Читать книгу "Тени за холмами - Антонина Крейн"

Нет — сбываются другие мечты. Скорее даже — желания. Быстрые, страстные, те, что прошивают молнией насквозь и тотчас растворяются, забытые. Такие желания — будто поданный в игре мяч партнеру-Вселенной. Их она с удовольствием обращает в «гол».

Логично и грустно, что всем нам легче вывести в поле мелкую «хотелку». А то, что важно, — мы стискиваем в руках, сколь нападающий ни просит паса…

Так и я: на днях возжаждала «еще полюбоваться» Дамбой Полумесяца.

И вот, пожалуйста: пришло, откуда не ждали. Рухнуло с небес. Вернее, наоборот: это я рухнула. Вдоль огромной плотины, пролетела как миленькая все двести ярдов — да еще и товарищей в своё желание втянула. Молодец!

И мистралин тут, видимо, натянут для таких, как мы… Ну, попроще.

Для тех, кто умудрился грохнуться со стены, пусть парапеты там и выстроены в человеческий рост.

Ведь некоторые люди не вполне верно трактуют фразу: «преодолевая препятствия, ты растешь». Они думают, что речь идет о заборах, оградах, перилах или калитке, ведущей в соседский яблоневый сад.

Может потому, что это все куда проще рушить, чем стены собственных неудач.

— Йоу, ребят, — снова вздохнула Андрис, поднимаясь. — А я правильно понимаю, что в этот раз эксперимент удался? Мы метились в пятьдесят километров от Мудры — мы оказались в пятидесяти километрах от Мудры.

— В высоту, по диагонали, — заржала Кадия.

— Со своей стороны могу ск-казать, что мы на самой границе глушащего поля, — принц подал голос, закидываясь ириской, вынутой из кармана джинс. — К-кажется, сбой перемещения был, но незначительный.

— Вообще не значительный, говорить не о чем! — хохот Кадии перерос в нервное хихиканье.

Я начала всерьез беспокоиться за душевное состояние подруги. Часто именно таких — жестких и пламенеющих, — вдруг ломает какая-нибудь ерунда.

Последняя, чтоб ее, капля, сточившая камень. Не предугадать.

Ну или стражница просто головой сильнее нас стукнулась.

— М-м-м, — сказал Полынь.

Куратор стоял, приложив ладонь ко лбу, и оценивающе всматривался в громаду дамбы. Казалось, если положить ее плашмя и раскатать в кружок — на ней можно будет отстроить целый Шолох, как на блюдечке.

— Предположим, что мы максимально использовали ресурс Святилища. Вы молодец, Лиссай. Но теперь нам надо на ту сторону плотины, верно? — Ловчий сощурился. — Пустыня там, да еще и гораздо выше уровнем.

— Я даже думать не хочу, сколько ступеней в местных лестницах, — призналась Андрис, поправляя съехавший на лоб ободок.

— Много, но нас туда всё равно не пустят, — я вздохнула. — Дамба Полумесяца — объект военного стратегического назначения. Не для туристов. Тем паче, потусторонних.

— Ой, а я это помню! Магистр Орлин мне персонально читал курс по вампирам, пока вы с Дахху валялись с тролльей ветрянкой на пятом году обучения! — Кадия встрепенулась. Лихорадочная, нехорошая краснота на её щеках медленно угасала, сменяясь привычно-задорным румянцем. — Здесь очень маленький гарнизон дозорных, но на всех подъемниках стоят системы распознавания клыков. Некоторые контрабандисты нападают на вампиров прям в Хейлонде, вырывают им зубы и потом прикладывают это богатство к спец кристаллам, чтоб перейти на ту сторону и поживиться барахлишком в Мудре. В итоге вампиры — настоящие мастера самообороны, с детства учатся. Как говорится, без мотивации молодцом не станешь… А лучшей мотивации, чем риск остаться без зубов в подворотне, для детей еще не придумали.

— Кад, не вздумай писать книги о воспитании! — прыснула я.

— Наверное, нам все равно придется отловить какого-нибудь патрульного. Не то что бы я за разбой и насилие, но… Какие еще варианты? — Андрис задумчиво скрестила руки на груди.

— Тинави! — вдруг воскликнул Лиссай неожиданно громко, и, спотыкаясь на скользящем мистралине, бегом бросился ко мне. — Я… Я вижу ваши эмоции!

От этого окрика я первым делом почувствовала себя предательницей[1].

* * *

[1] Напоминаю! Я и боги — единственные существа, чьих эмоций Лиссай не видит. Ну, в нашем мире, во всяком случае. Нас как бы защищает унни. Остальные люди для принца похожи на туманные цветные пятна владеющих ими чувств.

* * *

Вторым делом я испугалась.

Эмоции?! Как так? Что, прах побери, поменялось? Неужели унни оставила меня окончательно: уже даже защиты лишила?..

— Вы боитесь, — расстроенно сказал принц.

— Да, — не менее расстроенно подтвердила я.

— И надеетесь на лучшее.

— Как без того!

— И вас распирает от злости.

— Э, правда? — я удивилась.

— Да. А еще все эмоции двоятся. К-как странно… — протянул Лиссай, нахмурившись, — И, знаете, Тинави, обычно у людей они в голове, а у вас в животе почему-то. К-как загадочно!

— А-ХА-ХА-ХА! — Кадия снова начала ржать, как конь.

— Может, это бабочки? — усмехнулась Андрис.

Полынь лишь с любопытством покосился на нас от мумии, которой он уже делал сердечно-магический массаж: таскать ее, неоживленную, было бы несподручно.

Я меж тем сменила Кадию на посту Человека Хохочущего. Потому что, почувствовав царапанье по солнечному сплетению, я поняла, откуда у меня в желудке вьются двойные чувства.

О, прах! А ведь раз мы на границе пустыни и Хейлонда, значит есть шанс, что…

Я стала экстренно вытряхивать свою многослойную одежду. Где-то между рубашками пищали и бились вконец дезориентированные мыши. Честно говоря, задним числом я не вполне понимала, зачем я вообще их сцапала: наверное, мне претила мысль о том, чтоб разбиваться в одиночестве. Или наоборот, я хотела смягчить им удар собой? Или это хватательный рефлекс барахольщицы со стажем… Кто ж теперь разберет!

Наконец, вместе с горой всякой всячины, которую я честно переложила в походный костюм из летяги, вывалились две черные, сморщенные, слегка контуженные мыши.

— Ну вот! Все нормально, мои чувства все еще под защитой! — я разулыбалась.

— Малек, ты хочешь сказать, они всегда с тобой? — Полынь заинтересованно вздернул бровь. — Ты, конечно, любишь животных, но чтоб настолько?

— По пути прихватила, — смущенно буркнула я и присела возле мышей.

Они вытаращились на меня глазами-бусинами.

— Доброй крови! — я подмигнула. — Превращайтесь, все свои!

* * *

…На то, чтобы уговорить вампиров сотрудничать, ушло много дипломатии, пара заклинаний и оплеуха, выданная Кадией сгоряча, когда одна из «мышек» сказала нечто нелицеприятное на хейлонлинге. Что именно — поняли только Мчащаяся (спецкурс магистра Орлина не прошел для нее даром) и Лиссай, которому унни помогала распознавать любые языки.