Читать книгу "Изумрудный лебедь - Джейн Фэйзер"

Она осторожно двинулась по коридору. У двери Гарета она остановилась. Прижалась ухом и прислушалась. Сначала она не услышала ничего, и к ней вернулась было надежда… но потом уловила столь знакомые ей звуки. Бессвязные слова, тяжелое дыхание.

Имоджин открыла дверь, как делала много раз до этого, и проскользнула внутрь, тихонько прикрыв ее за собой. Ночные кошмары Гарета были известны ей одной. Это была одна из тайн, которую она разделяла с ним.

— Шарлотта!..

Это имя он выкрикнул громко и отчаянно. Тотчас же Га-рет сел в постели. Глаза его были широко раскрыты и смотрели в темноту. Но Имоджин знала, что он спит. Она бросилась к его постели. По лицу его струился пот, будто его снедала лихорадка, рубашка вся взмокла.

— Гарет… Гарет… проснись!

Она обняла его, прижала к своей груди и принялась баюкать, как маленького мальчика.

— Проснись, Гарет! Это всего лишь сон!

Медленно выражение ужаса сходило с его лица, но кошмар все еще не отпускал его.

— Боже милостивый, — пробормотал он, поворачивая голову и видя сестру.

Она все еще держала его за руку. Глаза ее смотрели на него с фанатичной любовью, неизменной в течение всей его жизни, с того самого момента, как он себя помнил.

— Боже милосердный! Имоджин! — повторил он, снова падая на подушки и мягко высвобождая свою руку из руки сестры. Он отер влажной ладонью взмокшее от пота лицо и лежал теперь, глядя в потолок, стараясь собраться с силами. Голова его была ясной.

«Это верх пошлости!» И он снова принялся смеяться. Может быть, он все еще немного пьян, но этот неудержимый смех был вполне трезвой реакцией на правду.

— Гарет, прекрати! — Имоджин склонилась над ним — лицо ее было изможденным, глаза полны тревоги. Веселье его было странным и пугающим, и она не знала, что с этим делать. — Почему ты смеешься?

— Принеси мне бренди, Имоджин. — Он снова сел на постели. — Нет причины для беспокойства, сестра. Я в своем уме… По правде говоря, — добавил он со смехом, — возможно, я впервые по-настоящему в своем уме за все эти годы.

— Не понимаю, что ты хочешь сказать. — Имоджин принесла ему бутылку. — Тебя снова мучил кошмар. И снова в нем была Шарлотта.

— Да, — тихо ответил Гарет, сползая с постели на пол, — но я твердо верю, Имоджин, что это было в последний раз.

Он поставил на стол нетронутую бутылку бренди.

Имоджин смотрела на него с огромным беспокойством.

Она не поверила ему, и ее посетила мысль, что, возможно, брат по-настоящему помешался. Она заговорила страстно, убежденно, пытаясь заставить его принять факты, которые помогли бы ему примириться с реальностью.

— Я всегда заботилась о тебе, всегда старалась, чтобы тебе было лучше, Гарет. Я понимала, что с Шарлоттой надо что-то делать…

— Имоджин, достаточно!

Голос Гарета хлестнул ее, как бич. Но она продолжала:

— Что-то надо было делать. Я сделала это ради тебя, брат.

Слова ее лились бездумно и неудержимо, и теперь Гарет уже не пытался ее остановить. Он слишком долго избегал правды, и теперь настало время узнать ее, принять эту правду и собственную вину. Пока он этого не сделает, он не сможет начать свою жизнь заново.

— Шарлотта не подходила тебе. Она всегда была пьяна и готова отдаться каждому, на кого положила глаз. Она смеялась над тобой и этим бедным юным де Вером. Она погубила его так же, как тебя. Она стояла тогда у окна, пьяная, и качалась. Достаточно было чуть-чуть подтолкнуть ее… и все… совсем чуть-чуть. — Имоджин подняла на него глаза. Они дико сверкали. — Она была не для тебя, Гарет. Она не годилась тебе в жены.

— Знаю, — ответил он спокойно. — И всегда знал.

— Все, — продолжала Имоджин сквозь слезы, — все это было ради тебя, Гарет.

— Знаю, — повторил он, обнимая сестру. — И я люблю тебя за это, Имоджин. Но пора с этим покончить.

Гарет держал сестру в объятиях, пока ее слезы не иссякли, потом отвел Имоджин в ее комнату и помог ей лечь в постель. Он знал, что за внезапный бурный всплеск чувств она будет расплачиваться жесточайшей головной болью, но в конце концов ей станет легче, как бывало всегда.

Он знал свою сестру, пожалуй, лучше, чем она его, думал Гарет, возвращаясь в свою спальню.

Теперь ему больше не хотелось спать. Не хотелось пить бренди. Он знал, что наконец пришло долгожданное освобождение. В первый раз за столь долгое время он понял, что ему нужно для счастья, и знал, что готов пожертвовать ради этого всем.

«Я любила вас…»

Неужели все потеряно? Неужели он так сильно ранил эту любящую открытую душу, что теперь все безвозвратно ушло? Неужели она не захочет поверить, что он тоже любил ее?

Глава 24

— Ты что-нибудь помнишь об этой ночи? — спросила Мод. Она сидела на берегу реки, прислонившись к стволу дерева, и хрустела большим зеленым яблоком.

— Нет. — Миранда бросила огрызок яблока в реку и смотрела, как вокруг брошенного ею огрызка расходятся круги по воде. — А ты?

Мод покачала головой:

— Нет, я вообще ничего не помню о Франции. Первые мои детские воспоминания связаны с Имоджин и Бертой. — Она наморщила свой маленький носик. — Не слишком обнадеживает. Да?

Миранда хихикнула. В последнее время она редко смеялась, и при звуке ее смеха Мод села, обхватив руками колени. Она знала, что в рассказанной ей истории было что-то, во что Миранда, ее сестра-близнец, не посвятила ее. И оттого, что от нее скрыли нечто, она чувствовала себя несчастной.

— Ты уверена, что хочешь вернуться в свою труппу?

— Да, конечно, — ответила Миранда не задумываясь. — Ведь это моя семья.

Миранда сорвала маргаритку и бросила в поток. Потом принялась наблюдать, как течение крутит и уносит цветок прочь.

— Но…

— Не надо, Мод. — Миранда вскочила. — Пойдем. Солнце уже поднялось высоко, а нам надо сегодня добраться до Эшфорда.

Она свистнула, подзывая Чипа, и маленькая мордочка вынырнула из листьев у них над головой.

Мод тоже поднялась на ноги и протянула руку обезьянке. Зверек прыгнул сначала ей на плечо, а потом на землю.

— Как мы будем добираться до Эшфорда? — спросила Мод, идя за Мирандой. Она пока еще не могла привыкнуть к широким юбкам без фижм и с трудом поспевала за Мирандой, даже после двух дней путешествия. Привыкшая скитаться Миранда шагала легко и свободно. — Мы ведь не будем идти пешком всю дорогу, а?

Она догнала сестру, остановившуюся на краю поля.

Миранда, казалось, задумалась над вопросом Мод. Она посмотрела вверх, на безоблачное небо, синее, как ее глаза.

— Сегодня отличный день для пешей прогулки.