Читать книгу "Ланселот, мой рыцарь - Оксана Елисеева"

— Пелеса нет, но есть Элейна, вызвавшая ревность королевы Гвиниверы. Элейна, спасшая Ланселота, исцелившая его от тоски по королеве. — Леди Кассандра перевела дыхание. — Дорогая, ты и есть Элейна.

Хелен изумленно уставилась на бабушку. Как она сама не догадалась! Ведь она перечитывала легенду после возвращения из пятого века. Там до сих пор неясная концовка, но Элейна присутствует во всех вариантах.

— Я и есть его возлюбленная Элейна? Но, бабушка… — Хелен не знала, что сказать, что думать.

— Твоя миссия еще не закончилась, Хелен, — загадочно улыбаясь, продолжила бабушка. — Ты можешь воплотить в жизнь одну из версий легенды. Либо Ланселот останется один, либо ты выйдешь за него замуж и сделаешь его счастливым.

— Выйду замуж? Но каким образом?

Вместо ответа леди Кассандра достала из выреза платья золотой медальон.

— Мерлин дал мне его на случай, если я не смогу жить в этом мире и захочу вернуться обратно. Сила медальона действует один лунный цикл. Когда мы вернулись сюда, было новолуние, и завтра оно наступит снова и Врата времени навсегда захлопнутся для нас. Возьми. — Она протянула медальон Хелен, и та машинально взяла его. — Ты должна решить сама, что делать дальше. Но перед тем, как принять решение, я должна предупредить тебя: вернуться в двадцатый век ты не сможешь, поскольку не оставишь после себя ни одного потомка. Род Лоуренсов прервется с твоим уходом.

С этими словами леди Кассандра вышла из библиотеки. Хелен ошеломленно смотрела ей вслед, пока до нее не дошел смысл слов бабушки. Она может вернуться обратно! К Ланселоту! Безумная радость охватила ее на мгновение, но тут же угасла. С ее уходом в пятый век род Лоуренсов прервется. Вот почему она так торопилась с выбором жениха, что даже не обращала внимания на чувства! Ее толкало к этому то проклятие, которое отправляет женщин семьи Лоуренсов в прошлое. Все они оставляли после себя детей, чтобы те могли продолжить их род дальше, и лишь она, эмансипированная женщина прогрессивного двадцатого века, не смогла выполнить это условие. Хелен сжала медальон. Путь к Ланселоту открыт, но она все равно не может воспользоваться им. И даже если бы у нее были дети, как она смогла бы бросить их?

Хелен взглянула на мечи, на кольцо с рубином.

— Прощай, мой рыцарь, — еле слышно прошептала она. — Прощай, мой Ланселот.

Затем открыла окно и выбросила медальон в темноту.

На следующее утро ей не хотелось вставать. Она не знала, что будет делать дальше, чем будет заниматься. Археология больше не интересовала ее. Она нашла главную сенсацию для себя и не хотела более находить для других.

Хелен лежала так до тех пор, пока к ней не начали стучаться.

— Дорогая, уже обед! Ты пропустила завтрак!

«Большое дело», — подумала Хелен. Даже будучи англичанкой, она не любила английские завтраки. Что может быть привлекательного в овсянке? Вот в Солсбери Ланселота она устраивала настоящие пиры. Вспомнив выражение лиц рыцарей, впервые попробовавших ее торт, Хелен грустно улыбнулась. Нет, она больше никогда не увидит их. Ни Тристана с Персивалем, постоянно подкалывавших друг друга и так любивших славные битвы. Ни Галахада, который, живи он в ее время, считался бы настоящим ботаником, впрочем, в пятом веке его тоже называли книжным червем, но, несмотря на тягу к учению, он был не менее храбрым рыцарем, чем остальные. Ни Гавейна, сразу ставшего ее другом и не раз помогавшего ей. О Ланселоте она старалась не вспоминать, потому что при каждом воспоминании боль в сердце вновь давала знать: чувства никуда не ушли.

Хелен со вздохом перевернулась на другой бок. Кого она обманывает? Она никогда не забудет его. Она никогда не полюбит другого. Разве есть на свете еще один мужчина, способный сравниться с ним? Она с тоской посмотрела на перстень. Даже если найдется, это все равно будет не он. Не ее Ланселот. Не ее лучший рыцарь всех времен и народов.

— Дорогая! Вставай же! Угадай, кто к тебе приехал! Здесь Рита!

Хелен нехотя шевельнулась. Пожалуй, действительно нужно встать. Появился хоть один человек, который не заражен энтузиазмом родственников, и поэтому с ним можно нормально поговорить. Но, услышав, что дедушка во дворе объясняет ее подруге, как будут производиться восстановительные работы, а Рита восторженно внимает каждому его слову, она снова завернулась в одеяло. В конце концов, Рита до вечера никуда не денется.

— Дорогая, к тебе можно войти? — снова раздался за дверью голос матери, и Хелен все же пришлось встать.

Проходя мимо зеркала, она автоматически отметила всклокоченные волосы и красные от бессонницы и невыплаканных слез глаза. Мать будет недовольна. Сюзанна де Мейер-Лоуренс никогда не позволяла себе показываться на людях в неподобающем виде и того же требовала от окружающих. А больше всего — от собственной дочери.

— Милая, что с тобой? — были ее первые слова, когда Хелен открыла дверь.

Как она и предполагала, мать ужаснулась ее внешнему виду. Не спрашивая далее ни о чем, она затащила дочь обратно в комнату и отвела ее в ванную, сунула Хелен в руки зубную щетку и принялась подбирать наряд на сегодняшний день.

— Вообще-то я хотела поговорить с тобой, но ты сегодня ужасная соня, — сказала мать после того, как Хелен вышла из ванной и села за туалетный столик.

Сюзанна взяла щетку и принялась расчесывать волосы дочери.

— Обычно ты встаешь раньше всех, но еще со вчерашнего дня была сама не своя. Понимаю, тебе не очень нравится наше общество, ты наверняка хотела побыть одна, отдохнуть от всей этой шумихи вокруг твоего имени. Но что поделаешь, дорогая, слава — это тяжелая вещь, и, чтобы ее нести, нужно быть очень сильным человеком.

Хелен от удивления чуть не обернулась посмотреть, ее ли мать говорит эти слова.

— Да-да, дорогая, можешь не удивляться, я знаю, что такое слава. Может быть, ты забыла, но ведь я была «Мисс мира».

Хелен действительно забыла сей знаменательный факт из жизни матери, поэтому недовольно скривилась. Сейчас мать начнет рассказывать о временах своей молодости, когда она была красива и, конечно, не позволяла себе выглядеть так, как выглядела Хелен этим утром.

— О чем ты хотела со мной поговорить? — поспешила она сменить тему.

Мать вдруг покраснела и села рядом с ней на стул. Хелен ждала, что она сейчас вновь разразится одной из своих длинных и цветастых речей, но Сюзанна молчала.

— Что случилось, мама?

— Ты не поверишь, дорогая. Никто не поверит. Мне ведь уже… — Мать снова замолчала и Хелен поняла, что она считает в уме, сколько ей лет. — Не важно, сколько мне лет. Главное, слишком много, чтобы вновь становиться матерью. Но так случилось, и мы с папой подумали, что это грех — отказываться от божьего дара, к тому же я всегда мечтала о сыне… Разумеется, я тебя очень люблю и о тебе я тоже мечтала, но если бы у меня был еще и сын, то я была бы просто счастлива…

— Мама, ты хочешь сказать, что ты… что вы с папой…