Читать книгу "Реки Лондона - Бен Ааронович"

— Вода холодная, — пожаловалась Лесли.

— Прости, — сказал я. — А сейчас я должен поговорить с Генри.

И Генри Пайк с нескрываемым энтузиазмом вернулся.

— Что я должен сделать?

Я сосредоточился, раскрыл ладонь и проговорил: «Люкс!» С ладони поднялся магический шар и завис в воздухе.

— Этот светоч перенесет вас в то время и место, которому вы принадлежите, — сказал я. — Дайте мне руку.

Он медлил, не решаясь.

— Не бойтесь, он не жжется.

Ладонь Лесли обхватила мою, сквозь ее пальцы пробились белесые лучи. Я не знал, как долго будет действовать моя магия, не знал даже, есть ли она у меня вообще после того вампирского непотребства, которое учинила Молли. Но иногда ничего не остается, кроме как надеяться на лучшее.

— Послушайте, Генри, — начал я, — теперь настал ваш звездный час, ваш выход. Свет погаснет, и ваш голос тоже умолкнет, зато публика будет видеть лицо Лесли. Думайте о нем все время.

— Но я не хочу уходить, — возразил Генри Пайк.

— Генри, надо, — сказал я. — Только истинный гений сцены может точно почувствовать момент, когда нужно ее покинуть.

— Как это умно с вашей стороны, Питер, — вздохнул Генри Пайк. — Действительно, только истинный гений может отдать всего себя публике, сохранив при этом в тайне свое, личное, оставив некую загадку…

— …Чтобы все ждали продолжения, — добавил я, стараясь не выдать отчаяние.

— Да, — сказал Генри Пайк, — чтобы все ждали продолжения.

И в тот же миг этот напыщенный мерзавец исчез.

На лестнице послышались тяжелые шаги. Подъехал доктор Валид вместе с бригадой скорой помощи. Повязку, скрывавшую лицо Лесли, расцветили огромные красные пятна. Я слышал, как она задыхается, захлебываясь кровью. Чья-то широкая ладонь опустилась мне на плечо и бесцеремонно отпихнула в сторону.

Я опустился на пол — было похоже, что теперь мне удастся немного поспать.

ЗАДАНИЕ

Молодого человека на больничной койке звали Сент-Джон Джайлз. Он был восьмым в команде по регби или шестым в команде гребцов. В общем, студент-спортсмен из Оксфорда, который приехал в Лондон потусоваться. Его растрепанная светлая челка намокла от пота и прилипла ко лбу.

— Я уже рассказал полицейским, что со мной случилось, — сказал он, — но они мне не поверили. Так зачем вам мне верить?

— Потому что именно мы верим людям, которым не верит никто.

— Чем докажете?

— Думаю, вам просто придется поверить мне на слово.

Больничная простыня закрывала его тело до самого подбородка, так что повреждений не было видно. Однако что-то притягивало мой взгляд к его паху — так помимо воли смотришь на детали дорожной аварии или на уродливую бородавку на чужом лице. Сент-Джон заметил, что я старательно отвожу глаза.

— Честное слово, увидите — не обрадуетесь, — проговорил он.

Я взял виноградину из плошки на столе.

— Ну так расскажите мне, как все произошло.

Он отправился тусоваться с друзьями, они решили пойти в клуб рядом с Лестер-сквер. Там он встретил привлекательную молодую женщину, которую затащил в темный угол с целью перепихнуться, предварительно напоив. Теперь, вспоминая об этом, Сент-Джон готов был признать, что, возможно, слишком рьяно настаивал на своем, но при этом клялся, что она была согласна — по крайней мере, сопротивлялась не слишком активно. Удручающе знакомый сценарий — истории, которые приходится выслушивать сотрудникам «Сапфира», отдела по расследованию изнасилований, должно быть, похожи на эту как две капли воды. По крайней мере, до того эпизода, где женщина откусила ему член.

— Чем откусила, вагиной? — уточнил я на всякий случай.

— Ага, — кивнул Сент-Джон.

— Вы уверены?

— В таких вещах не ошибаются.

— И это были именно зубы?

— Ощущалось как зубы, — сказал он, — но, честно говоря, после того как это случилось, мне было уже все равно.

— Не может быть, что она нанесла вам травму каким-либо острым предметом — ножом, например, или осколком бутылки?

— Я держал ее за обе руки, — признался он и сделал хватательное движение, показывая, как именно. Получилось довольно невнятно, но я все же понял — он прижал ее за запястья к стене.

Тоже мне, герой, подумал я, сверяясь с предыдущими его показаниями.

— Вы сказали, что у нее были длинные черные волосы, черные глаза, бледное лицо и ярко-красные губы?

Сент-Джон энергично закивал.

— Да, знаете, похожа на японку, но не японка, — сказал он. — Очень красивая, только глаза не раскосые.

— А вы видели ее зубы?

— Нет, я же говорю, она…

— Да нет, — сказал я, — те, которые во рту.

— Не помню, — ответил он, — а это имеет значение?

— Возможно, — кивнул я. — Она что-нибудь говорила?

— О чем?

— Вообще, хоть что-нибудь.

Он ошеломленно замолчал, подумал немного и сообщил, что за весь вечер она действительно не произнесла ни единого слова. После этого я задал еще несколько вопросов, но Сент-Джон не смог на них ответить. Вчера он был слишком сосредоточен на кровотечении и не заметил, куда скрылась, так сказать, членовредительница. Ни имени, ни тем более номера телефона он у нее тоже не спросил.

Я сказал, что для человека, получившего такую травму, он прекрасно держится.

— Сейчас я принимаю сильнодействующие препараты, — вздохнул он. — А вот что будет, когда перестану, — боюсь даже подумать.

На обратном пути я пообщался с врачами — они сообщили, что откушенный пенис так и не нашли. Зафиксировав в блокноте последние данные — поскольку действовал в рамках официального расследования, — я заглянул в палату к Лесли. Она еще спала, лица совсем не было видно под бинтами. Я немного постоял у ее кровати. Доктор Валид сказал, что я, несомненно, спас ей жизнь и, возможно, обеспечил успех предстоящей пластической операции. Но я никак не мог избавиться от мысли, что из-за общения со мной она чуть не погибла. С тех пор как она отправилась за кофе, а я встретил призрака, прошло меньше полугода. И мысль о том, что, если бы все было наоборот, это я сейчас лежал бы в бинтах, внушала ужас.

И была еще одна мысль, которая пугала меня меньше, но угнетала гораздо сильнее, — о том, почему все это началось именно тогда, холодной январской ночью. Вернее сказать, солнечным зимним днем, в парке Хэмпстед-Хит, когда пес по кличке Тоби укусил за нос Брендона Коппертауна. На той же неделе на сцене театра «Линбери-Студио», небольшой дополнительной площадки Королевской Оперы, шла новая версия малоизвестной пьесы «Женатый повеса». Впервые она была сыграна на главной сцене театра в 1761 году и с тех пор, насколько я знал, нигде и никогда больше не ставилась. Ее автором был Чарльз Маклин. В Королевской Опере из кожи вон лезли, стараясь предоставить мне доступ к данным по бронированию билетов, — очевидно, надеялись, что я навсегда оставлю их в покое, как только получу нужную информацию. И я выяснил, что Уильям Скермиш и Брендон Коппертаун были на этом спектакле в один и тот же вечер. Случайное стечение обстоятельств погубило Уильяма Скермиша и стало причиной гибели и увечий многих других. И это, как я уже сказал, очень угнетало.