Читать книгу "Родительный падеж - Мила Иванцова"

«Господи, скорей бы домой! — думала Ириша, пока кормила изголодавшуюся соню. — Да, пеленок понадобится очень много… Хорошо, что удалось недавно купить простенькую стиральную машину. Правда, где же их сушить-то зимой? И батарей не хватит в доме…»

Скорей бы домой…

Приближался Новый год. Каждая мамочка напряженно ждала решения врачей о выписке. Кому же хочется праздновать в больнице, пусть даже со своим родным дитятком? Эта палата еще имела шансы разойтись по домам. Родившие позже — уже вряд ли. В ожидании выписки мамочки ознакомились с местной неписаной традицией «благодарения». Конфеты, коньяк и шампанское врачам, акушеркам и медсестрам за их доблестный труд были в преддверии праздника очень кстати. Денежное вознаграждение не обсуждалось и, скорее всего, знающими людьми было сделано или оговорено еще до того. Ириша по наивности и неинформированности думала, что медицина у нас бесплатная. Может, потому так долго и рожала, пустив дело на самотек.

Родственники носились как угорелые в предновогоднем дефиците, готовясь к их возвращению с малышами домой, но это все было где-то там, за стенами роддома, а здесь были свой график жизни и свои проблемы.

Двадцать один ноль-ноль, тридцатое декабря. Вечернее кормление. Все, как обычно. Только, раздобрившись, сегодняшняя смена вытащила из ординаторской и включила в коридоре телевизор. Перед кормлением мамочки смотрели предновогодний концерт и оставили телевизор работать.

Женщины кормили малышей. Кто сидя, кто лежа. Каждая думала о своем — о муже, о старших детях, о маме с папой, о работе, о недосданных экзаменах… Но все, конечно, думали еще и о том, что в новый год они входят уже совсем другими и что жизнь теперь будет другая. Конечно, хорошая. А какая же еще она может быть у их малявочек?!

Из коридора доносилась песня. Это был романс из фильма «Дни Турбиных». Красивый. Грустный такой… «Боже, какими мы были наивными, как же мы молоды были тогда…» Ирише взгрустнулось. И чего, спрашивается? Все ведь хорошо, все просто замечательно. Но что-то ей не давало покоя. Напротив, на кровати лицом к стене, лежала Светлана, кормила свою дочку, и плечи ее вздрагивали. Она тихо вытирала слезы и мокрый нос углом косынки и старалась не шмыгать, чтобы не привлекать внимания.

«Плачет, — подумала Ириша. — Ну, чем тут поможешь? Она же и не рассказывает почти ничего. Родители не приходят. Подружки-студентки — те довольно часто, веселые, и она с ними весело так в форточку разговаривает, все прекрасно, говорит. Только Ирише сказала, что о разводе никому и не говорила пока, чтобы не волновать их зря. А еще сказала, что разрешила мужу забрать ее из роддома и отвезти домой. А уж Новый год, пожалуй, будет вдвоем с дочкой встречать… Правда, дома и есть-то нечего пока, но он что-нибудь купит. А может, встретят Новый год втроем, поймут, что не чужие друг другу, помирятся и заживут вместе по-нормальному?» — вдруг обнадежила сама себя Ириша и погладила Светлану по плечу. Та потерлась о ее руку головой, но не оглянулась.

Назавтра, после обхода врачей, расклад был такой: Ольга еще оставалась, уж больно тяжелы были роды, много швов и слегка температурит; Армида тоже остается — пупочек у девочки еще не отпал; Светлана тоже — у нее ночью поднялась температура, сказали, что из-за груди, и выписывать побоялись. Иришу, Веру и Анжелу выписали. Они очень радовались и искренне сочувствовали остававшимся. Армида тихо и привычно смирилась с судьбой, Ольга жалела, что дочка расстроится — Новый год без мамы, что без Деда Мороза. А Светлана тихо сказала Ирише:

— Значит, так должно было быть. Может, оно и к лучшему. Не придется ему разрываться между мной и его родными. Встретит Новый год с родителями, да еще и с друзьями погуляет, как раньше. А мы тут с доченькой сами встретим. Как раз кормить буду в двенадцать.

— Я буду думать о вас в полночь, честно! Ты почувствуешь, — сказала ей Ириша. — И загадаю, чтобы у вас все было хорошо.

— Спасибо, — ответила Светлана. — Оно и будет хорошо. Потому что иначе просто не может быть. Я так решила. А ты собирайся потихоньку, чтобы потом горячку не пороть.

— Вот же падло! — донесся от двери зычный Верин голос. — Нет, ну вы представляете — я ему звоню на работу, говорю, что нас выписали, что уже можно брать вещи и приезжать забирать, а он мне — его, мол, сегодня в три часа будут принимать в кандидаты в члены КПСС и только после он сможет нас забрать! Ну не твою мать, а?!

Все засмеялись. Как-то совершенно не увязывалось все это в одно целое — роддом, Новый год, КПСС…

— А я ему и говорю, — не унималась Вера, — как троих девок наколупать, ты и не членом партии сумел, а как, мать твою, жену из роддома забрать — так нечлену нельзя?! А он дал трубку их майору, тот меня еще лечит — несознательной называет…

— Так чем кончилось-таки? — спросила Анжела с любопытством…

— Чем-чем? Выматерила я и майора. Пообещал машину служебную дать. Буду ждать, а что делать? Часов в пять приедет. О, девки, кино! Тридцать первого декабря на «канарейке» из роддома, да с мигалкой, да с ветерком! — засмеялась она уже не так сердито.

И то правда — чего уж сердиться, если ничего не изменишь?

Ну, вот и все…

Ириша собрала вещи и ждала, когда за ней придут. Спустилась на второй этаж в надежде увидеть Наталью, но ее уже выписали. Ну и слава богу, значит, оба здоровы. Знакомая смена. Раздала конфеты-шампанское. На этаже — затишье. Спрашивает у нянечки:

— Что за сонное царство?

— Да укололи всем успокоительное, чтобы погодили пока рожать, не мешали Новый год встречать людям. Завтра родят, пусть поспят пока, сил наберутся!

«Ничего себе! — подумала Ириша. — Какой, оказывается, управляемый процесс — роды!» Аж страшно стало. И тут она вспомнила еще об одном своем страхе — печень в судочке…

— Нянечка, скажите, а зачем детское место относят в холодильник? Куда его потом?

— А на лекарства, детка, какие-то полезные вещества из него извлекают, все в дело идет, — сказала нянечка и, увидев, как облегченно вздохнула Ириша, добавила: — А ты небось думала, что мы его на суп домой забираем? — И подмигнула.

Ириша засмеялась, сунула нянечке денежку «на шоколадку», попрощалась и пошла к себе наверх.

— И где ты вечно лазишь?! — с порога встретила ее вопросом Анжела. — Твой вон уже приехал за тобой, заждался внизу, шуруй бегом, только смотри, ничего тут не оставь, чтобы не вернуться. Примета такая — подметай все в торбу, это тебе не море — монетки бросать!

Ириша огляделась вокруг. Да уж, возвращаться сюда в ближайшее время ей вовсе не хотелось. И так воспоминаний на всю жизнь.

— Не болтай глупости, Анжелка! Все это дурные приметы, — сказала Вера. — От судьбы не уйдешь! Я тоже трех девок не думала заводить…

Ириша распрощалась со всеми, написала Светлане свой номер телефона на пачке печенья, погладила ее по плечу и пошла с нянечкой вниз по лестнице.