Читать книгу ""Абрамсы" в Химках. Книга 2. Позади Москва - Сергей Анисимов"

МТ-ЛБ снизили скорость, и это наверняка было как-то обусловлено находящимся впереди. Ось их атаки приходилась на промежуток между лесом и двумя поселками — один был левее, второй правее. И как раз когда Вика восхитилась собственной умной мыслью на тему «А зачем атаковать в пустоту», за этот «промежуток между» вылетело несколько машин. Лейтенант завопил и забил в броню прикладом, но водила был сам не слепой. Их транспортер встал как вкопанный, и одновременно с этим взревели крупнокалиберные пулеметы на нескольких тягачах сразу. Секунда — и их оглушающий рев был перебит совсем уж диким гавканьем «Шилок» с обоих флангов. К быстро перемещающимся впереди машинам потянулись сходящиеся и пересекающиеся веера трасс. К этому времени они все уже прыгали с брони и из нутра десантного отсека. Вика не могла, не успевала разглядеть, кто и что является их целью. Подразумевалось, что это тот же противник, которого сейчас гнал в сторону Кингисеппа их первый эшелон — подразделения противостоящей им польской 16-й Поморской механизированной дивизии. Но силуэты машин еще не успели примелькаться, да и были далековато: километр или чуть меньше.

— Ах-хонь!

Занявшая свое место в цепи Вика огляделась. Как ни мало у них было теоретических занятий за эту страшную неделю, но она успела усвоить, что гранатометы бьют максимум на 300 метров, а старые и меньше. Однако расчеты гранатометов даже не готовились к стрельбе, команда относилась к пулеметчикам, которые и так стреляли как бешеные: гильзы летели с брони во все стороны. Бойцы ее роты стояли, рассыпавшись в стороны от тягачей, глядя на происходящее во все глаза. Вика обратила внимание на нехарактерную позу одного — и это вдруг оказался не простой Ляхин: то ли санинструктор, то ли стрелок, лейтенант в подчинении у лейтенанта. Он не стоял, а сидел на одном колене, загнув носок ступни в землю, готовый вскочить. И поглядывал то вперед, то на командира взвода. Но потом она снова перестала его замечать, потому что двигающиеся поперек их строя машины впереди начали останавливаться и загораться одна за другой. С момента открытия огня прошли считаные секунды, может быть, полтора или два десятка секунд.

— Взвод! Цепью! Вперед, бегом, м-а-арш!

Сложно химику-технологу текстильной промышленности догадаться, пробивает пуля крупнокалиберного НСВТ с 800–1000 метров бортовую броню то ли «Росомах», то ли «Опалов» или не пробивает. Наверное, все же нет. Но в отношении «Шилок» такой вопрос выглядел бы смешно: несколько ушедших в небо рикошетов были видны даже отсюда, но львиная доля попавших в цель снарядов пробивала чужую броню как жесть. Они бежали вперед, сразу начав задыхаться от тяжести, но при этом что-то еще вопя. Знаете, за сколько солдат в полной выкладке пробегает километр? В каске, бронежилете «Кулон-ВВ», с автоматом или ручным пулеметом в руках и с боеприпасами в подсумке? Со всем остальным, что на него навьючено, включая индпакет, индаптечку, жгут. В теплой одежде, наконец? За считаные десятки секунд, без шуток! Это по асфальту можно расслабленно бежать, когда впереди инструктор с секундомером. А когда в твою сторону пули летят…

Вика даже не успела устать, когда они почти добежали. К этому времени все уже кончилось, и последние пару сотен метров можно было особо не стараться. У Вики создалось впечатление, что это все было как-то не по-настоящему. Хватило бы и одной «Шилки», а тут и артиллерия, и развернутые мотострелки с их пулеметами, и атака цепью. Зачем? Один вездесущий «Хамви» с пулеметом на крыше, два «Кугуара», два БРДМ-2, советского производства, но с польскими красно-белыми флажками с каждой стороны и на крыше. И еще с белым орлом на лбу. В короне, непривычно нахохленный, — на ее взгляд, он походил больше на страдающего запором голубя, чем на орла. Хотя да, глупо смеяться над чужим гербом — можно было посмеяться над конкретным художником. Это как над фамилией. Она Петрова, в отделении двое Кузнецовых, двое Лосевых и один Кацман. А у всех остальных — как кому повезло с папами.

