Читать книгу "40 градусов в тени - Юрий Гинзбург"

всю нехитрую механику. Начальный бизнес держался в основном на видеокамерах и видеомагнитофонах. Поскольку деятельность профессора была связана с полевыми испытаниями, то существовала реальная необходимость снимать и затем смотреть многие процессы. Безналичных денег у профессора было предостаточно, директор и главный бухгалтер не возражали, и дочкины приятели быстренько организовали ему парочку видеокамер и парочку видеомагнитофонов. В то время это были не какие-нибудь китайские эрзацы, а собранная в Японии техника фирм «Шарп», «Панасоник» и др., обладающая неслыханным качеством и надежностью. Главный «приборист» профессора Женя хорошо освоил эту технику. Но дело было еще и в том, что он был заядлым киноманом и хорошо знал зарубежное кино. Какими-то неведомыми путями он доставал зарубежные видеофильмы и прокручивал их в свободное время в подвальном помещении института, принадлежавшем лаборатории Игоря. Слух об этом быстро распространился по институту, и профессора осаждали толпы сотрудников с просьбами о просмотре того или иного фильма в подвале. Иногда Игорь брал магнитофон по воскресеньям домой, где пользовался им в основном Ян, пересмотревший все боевики со Шварценеггером, Джеки Чаном, Стивеном Сигалом, Ван Дамом и пр. Благодаря этой технике Женя снял свадьбу дочери профессора, и просмотр этого ролика спустя почти тридцать лет в Израиле доставлял большое удовольствие участникам этого мероприятия, большинство из которых в Израиле и находилось.

Из дел Игорь немного участвовал в доводке трактора Т-800, которая шла неважно. Всего было сделано девять машин по особому заказу и для выполнения конкретных задач. Последний трактор был произведен в 1999 году. Еще новые тракторы, проработав несколько месяцев, начинали течь и ломаться. Ремонт выполнялся из рук вон плохо и медленно, а стоил дорого. Практически все выпущенные машины Т-800 постепенно превращались в «памятники» советскому машиностроению.

Зато Чебоксары радовали, и профессор, приложивший немало усилий, чтобы «похоронить» Т-330, со всей энергией отдавался созданию новых чебоксарских машин. На заводе к 1985 году была разработана концепция нового семейства промышленных тракторов классов 25, 35, 50 тонн. В этом же году были изготовлены и отправлены на испытания (в которых Игорь принимал участие) первые три трактора Т-25.01. В апреле-мае на главном конвейере организован участок по сборке опытных тракторов Т-500 и до конца года изготовлено три штуки. На базе Т-25.01 были созданы модификации трубоукладчика ТГ-321А (первый трактор собран в 1987 году) и мелиоративный ТМ-25.01 (1988 год). У Игоря сложились отличные отношения и взаимодействие с заводскими конструкторами и испытателями, которые к тому же помнили его борьбу против Т-330 в пользу нового семейства чебоксарского завода, а директором завода стал его соученик по институту, который до этого был директором корпуса по производству танковых моторов на ЧТЗ. Между тем производство Т-330 продолжалось, и в 1988 год с конвейера сошел 10-тысячный трактор. В 1987 году были завершены приемочные испытания трактора Т-500, а в июле – сентябре изготовлены и отгружены на испытания три образца трубоукладчика ТТ-25.01. В ноябре был собран опытный образец мелиоративного трактора ТМ-20.01.

Тем временем в их институте директор всё чаще страдал приступами эпилепсии и в конце концов вынужден был уйти на покой. Его обязанности были возложены на первого заместителя Алексея Петровича Станкевича, въедливого и аккуратного белоруса, с которым Игорь был отлично знаком, поскольку Станкевич заведовал кафедрой двигателей в бытность Игоря студентом. Станкевич был уже предпенсионного возраста, и ему было не до реформ.

Демократия дошла до того, что на предприятиях предписали выбирать высшее руководство – директоров и заместителей. В это время изощренные умы ЦК, не желающие расставаться с властью, но понимающие, что под руководством партии хозяйство не поднять, придумали новую шутку: партия больше не вмешивается в хозяйственную деятельность, но за ней остается подбор и назначение кадров. При этом в институте приунывшая было «партшпана» оживилась и начала пытаться эксплуатировать сей постулат. В институте появился новый директор, которого Игорь отлично знал, – Саша Фоменко. Он окончил институт на два года раньше профессора, был распределен в закрытую ленинградскую контору «Трансмаш», где и дослужился до заместителя директора. Его жена Света была соученицей Игоря по школе. Естественно, что сходу Саша тесно общался с профессором, как с достоверным источником на предмет выяснения ситуации в институте.

Как-то он вызвал профессора в кабинет и сходу сказал ему:

– Ты ведь знаешь, что Станкевич уходит на пенсию?

– Да, слышал такое!

– И как ты смотришь на то, что администрация выдвинет тебя на выборах, согласно новой моде, в первые заместители.

– Саша, да побойся Бога, мне-то это зачем надо? Буду занят с утра до вечера, зарплату буду получать такую же – ты же знаешь систему, я собирался начать писать книгу, взял треть ставки в ЧПИ, а здесь буду разбираться во всех трениях, да и бросать старую гвардию – свою лабораторию – я ни в коем случае не хочу…

– Нет, это ты побойся Бога, ты же понимаешь, что являешься лучшей кандидатурой, не буду даже аргументировать, и так всё понятно. И потом, обо мне ты подумал? Я же хочу оправдать назначение и быть хорошим директором, а ты хочешь, чтобы я был директором… А лабораторию мы оставим за тобой.

– Конечно, хочу, чтобы ты был директором!

– Вот и соглашайся!

– Ох, ставишь ты меня к стенке. А может быть, даст Бог, и меня не выберут, врагов, завистников ведь у меня много.

– Да уж, заметил… много. Но понимаешь, это ведь всё начальнички, а в народе ты популярен, а выборы-то всеобщие.

Спустя какое-то время Игорь узнал, что один заведующий отделом собирает среди начальников отделов и лабораторий подписи под протестом выдвижения его на должность замдиректора. В ход идут два аргумента: первый – «Вы что, не понимаете, что он всех вас в бараний рог согнет и заставит делать то, что он хочет?», второй – «Вы что, хотите, чтобы вами командовал еврей, вас всех разогнал и насадил на ваши места своих евреев?».

Занимался этой организацией и пропагандой заведующий отделом гидравлики некто Кармышев, здоровенный наглый амбал с больным самомнением, который хорошо знал психологию неучей и бездарностей, возглавляющих многие подразделения института. В качестве главного объекта агитации он избрал секретаря парторганизации, которому внушал следующее: «Вы что, допустите, что первым заместителем будет беспартийный? Где же тогда провозглашенная ЦК роль партии в подборе и расстановке кадров?»

Фоменко как-то пришел в кабинет к профессору и закрыл за собой на ключ дверь:

– Игорь, как-то не хочется ссориться с партией… Ты не обидишься?

– Шутишь? Я тебе спасибо скажу и бутылку «Камю» подарю! Не ссорься ни с кем! Давай посадим замом Славу Филина –