Читать книгу "От полуночи до часа кошмаров - Вольфганг Хольбайн"

Юдифь простукивала лопатой стену.

— А вот тут звук полый, — определила она. — Франк, ты не мог бы…

— Нет, — перебил ее Карл, снова сложил карту, убрал ее в папку и встал, со стоном потирая колени, которые, наверное, сильно болели после того, как он провел несколько минут в положении на корточках. Наверное, он опоздал на несколько десятилетий не только в моде, сочувственно подумал я, наверное, это попытка игнорировать свое собственное старение, которое, тем не менее, напоминает о себе все больше и больше. Он все еще одевался как подросток семидесятых, когда длинные волосы и джинсы, которые были настолько узки, что под ними заметно обозначались интимные места, были на пике моды. Он фактически давным-давно вышел из возраста участников Вудстока.

Короткий спазм, который сковал мои члены, когда Юдифь попыталась меня попросить разбить следующую стену, отпустил меня. Я подавил вздох облегчения и желание немедленно обнять Карла и с благодарностью прижать его к себе. И правильно, как я быстро понял, когда хозяин гостиницы покачал головой и посветил фонарем на место на этой же стене, в почти пяти метрах от каменного нагромождения в конце прохода.

— Не здесь, — сказал он и жестом подозвал меня к себе. — Надо копать здесь, внизу. Несколько метров вправо.

— Вон там точно, — я проследил взглядом за лучом фонарика, который указывал мне место, где должен был быть проход, поднял глаза к потолку над этим местом с такой гримасой, что про себя порадовался, что не состроил ее перед зеркалом. Всего в нескольких шагах от того места, которое указывал Карл, потолок так провисал вниз, что казалось, он вот-вот обрушится, если кто-нибудь рядом чихнет. А в непосредственной близости оттого места, где предполагался проход, его пронизывало огромное количество волосяных трещин и несколько более крупных. — Ну, в случае, если потолок рухнет мне на голову, поднимется пыль, которая на некоторое время закроет вам обзор, ничего, у Юдифи есть лопата, — затем я глянул на свои наручные часы. — И, пожалуйста, будьте осторожны, когда будете меня откапывать. Часы очень дорогие.

— Так мы хотим отсюда выбраться или нет? — хладнокровно осведомился Карл.

— Хотим, хотим, — ответила Юдифь на явно риторический вопрос хозяина гостиницы, простукала лопатой то место стены, на которое мне указал Карл, и потом еще на локоть влево. Потом она с похвалой посмотрела на Карла и сказала: — Отлично. Кажется, именно здесь, за стеной, есть полое помещение.

Я глубоко вздохнул, подошел к ней, размахнулся, но в последний момент затормозил движение до того, как кирка вонзилась в штукатурку и ударил совсем слабо. При этом я ни на секунду не спускал опасливого взгляда с потолка над моей головой. Но он не рухнул мне на голову в ту же секунду, как я боялся, и на нем даже не появилось ни одной новой трещины, поэтому мой следующий удар с гораздо большей силой вонзился в пористую штукатурку. Штукатурка подалась легко, обрушился большой кусок, но на этом и закончилось мое везение, которое позволило мне проделать прошлый проход с относительной легкостью. Под штукатуркой был наложен почти сантиметровый слой крепкого как камень бетона, разбить который мне не только стоило огромного мужества и сил, но и огромной доли самодисциплины и выдержки: постоянный стук в моей голове, который я уже было поборол некоторое время назад, через несколько ударов по бетону усилился настолько, что меня затошнило. Мой затылок был влажным на ощупь, если не сказать липкий. А головокружение, которое медленно, но верно усиливалось, я удерживал на приемлемом уровне, который не давал мне сойти с ума только тем, что сосредоточился на упрямом стаккато, который выбивали мои руки, монотонно ударяя киркой по цементу, круша его в пух и прах. В какой-то момент Элен совершила благородный жест и решила мне помочь своей кувалдой (не думаю, что хоть раз в жизни ей приходилось держать в руках инструмент тяжелее скальпеля). При этом она сильно ограничила меня в свободе движений и начала мне мешать, кроме того, это привело к тому, что я уже не мог ограничиться тем, что искоса поглядывал на ветхий потолок. Теперь мой взгляд постоянно перемешался то вперед, то вверх, но я не протестовал, стараясь отнестись к ее помощи как к чести для меня, хотя, собственно говоря, я отлично знал, что она жертвует собой не ради моей скромной особы, но, как и все здесь, старается исключительно для самой себя, потому что она хочет выбраться отсюда как можно быстрее. Тем временем Мария заинтересовалась заваленным концом узкого коридора, который она исследовала, освещая его зажигалкой.

