Читать книгу "Сафари на Жар-птицу - Дарья Калинина"

— Значит, Ева Германовна тут не живет?

— Ева — нормальный человек. Вот вы тоже с виду нормальный. Вы бы стали жить с такими?

— Нет.

— И она тоже не стала. Оставила эту квартиру брату. Себе другое жилье купила и съехала. Уже года три, как не живет тут.

— А вы можете дать мне ее новый адрес?

Таня чуток поколебалась прежде, чем ответить.

Но все-таки сказала:

— Могу.

— Вот здорово!

— Только зачем вам адрес тети Евы? И кто вы такой?

Саша принялся объяснять. Но Таня перебила его на середине фразы.

— Ясно. Я все поняла. Вы из полиции. Утром сюда ваши уже приходили. Тоже Евой Германовной интересовались. Значит, обокрали контору, да? А я говорила, что рано или поздно тем дело и кончится. И что же вы так несогласованно работаете? Друг за дружкой ходить, много ли преступников поймаете? Ладно уж, пишите адрес.

Адрес Саша записал. Оказалось, это на другом конце города. Похоже, Ева Германовна постаралась забраться как можно дальше от своего братца.

— Мне почему-то показалось, что вы совсем не удивлены тем, что офис Евы Германовны обокрали? Или я ошибаюсь?

— Нет, не ошибаетесь. А не удивлена я потому, что нельзя так с людьми обращаться. Если люди на тебя работают, им нормальные деньги платить нужно. Вокруг все дорожает, а она им вместо того, чтобы прибавку к зарплате, наоборот, штрафы ввела, премий лишила, за переработки совсем платить перестала. Люди по двадцать четыре часа работают, особенно если в конце года, на работе пару часов поспят и снова работать принимаются. А им за это в конце месяца пшик! Раньше, до кризиса, оклад платили, в прошлом году половину, потом четверть, а теперь и вовсе ничего.

— Оптимизация.

— Богатые становятся богаче за счет бедных, которые еще больше беднеют. Разве это справедливо?

Саша пожал плечами. Что он мог сказать? Конечно, справедливостью тут и не пахло. Но справедливость ведь это такая вещь, которая сама собой не появится, ее восстанавливать нужно.

И тут его осенило.

— Вам это насчет премий Ева Германовна рассказывала?

— Уж не сама выдумала!

— Значит, вы с Евой были близки?

— Моя мама и тетя Ева дружат с самого детства. Они ровесницы. Только судьбы у них по-разному сложились. Мама замуж рано вышла, меня сразу родила. А тетя Ева все мыкается. А квартиры-то наши, сами видите, совсем рядышком. Когда тетя Ева еще тут жила, она частенько у нас отсиживалась. Придут к Павлику дружки, накурят, навоняют, тете Еве и возвращаться не хочется. Она сначала у нас комнатку снимала. Мама не хотела с нее денег брать, но тетя Ева ее уговорила. Потом лучше зарабатывать стала, квартиру себе сняла. Тоже неподалеку. А несколько лет назад купила в стройке квартиру. Как получила жилье, так носа сюда больше не кажет. Я ее понимаю. Каждый приход — это сплошная головная боль из-за Павлика. Вечно он у сестры деньги клянчил. А как она появляться тут перестала, а вместе с ней и деньги, Павлик воровать начал. Мы с мамой говорили об этом тете Еве, но она странная в последнее время стала. Сказала, что устала от выходок Павла. Что каждый сам кузнец своего счастья. И что она знать больше ничего не хочет про Павла. Если посадят, туда ему и дорога. А вообще, лучше бы он совсем умер.

— Могу ее понять. Брат совсем ее допек.

— Конечно. Только странно. Все-таки брат. И тетя Ева его очень любила. Прежде она никогда бы таких жестоких слов не сказала.

— Прежде?

— До встречи с этой Синей Бородой, будь она неладна!

— Что за синяя борода?

— Тетка одна! Я ее один только разочек в кафе на дне рождения тетечки Евы увидела и сразу возненавидела на всю жизнь!

— Почему так?

— Ох и противная! Никого к тете Еве не подпускает. И борода эта еще ее! Нет, я понимаю, все в жизни случается. Гормоны там бушуют. Но если не повезло тебе, если выросли у тебя волосы на подбородке, сходи в салон, удали их лазером. Сейчас это все без проблем делается. Зачем же свое уродство подчеркивать? Зачем бороду специально отращивать да еще в синий цвет ее красить!

Саша внимательно смотрел на Таню. Нет, что-то тут было не то. Не стала бы Таня так сердиться просто из-за чьей-то там внешности, пусть даже и такой оригинальной.

— Эта Синяя Борода, как я ее называю, совсем тетю Еву под себя подмяла. Вертела ею, как хотела. Тетя Ева только ей в рот и смотрела, только ее и слушала. А Синей Бороде только того и надо! Вливала в тетю Еву всякую гадость.

— В смысле? Спаивала ее?

— Нет, это я фигурально выразилась. Хотя, может, и подпаивала чем, когда никто не видел. Но при нас она лишь мозг тете Еве промывала. Мол, надо быть сильной. Надо уметь держать удар. Надо постоять за себя. Если бьют, надо дать сдачи, и дать ее так, чтобы больше к тебе не сунулись. Уверена, это после таких вливаний тетя Ева начала по отношению к Павлику так жестко себя вести. Раньше она всегда давала ему денег, понимала, брату никогда не быть нормальным. Нельзя, чтобы он опускался все ниже. Ведь если не дать ему денег, он воровать пойдет. Она раньше всегда говорила, мой брат, моя кровь, мой крест, надо его нести и не роптать. Слава богу, есть работа, есть деньги, могу поддержать непутевого брата. А как с Синей Бородой связалась, все! И слышать про чужие проблемы не хотела. Это Синяя Борода, наверное, тетю Еву научила, что общаться надо только с теми людьми, от которых может быть польза. Ну, или хотя бы не будет вреда. Все прочие — это балласт, их вон за борт! А Павлик — он неплохой. Конечно, наркотики его изуродовали. Но ты бы слышал, как он сам сокрушался о своей жизни непутевой. Он и лечиться пытался. В больницах лежал много раз. В монастыри ездил. Приедет оттуда, смотришь и не узнаешь, такой хороший, такой светлый человек. А пройдет месяц-другой, прежние дружки снова к себе зазовут, и пойдет-поедет заново. Грязный снова ходит, бормочет невнятное. А очухается, снова плачет, сокрушается. Слабый он. И раньше тетя Ева всегда это понимала. А после того, как Синяя Борода с ней пообщалась, перестала вдруг понимать.

Саша сделал себе отметку, выяснить на комбинате, известно ли там кому-нибудь об этой новой подруге Евы Германовны.

— А имя у Синей Бороды есть?

— Есть. Брунхильда ее зовут.

— Ничего себе имечко!

Мысленно Саша поздравил себя. Вот и отыскалась подруга Евы Германовны. Не Бригитта никакая, не Валькирия, а Брунхильда.

— Как раз для нее имечко!

Закачаешься, упадешь и уже не встанешь! Имя придавит!

— А где Ева Германовна познакомилась с этой женщиной?

Увы, к сожалению, этого Таня не знала.

— У меня насчет этой Брунхильды даже нехорошие мысли были. Как она появилась, так возле тети Евы вдруг резко никого из мужчин не стало.