Читать книгу "Дети смотрителей слонов - Питер Хег"

— Хочешь, чтобы она приглашала клиентов вместе с их партнёрами? В «Абакош»? Где они с Андриком будут их консультировать?

Тильте наклонилась ко мне.

— Я предложила ей две гениальных идеи, — сказана она. — Два постулата любви. Первое: когда идёшь в бордель, всегда бери с собой своего мужа. И второе: оставь сердце там, где ему положено быть природой.

Вообще-то после своего переезда Тильте приезжала на Финё всего два раза, и в первый раз она приехала, когда Калле Клоак получил свой дворянский титул. Тильте пришло письмо с гербом от Королевского двора и ещё одно — от Датского дворянского общества. Мы вместе отправились на велосипедах в поместье Финёхольм, Посидели на кухне вместе с Калле и Буллимиллой и вернули им занавески, которые предварительно выстирали, выгладили и аккуратно сложили, — когда занимаешься радикальным изменением внутреннего мира, важно поддерживать внешний мир в том состоянии, в котором ты его получил. Потом Тильте положила письмо из королевской канцелярии на стол — гербом вверх.

— Мы с Питером. — сказала она, — попечители футбольного клуба Финё. Я так, к слову, хочу сказать, что клубу необходим новый спортивный зал, старый в плохом состоянии, да и места там всем не хватает.

Калле Клоак облизывает губы. Вынужден признать, что не знаю, куда девать глаза, поэтому скромно смотрю в пол.

Калле спрашивает хриплым голосом, сколько будет стоить новый зал. и Тильте отвечает, что не меньше шести миллионов. Тут Буллимилла спрашивает, входит ли в эту сумму кафетерий, и Тильте отвечает, что нет, она рассматривала самый простой вариант.

— Калле, — говорит Буллимилла, — без кафетерия нельзя, молодые люди растут, а кухня — это сердце любого дома, так что надо строить здание побольше.

— Если у нас будет семь миллионов, — говорит Тильте, — мы обеспечим себе и последующим поколениям будущее.

Затем она кладёт перед Калле какой-то документ. Я напрягаю всю силу воли и бросаю взгляд на бумагу — это дарственная от Калле Клоака футбольному клубу Финё. она заранее её приготовила, указав сумму семь миллионов.

Калле поставил на документе подпись с таким выражением лица, будто, отдавая кому-то деньги, он входит в полное противоречие со своими внутренними убеждениями. Тут Тильте открыла письмо королевы и письмо Датского дворянского общества, в них сообщалось, что после изучения церковных записей, присланных из прихода Финё, общество пришло к выводу, что Калле происходит из рода Алевельд-Лаурвигов Финё и имеет право носить это имя. в связи с чем примите наши поздравления — печати и подписи.

Тут Калле теряет сознание. Никогда прежде я не видел, как взрослый человек теряет сознание. Он выпучил глаза и сполз на пол.

Мы с Тильте ничего не предпринимаем, в основном потому, что считаем это бессмысленным. Калле Клоак похож на бочку, и, как я уже говорил, в прошлом он строительный рабочий, и чтобы сдвинуть его с места, нужна как минимум лебёдка. Но Буллимилла подхватила его на руки, словно ребёнка. Потом на мгновение застыла на месте, глядя на нас с Тильте.

— Когда будет открываться новый зал, — сказала она, — я приду и приготовлю праздничный ужин.

Это был первый приезд Тильте.

Я говорю «приезд». До Великого Синода и второго исчезновения родителей я бы сказал, что Тильте вернулась домой. Но теперь я не говорю «домой» о Финё. Я называю это приездом, это не оговорка.

Это некоторым образом связано с нежданным гостем в нашей усадьбе.

Сейчас я подробно расскажу обо всём, это важно: отъезд Тильте стал для меня большим потрясением, чем я предполагал.

Не знаю, существуют ли больницы вроде «Большой горы», где тебя могут излечить от привычки быть всё время с сестрой. Но именно в этом я и нуждался. Когда мы с Тильте возвратились на Финё, то потребовали, чтобы для каждого из нас в саду поставили что-то вроде строительного вагончика, где мы будем жить. Нам тут же их купили. Вот в чём разница между тем, что было до Копенгагена и после: теперь нам всегда удавалось тихо и спокойно объяснить маме с папой, как всё должно быть — и никто не возражал.

Конечно же, мы это сделали, чтобы нас не затоптали слоны. Потому что к этому моменту мы уже всё про них поняли. Мамины и папины слоны происходят не из Индии, они не могут научиться сидеть у тебя на коленях, решать кроссворды, стоять на передних ногах и вилять хвостом. У мамы с папой — слоны африканские, они ни с того ни с сего могут отправиться куда глаза глядят, и с ними вполне можно быть в дружеских отношениях, но на них никогда нельзя будет полностью положиться. Поэтому мы решили жить в вагончиках, чтобы быть подальше от слонов, на случай, если им вновь придёт в голову отправиться в путь.

Наверное, я представлял себе, что так дальше и будет — мы с Тильте будем жить в своих вагончиках, но поблизости друг от друга. Хотя я уже давно понимал, что раньше или позже она уедет. Но когда это случилось, для меня это оказалось страшнее, чем я предполагал.

Тут я в полной мере прочувствовал одиночество.

Мне очень жаль, что под конец я вынужден говорить о грустном. Но это важно.

Конечно же, я был знаком с одиночеством, наверное, всегда был знаком, мне кажется, что оно сопровождает меня всю жизнь.

Не знаю, как чувствуете одиночество вы, может быть, каждый ощущает его по-своему. Мама когда-то рассказывала мне, что для неё одиночество всегда сопровождается темой «Солитудевай», хотя это их с отцом мелодия и связана она с любовью. Для меня одиночество — это какой-то человек. У него нет лица, но, когда он появляется, мне кажется, он садится рядом со мной, или позади меня, и случиться это может в любой момент, вокруг меня могут быть люди, я даже могу быть с Конни.

С Конни мы снова встречаемся. Иногда я езжу к ней в Копенгаген, где её друзья смотрят на меня, как на неразрешимую загадку, они не могут понять, что Конни во мне нашла. Иногда она приезжает на Финё. Встречаясь с ней, я, как правило, чувствую себя очень счастливым.

Не знаю, есть ли у вас друг или подруга. Если нет, то хочу вам кое-что сказать. У вас обязательно кто-то появится. Весь мой пятнадцатилетний жизненный опыт говорит, что мир устроен так, что все находят любовь. Если они активно не сопротивляются этому. Так что если у вас нет друга или подруги и вы хотите, чтобы у вас кто-то появился, попытайтесь понять, где именно внутри себя вы этому активно противитесь. Эти выводы основаны на серьёзных исследованиях, предпринятых нами с Тильте.

Но даже когда я был с Конни, одиночество иногда вдруг вставало у меня за спиной. Оно ощущалось даже сильнее, чем когда-либо прежде, и я не мог понять почему. До того вечера у нас дома на кухне.

Это было в октябре, на осенних каникулах, и у нас гостила прабабушка. Тильте тоже была с нами, вместе с Якобом Бордурио. Ханс и Ашанти приехали из Копенгагена, они теперь живут вместе, в маленькой квартирке, купаются в лучах счастья, как писал поэт, даже у соседей к ним нет никаких претензий, хотя Ашанти стучит в барабаны и танцует транс-танцы, а иногда и приносит в жертву чёрного петуха на балконе.