Читать книгу "Позывной Волкодав. Выжечь бандеровскую нечисть! - Георгий Савицкий"

Пронзительно заржали раненые лошади, животные метались, рвали постромки, передняя телега перевернулась, на них налетела идущая следом, образовалась куча-мала. Позади зарокотал крупнокалиберный пулемет «ДШК» на броневике. Ярко-красные трассеры росчерками вспороли призрачный серебристый свет луны. Тяжелые крупнокалиберные пули раненых не оставляли.

– «ДШК», прекратить огонь! – Старший лейтенант Ракитин нажал на тангенту рации, отдавая приказ экипажу бронированного «Студебекера». Оперативная радиосвязь прекрасно помогала координировать действия. – Вперед! Всем стрелкам – огонь без предупреждения!

Всего десять бойцов окружили недобитков, в живых после кровавого побоища оставалось только четверо бандитов. Как только они поняли, что им грозит «вышка», сразу же побросали оружие и дурными голосами взмолились о пощаде. Весь кровавый кураж сошел на нет – собственная шкура дороже. Теперь это были жалкие, униженно причитающие и размазывающие сопли мужики. Но все же Виктор, как и остальные спецназовцы НКВД, не обманулся этой дикой демонстрацией униженной покорности. Все прекрасно понимали, что бы произошло, если бы опьяненные кровью и вседозволенностью звери ворвались в сельские хаты и начали свой кровавый дебош…

Fiat justitia et pereat mundus! – «Да свершится правосудие, даже если погибнет мир!» – в зимнем лесу в Подмосковье в 1943 году и зимой 2014 года в Донецке эта фраза звучала одинаково – под выразительный лязг передергиваемых затворов.

– Огонь! – зашипели, словно рассерженные змеи, глушителями пистолеты-пулеметы Судаева. Через несколько секунд все было кончено. В связи с особой опасностью для советского общества бандиты были уничтожены.

* * *

Старший лейтенант Ракитин по рации связался с остальными силами мотоманевренной группы, доложил о выполнении боевой задачи. Остальные бронированные «Студебекеры» обещали быть через четверть часа. Старшина Хрящев, который командовал маневренной бронегруппой, по радио доложил, что они приняли и уничтожили до полусотни бандитов. Ну, что ж, ловить недобитков будут выставленное к утру оцепление и органы местного Управления НКВД и Рабоче-крестьянской милиции.

Вскоре подъехали грузовики. Старший лейтенант Ракитин передал захваченное у бандитов оружие. Тут же поступил новый приказ – в семи километрах отсюда в другом селе бандиты все же успели учинить кровавый беспредел…

– Снять светомаскировку с фар грузовиков. По машинам! Будем атаковать с ходу, пулеметчикам – особое внимание, – распорядился лейтенант Ракитин.

Он правильно оценил обстановку. Скрываться дальше не имело смысла, а вот в занятое бандитами село нужно было успеть как можно быстрее. Поэтому водители сняли брезентовые чехлы с узкими прорезями. Светомаскировка была обязательна для всех при передвижении ночью. Но Виктор решил иначе – ослепить бандитов ярким светом фар грузовиков, оглушить ревом моторов, ошеломить натиском и шквалом огня.

А в селе уже творилось страшное. Полыхали две крайние хаты, но их никто не тушил. На улицах чернели распростершиеся тела убитых людей, бандиты не щадили никого. В центре, в самой большой избе, шла кровавая гулянка, самогон лился рекой, бандиты велели собрать все съестные припасы, и это зимой, посреди войны. То и дело звучали выстрелы – «отморозки» куражились, стреляли в воздух или в любого человека из местных. Из соседнего дома доносились жуткие женские крики.

Два броневика ворвались в село, разнося в щепки деревянные заборы и снося подвернувшиеся по пути сарайчики. Слепящий электрический свет бил по залитым самогоном глазам, загрохотали крупнокалиберные пулеметы – стрелки били в воздух трассерами, давя на нервы бандитам. Прикрываясь бронированными бортами, спецназовцы НКВД вели бой – стреляли короткими кинжальными очередями. В плен никого не брали – любой поднявший оружие выносил себе смертный приговор с немедленным исполнением.

