как ты уцелел?

Турч, сильно похудевший, измученный, сдавил Олега так, что утого вырвался стон.

— Не только я, не только!.. Семьсот человек удалосьсобрать из уцелевших. Мы сперва побили несколько отрядов, что искалипродовольствие, разграбили и сожгли обозы, а потом решили пробиваться к городу.К счастью, у них что-то там случилось ночью, иначе нам так легко не удалось бык воротам...

Скиф вмешался, толкнул Турча:

— Иди в мои покои. Помойся, отдохни. Тебя шатает, кактростник на ветру! Ты сумел спасти людей, не бросил их, у меня не будет лучшевоеначальника. Иди, а я пока за тебя здесь пораспоряжаюсь...

Турч скупо улыбнулся.

Только к полудню Агафирс вывел из лагеря войска. Нагородской стене тут же под руководством Турча и Скифа приготовились сбрасыватькамни и бревна на лестницы, лить кипящую смолу на осаждающих. Всадники долгогруппировались, выстраивались, к ним то и дело подъезжали военачальники, что-тообъясняли.

Олег поднялся на стену еще раньше Турча, отсюда хорошо виднолуки в руках всадников. Пока не заметно людей с лестницами... Прискакал ещеодин, могучего сложения воин, доспехи горят как жар, конь настоящий зверь.Когда всадник повернулся к городу и начал что-то объяснять всадникам, Олегвздрогнул, а в груди болезнен-но дернулась жилка. Агафирс, сильный и яростныйвоитель, старший сын Миш... старше Гелона и Скифа на полчаса, которому всюжизнь приходится доказывать, что он чего-то стоит, что он не хуже братьев!

Мелькнула мысль, что его рукой водили боги, когда не далиубить в ту страшную ночь Агафирса. Он всё-таки сын Колоксая... Это со стороныон — яростный и свирепый воин, а внутри испуганный ребенок, который все ещедоказывает всему миру, что он умеет руководить сам, управлять страной сам. Еслион докажет... если ему не надо будет этого доказывать больше, то возможно, естькакой-то путь примирения?

Солнце играло на дорогих доспехах, блестело на конскойсбруе. Олег всмотрелся в красноречивые жесты, которыми Агафирс сопровождал своиобъяснения, и как будто услышал его слова:

— У нас есть чем ответить! Слишком близко мой братставил к городской стене дома и домишки!.. Сейчас он поймет, в чем его ошибка.Действуйте!

По мановению его руки к городским стенам поскакали сотнивсадников с натянутыми луками. Рядом с каждым нёсся еще один, держа наготовегорящий факел. Подскакав поближе, всадники останавливались, стрелок накладывална тетиву стрелу с намотанной на бронзовый наконечник паклей, второй с факеломтут же поджигал стрелок торопливо спускал с тетивы, пока горящие капли неупадут на одежду или тетиву.

Сотни дымящихся стрел взвились в воздух. Словно широкийогненный мост, возводимый невидимыми колдунами, возник на земле и пошел быстрорасти по крутой и широкой дуге в направлении к крепости. Искры падали и наземлю, на стену, а затем дальний конец моста исчез за крепостной стеной.

Стрелки быстро накладывали новые стрелы, факельщикиподжигали паклю, и снова и снова горящие стрелы летели через городскую стену.

Страх стиснул сердце Олега холодной безжалостной лапой.Крыши домов усеяли огненные пчелы. Кое-где расцветали страшные огненные цветы,красные лепестки поднимаются вверх, но люди уже на крышах с ведрами водынаготове, спешно заливают, другие поднимают снизу на веревках полные ведра, атретьи торопливо зачерпывают в колодезях. Самые сметливые, намочив тряпки,быстро и ловко прихлопывали пламя.

И всё-таки то в одном месте, то в другом раздавались крики,туда устремлялись мужики с баграми, растаскивали горящие сараи, мастерские,торговые лавки. От жары слезились глаза, вспыхивали волосы.

Стрелы долетали даже до стен старого города, там загорелсядом Окоема. Прибежали, сообщили, но верховный жрец, чьи люди и младшие жрецыгасили пожары вблизи городской стены, лишь посмотрел хмуро в сторону своегодома, скрипнул зубами, сказал с яростью:

— Мой дом — Гелония!..

Олег услышал, оглянулся, в самом деле огромный дом Окоемастоит несколько в стороне от других, ветер дует от них, пожар не перекинется. Ачто верховный жрец приносит свой дом в жертву, то... что ж, так и долженпоступать человек.