Читать книгу "Под неусыпным надзором - Адам Нэвилл"

Бедный Джайлс.

Глава 30. В теле моего воскрешения

ДВА МЕСЯЦА СПУСТЯ

Я представил себе, как мой литературный агент, Джайлс Уайт, не получив никакого ответа на три звонка в дверь, сделал шаг назад и огляделся по сторонам.

Это было совсем на меня не похоже. Даже опущенные жалюзи не так обеспокоили его, как вид сада на заднем дворе. Лужайка и четыре цветочные клумбы, о которых я так нежно заботился, не просто заросли, а были поглощены растительностью. Сад выглядел совершенно диким. Зонтик от солнца на лужайке давно не закрывали, и полотно его все покрылось зеленой плесенью. Мусорный бак был переполнен, несколько доверху набитых мусорных пакетов возвышались около него.

Джайлс несколько раз навещал меня с тех пор, как я переехал на побережье, но в этот визит ему, должно быть, показалось, что хозяин дома, очевидно, слишком занят чем-то, чтобы обращать внимание на окружающий его мир. Вполне возможно, что он затаился где-то в глубине здания, всецело поглощенный своим любимым делом. Такое поведение, насколько знал Джайлс, было вполне обыденным для писателя, но только не для этого писателя. Не для Себастьяна Логана.

Он знал, что я презираю грязь и неорганизованность. Он вполне мог думать, что появление «Желтых зубов» было непосредственно связано с моей точкой зрения на эту проблему. Тем более если учитывать то, что до сорока лет я еле сводил концы с концами и вынужден был ютиться в крохотных съемных комнатушках. Джайлс был в курсе всех моих жизненных перипетий.

В основу сюжета «Желтых зубов» была положена история вторжения, но вторжения иного порядка: хаос и беспорядок вторгались в упорядоченную жизнь, грязь вытесняла чистоту. Я даже изобразил себя в качестве главного героя – писателя, работающего в жанре ужасов и проживающего в этом самом доме.

Биографические детали и изображение себя в качестве главного персонажа были встречены моим издателем с энтузиазмом. Всем понравилось то, под каким углом я рассматривал проблему, поднятую в «Желтых зубах». Джайлс также был весьма заинтригован тем, что его, как моего личного литературного агента, я тоже включил в эту историю.

В своем последнем письме я просил Джайлса прийти «в середине дня». Оно было послано за две недели до того, когда мне в последний раз позволили навестить собственный дом. Я упомянул, что чувствую себя плохо и не в состоянии сам приехать в Лондон, так как в последние дни «ощущаю дискомфорт, уезжая из этих мест». Я не мог связаться с ним по телефону, так как в Торе не было ни телефонной линии, ни сигнала сотовой вышки.

Десять иностранных издательств уже вели переговоры по поводу «Желтых зубов». Скопились запросы на экранизацию и телевизионные версии романа. Нужно было срочно принимать решение, с какой телекомпанией и киностудией продолжить сотрудничество. Даже без официального заявления, которое я обещал написать, уже шли разговоры о заключении сделки еще на две книги как продолжение истории. Необходимо было определить сроки. Мой издатель утверждал, что в «Желтых зубах» присутствует некая особая острота, которая пропала из моих произведений после первых двух романов. И как он посмел? Тем не менее было много срочных дел, которые нужно обсудить. Вот почему Джайлс приехал в Бриксхем. Кроме того, он хотел проверить, все ли у меня в порядке.

Я представлял себе, как, стоя на моем парадном крыльце, он постепенно начинал выходить из себя: «Да что он, в самом деле, совсем больше не думает о своем будущем?»

Он услышал, как отодвинулась щеколда замка и дверную цепочку вынули из гнезда. Дверь открылась достаточно широко, чтобы он смог увидеть мое лицо. Меня было трудно узнать.

– Себ… – только и смог проговорить Джайлс. Он не знал, что еще мог мне сказать.

Сколько времени прошло с тех пор, как я последний раз мыл голову? И все эти годы, что он знал меня, я никогда не носил бороду. Конечно, бороды были в моде, но моя явно была из тех, что носили люди, презирающие всякие условности домашнего быта. Я выглядел как бездомный бродяга.

Мои волосы уже давно можно было описать как «соль с перцем», но теперь они были цвета грязного снега и лоснились от сала. Лохматая борода полностью соответствовала созданному образу. Завершали его мои старые лыжные штаны и заляпанная рубашка, выглядывающие из-под распахнутого халата. При виде всего этого Джайлс едва сдержал выражение отвращения на своем лице. Однако он заметил, как сильно я похудел, намеченные постоянным страхом морщины были углублены страданием и бессонницей. И бог ты мой! Зубы! Должно быть, их он тоже заметил. Тошнотворный запах изо рта липким облаком повис на пороге. Когда в последний раз я был у зубного врача? На фоне спутанной бороды и усов мои губы выглядели темными. Я видел себя только в оконном отражении в Торе, когда угасал солнечный свет. Мой бедный, лишенный всякого ухода рот… Джайлс бросил быстрый взгляд на влажные желтые, словно потемневшая от старости слоновья кость, зубы.

Желтые зубы.

Он стоял и смотрел, пораженный чудовищной метаморфозой, произошедшей с его аккуратным, непритязательным, застенчивым клиентом, которого он всегда считал своим другом.

– Джайлс! Сколько воды утекло… Прекрасно выглядишь.

– Да уж, да уж… – Джайлс заколебался, не в силах ответить комплиментом на комплимент.

– Входи, пожалуйста. – Я посторонился, пропуская его.

«Я видел достаточно», – должно быть, вертелось у него на языке, но Джайлс никогда не мог позволить себе подобную грубость. Разве что при разговоре с некоторыми издателями.

Он проследовал за мною по лестнице в гостиную на третьем этаже.

– Что-нибудь выпьешь? – пробормотал я, даже не глядя на Джайлса, и махнул в сторону откупоренной бутылки бурбона на кофейном столике.

– Нет, спасибо.

Был полдень.

Джайлс также постеснялся попросить меня открыть балконную дверь, но я заметил его взгляд, брошенный на нее. В комнате стоял запах жареного картофеля, пота, дорогих духов и вони из застоявшегося мусорного ведра.

Он присел на краешек кушетки, чтобы не задеть кучу белья, которое ждало, то ли чтобы его забросили в стиральную машину, то ли чтобы его вообще куда-нибудь забросили и совсем позабыли. Откуда мне было знать? Это было не мое белье.

Джайлс оглядел комнату, отметив кучу грязных тарелок вперемешку с кофейными чашками и журналами. Пустые книжные полки. Рамки с оригинальными рисунками обложек моих книг и постеры фильмов исчезли.

– Твои картины?

– Их больше нет, – сказал я, устраиваясь в кресле напротив кушетки. Единственным источником света в комнате была тусклая настольная лампа около книжного шкафа. – Проданы, – добавил я, оглядывая стены, словно пытаясь вспомнить свои картины.

– Проданы? Почему? – Джайлс знал, что я не испытывал недостатка в деньгах. Я всегда был осторожен с тратами – даже несколько прижимист, как, если быть честным, считал Джайлс. Но и после выплаты его пятнадцати процентов и налогов в HMRC[57] у меня должно было еще много остаться от аванса за «Желтые зубы». Еще такая же сумма уже была заработана за счет продажи прав зарубежным издательствам.