— Очевидно, здесь был произведен взрыв, — заключила она, наконец, именно в то мгновение, когда я издал очередной стон, когда обнаружил, что за слоем бетона находится весьма крепкая стена из кирпича и бута. Я уже не мог больше сдерживать тошноту, которую вызвала моя головная боль, и я безмолвно взмолился небу, чтобы мне не пришлось попасть в неловкое положение, если меня вырвет прямо на изящные туфельки Элен. Несмотря ни на что, я все еще продолжал уверенно молотить, теряя силы и обливаясь потом, стену перед собой.

— За горой строительного мусора должны находиться еще три помещения, — заявила Мария; она взяла кожаную папку себе и внимательно изучала третий чертеж, после того как Цербер показал ей на бумаге наше фактическое местоположение. — К сожалению, здесь не обозначено подробно. Но в одном из них наверняка было подсоединение к току высокого напряжения. В одном из двух оставшихся много водопроводных труб и углубление, похожее на бассейн. Вы в этом что-нибудь понимаете?

Изумление от того факта, что Мария — наша всезнайка — задала нам настоящий вопрос, заставило меня на короткий момент остановить мою работу, и даже Элен не смогла скрыть своего удивления. Со стороны Марии допустить, что она может чего-то не знать, граничило с безоговорочной капитуляцией. Но Элен была явно не расположена к перемирию. Агрессивная напряженность, которая обозначилась уже во время нашего первого осмотра достопримечательностей в этом подвале и продолжалась еще немалое время после нашего возвращения на кухню, которая понизилась до нормального уровня только благодаря исключительным обстоятельствам, явно вернулась снова. Она нарастала, как я только теперь заметил, прямо пропорционально моей головной боли. Я почувствовал порыв ударить кого-нибудь — либо Карла, чтобы принудить его наконец рассказать нам о том, что он до сих пор скрывал от нас, либо Элен, потому что я ее терпеть не мог, либо Марию, потому что я ее не просто не переносил, а вообще, абсолютно и ни при каких условиях не переносил, либо, пожалуй, даже Юдифь, потому что ее отношение ко мне больно царапало мое самолюбие и глубоко ранило меня. И к тому же в этот момент я вдруг снова почувствовал то, что я уже чувствовал сегодня дважды и что мне задним числом показалось таким безумным, таким нереальным, что я постарался вытеснить это из моей краткосрочной памяти: чувство вибрации, как будто отдаленные басы, которые волнами входят в мои уши, пронзают все мое тело, отзываются во внутренностях.

Я закрыл глаза и постарался не думать ни о чем, кроме движений моих рук, которые продолжали долбить киркой стену. Так, с закрытыми глазами, я и пропустил два или три решающих удара, которые окончательно разрушили каменную кладку. Когда я снова открыл глаза, я находился перед зияющей дырой не более полуметра в диаметре. В результате моего последнего удара от потолка отломились несколько осколков и упали на меня. Я даже не обратил на это внимания. Внезапно по моим ватным ногам забегали мурашки, а тошнота и боль стали такими сильными, что мне пришлось опустить кирку и опереться на нее. Я отчаянно боролся против надвигающегося обморока, пытаясь оттеснить желчь и желудочный сок, которые медленно, но верно продвигались по моему пищеводу к горлу, обратно в желудок. Перед моими сомкнутыми веками забегали цветные точки.