Странно, но ее совершенно не покоробило, когда ее товарищи переворачивали и тормошили тела убитых поляков. Снимали с них оружие, рассматривали и бросали под ноги. Доставали из карманов и карманчиков документы и всякую околовоенную ерунду, какой всегда полно у любого пошедшего в поход «с ночевкой» горожанина. Вокруг одного было полно стреляных гильз: этот, вероятно, в них и стрелял, добавляя адреналина. Интересно, что ни она, ни кто-то другой не залегли под огнем. Один стрелок против их всех… Ну, может быть, не один: гильзы были и в других местах тоже, хотя и меньше. Теперь их втаптывали в грязь, брали себе на память, даже кидались друг в друга. «Совсем сопляки», — подумала она вслух: слава богу, никто не расслышал. И еще убитые были в кабинах. «Хамви» оказался санитарным, в его закрытом кузове лежали носилки с мертвыми телами. Часть наверняка погибла прямо тут, когда одна из двух «Шилок» накрыла шуструю головную машину.

— 12-я Щецинская, — неожиданно спокойно и деловито сказали у Вики за спиной. — 12-й же батальон обеспечения. Почти треть офицеры — у поляков так и есть. Плюс то, что это тыловики. В деревне кто был, они же?

Она обернулась и совершенно не удивилась тому, что увидела. Ну да, еще бы.

— Угу, они. Там человек 30, говорят, набили.

— И здесь почти половину. Славно. Признаюсь, не ожидал. Артиллеристы молодцы, да.

Вика поморщилась, выпендреж санинструктора был здесь совершенно не к месту. Не его дело знать названия других частей, не его дело заботиться об артиллерии и прочих радостях профессиональных военных. Вот когда их самих, не дай бог, накроют, вот тогда его время и придет, а пока молчал бы в тряпочку…

Она звучно сплюнула себе под ноги и отошла подальше. Земля дрожала, сзади подтягивалась цепь МТ-ЛБ. Сколько они потратили патронов? И зачем? Поляки наверняка сдались бы, подойди они поближе: чего им тут было ловить? И главное: что теперь, что дальше? Куда? Впрочем, на то она и армия: солдату совершенно незачем уметь пользоваться вопросительным знаком. За него обо всем подумают, и ему все скажут: и про «что дальше», и «куда именно», и так по большинству пунктов. Кроме, пожалуй, «зачем». Через секунду, когда Вика все это про себя проговорила, на них снова начали орать. Оторвали от интересного для большинства дела, посадили на броню и в нутро десантных отсеков и опять куда-то погнали. Через пять минут и после первого же поворота она полностью перестала ориентироваться. Как это обычно и бывает в Ленобласти с сентября по апрель включительно, на небе не было солнца, просто сплошная светло-серая муть. Названия населенных пунктов ей тоже ничего не говорили — слишком уже далеко от дома. Неужели они побеждают? Неужели они гонят врага назад, туда, на запад? Это было слишком хорошо, чтобы в это верить, но надежда была такой сладкой, что она разрешила себе минуту или две. Отдохнула за это время, сбросила хоть часть груза, навалившегося за неделю на ее молодую и дурную голову слоями, один за другим, как из цепочки бетономешалок. Разномастных, но без исключения тяжеленных. Ужас.

— Воздух!! Слева двадцать, воздух!

Машина еще даже не начала сбавлять ход, а они уже посыпались с брони в разные стороны, как горох. Вика успела порадоваться тому, что вертолеты были не в ее секторе: она так глубоко задумалась о недостижимо хорошем, что могла их проглядеть. А потом поняла, что это последнее, о чем стоит сейчас беспокоиться. «Шилка» далеко сзади уже била из всех своих стволов, а передняя почему-то молчала. Как они услышали команду? Какую силу надо было вложить в этот крик?