Ошеломленные бандиты открыли ответную стрельбу по «Студебекерам» – пули защелкали рикошетами от бронированных бортов. Со звоном разлетелся прожектор на пулеметной турели, вскрикнул раненый стрелок, но гашетку «ДШК» не отпустил.

* * *

Лицо врага. Виктор Ракитин хорошо запомнил «своего первого» бандеровца. Широкие, простоватые крестьянские черты могли обмануть неискушенного наблюдателя, но в глубине глаз горел огонек дикой ярости. Правую щеку пересекал глубокий шрам. Детина был раза в два больше и тяжелее Виктора Ракитина. В рваной советской шинели, но на голове – немецкое полевое кепи. В лапище он сжимал топор, подобранный где-то в разоренной избе.

Большинство бандитов бойцы НКВД уже или уничтожили, или же те сами сдались, видя, как жестко работают советские солдаты. Остальных, наиболее упертых, вытеснили в поле за село – стрелкам крупнокалиберных пулеметов «ДШК» на броневиках тоже надо попрактиковаться…

Вот этот верзила остался – дрался насмерть, успел ранить двоих пограничников.

– А, сволота москальская! Зараз я тебя на шматы порубаю! Ну, иды до мэнэ, я тэбэ топором прыгощу!!! – надрывался детина.

В ответ пограничники навели автоматы, передернули затворы. Но команды открыть огонь пока не было. Виктору же было важно сейчас не только уничтожить противника – это уже практически сделано. Нужно было психологически сломить коварного, хитрого и вероломного врага, доказать себе и показать остальным, что и на такого «отмороженного» битюга найдется управа…

– Отставить огонь. Я сам его возьму. – Виктор шел на смертельный риск, понимал, что если этот его скрутит, то товарищи не успеют, бандеровец сломает или удавит его раньше. Что ж, это и был для старшего лейтенанта Ракитина самый главный экзамен.

– Шо, москаляка, боишься з голыми руками на мэнэ йты?!

Виктор только пожал плечами и отдал свой автомат, «Наган» и боевой нож товарищу.

Дико заревев, бандеровец размахнулся увесистым колуном. Но блеснувшее в полутьме лезвие топора вспороло лишь воздух. Ракитин уклонился, ушел вниз и рубанул ногой жесткую подсечку. Бандеровец нелепо взмахнул руками и грянулся навзничь. Он неуклюже взмахнул топором, попытался и на земле достать пограничника. Но Виктор перехватил руку с увесистым оружием, выкрутил, а потом локтем саданул по лицу противника. Тот на мгновение ослабил хватку, и старший лейтенант вырвал у него топор. Бандеровец попытался вскочить на ноги, но тут уже Ракитин от души хрястнул его топором. Тяжелое лезвие с чавканьем вошло наискось, разрубив левую глазницу и переносицу. Обильно плеснула черная в полумраке кровь. Тело бандеровца задергалось в предсмертных конвульсиях.

– Достоевщина, бля… – Старший лейтенант Ракитин забрал у бойца свое оружие. Теперь он стал не просто командиром, а вожаком стаи.

Глава 6

Боевая «Аннушка»

Уже в августе 1943 года на небольшой полевой аэродром приземлились два не совсем обычных самолета. Это были «классические» бипланы с двумя парами крыльев, но, в отличие от знакомых всем военным и гражданским Страны Советов «кукурузников» «По‑2», эти машины были гораздо крупнее, имели один двигатель с трехлопастным винтом, остекленную кабину и просторный грузовой салон. Во всем облике этих самолетиков, в их толстых крыльях, немного пузатом фюзеляже, коротких и неубирающихся стойках шасси с большими колесами-пневматиками было что-то крестьянское – основательное.