Читать книгу "Семь лет в Тибете. Моя жизнь при дворе Далай-ламы - Генрих Харрер"

Едва оказавшись вне поля зрения караульных, мы шмыгнули в кусты и скинули свои маскарадные костюмы. Под ними у нас была форма цвета хаки, обычная наша одежда во время прогулок. Без лишних сантиментов мы попрощались друг с другом. С Хафе и Магенером мы пробежали вместе несколько миль, а потом наши пути разошлись. Я намеревался двигаться той же дорогой, что и в прошлый раз. Я старался не терять ни минуты, чтобы к утру оказаться как можно дальше от лагеря. В этот раз я намеревался строго придерживаться правила идти только в темное время суток, а на рассвете искать укрытия. Нет, больше мне рисковать не хотелось! Четверо моих товарищей, которые тоже выбрали себе целью Тибет, не стали разделяться и решили дерзко двигаться по главной дороге, идущей через Массури в долину Ганга. Я на такое не отважился и двинулся своим прежним путем через долины Джамны и Аглара. В первую ночь мне пришлось идти по Аглару вброд не меньше сорока раз, но, несмотря на это, к утру я остановился точно в том месте, до которого мы в прошлый раз добрались только на четвертый день – так быстро у меня получалось продвигаться в одиночку. Я был счастлив, что наконец оказался на свободе, и очень доволен своими успехами – не важно, что я был весь в ссадинах и ранах и за одну ночь, из-за тяжелого груза за плечами, до дыр износил пару новых теннисных туфель.

Для первой стоянки я выбрал себе место между валунами в русле реки. Но едва я распаковал вещи, как недалеко от меня показалась стая обезьян. Увидев меня, они начали с пронзительными воплями кидаться комьями земли. Из-за обезьяньего крика я не заметил, что на берег реки вышли три десятка индийцев, – обнаружил их только тогда, когда они были уже в опасной близости от моего укрытия. Я до сих пор не знаю, были ли это просто рыбаки, которые случайно проходили мимо, или эти люди действительно искали нас, беглецов. В любом случае я едва мог поверить своему счастью, когда они удалились, пройдя всего в нескольких метрах от моего укрытия. Я вздохнул с облегчением… Этот случай стал мне хорошим уроком, так что я просидел в укрытии до глубокого вечера и отправился дальше только после наступления темноты. Всю ночь я шел вдоль Аглара и проделал солидный путь. Следующая дневка прошла без приключений. Мне удалось как следует отдохнуть и восстановить силы. К вечеру меня охватило нетерпение, и я двинулся в путь несколько раньше, чем следовало. Едва пройдя пару сотен метров, я до смерти напугал индианку, пришедшую к реке за водой. С криком ужаса она выронила глиняный кувшин и бросилась к ближайшим домам. Я сам перепугался не меньше нее и тут же свернул с основного маршрута в боковую долину. Местность там круто шла вверх, и, хотя я знал, что в итоге выйду куда надо, все же это был утомительный крюк на много часов. Мне пришлось перевалить через гору Наг-Тибба высотой 3000 метров, верхняя часть которой совершенно безлюдна и покрыта густым лесом.

На рассвете, уже порядком усталый, я продолжал идти и вдруг увидел перед собой первую в своей жизни пантеру. У меня чуть не остановилось сердце, потому что я был безоружен. Единственным моим средством защиты был большой нож, который специально для меня изготовил лагерный кузнец, а я привязал к длинной палке. Пантера сидела, готовая к прыжку, на толстой ветке, метрах в пяти над землей. Мгновение я думал, как поступить, потом поборол страх и спокойно пошел дальше. Ничего не произошло. Но еще долго я не мог отделаться от неприятного чувства.

До сих пор я двигался по хребту Наг-Тибба, а теперь наконец вернулся на свой основной маршрут. Через пару километров меня ждал еще один сюрприз: прямо около тропы лежали несколько мужчин и мирно посапывали. Это были Петер Ауфшнайтер и еще трое товарищей из лагеря! Я их растолкал, мы вместе нашли укрытие и, наслаждаясь чудесным видом, открывавшимся с этого места, стали беседовать, делясь тем, что успели пережить с тех пор, как расстались. Мы все были в отличном расположении духа и твердо верили, что нам удастся добраться до Тибета. После дня, проведенного в обществе друзей, продолжать путь в одиночестве стало особенно тяжело. Но я остался верен своему плану. После расставания с товарищами я в ту же ночь добрался до Ганга. Это был пятый день после побега из лагеря.

Перед храмовым комплексом Уттаркаши, о котором я уже упоминал, рассказывая о своем первом побеге, мне снова пришлось спасаться бегством. Только я прошел мимо какого-то дома, как из него вышли двое мужчин и погнались за мной. Опрометью промчался я через поля и заросли кустов вниз, к Гангу, и спрятался там между валунов. Все было тихо – мне удалось благополучно оторваться от преследователей. Но вновь выйти на лунный свет я отважился далеко не сразу. Идти по уже знакомой дороге было настоящее удовольствие, меня переполняла такая радость от быстрого движения вперед, что я даже не чувствовал тяжелого рюкзака за плечами. И хотя ноги у меня были стерты в кровь, днем мне удавалось хорошо отдохнуть. Часто я спал по десять часов не просыпаясь.

Так, без особых приключений, я добрался до дома моего индийского друга, того самого, который год назад принял у меня на хранение деньги и вещи. Уже наступил май, а мы как раз договаривались, что он в этом месяце будет ждать меня каждую полночь. Я специально не стал сразу подходить к дому, а сначала надежно спрятал свой рюкзак – ведь предательство было все же вполне вероятно.

Луна ярко освещала дом. Я спрятался в тени хлева и дважды тихо позвал своего друга по имени. Тут дверь распахнулась, он бросился ко мне, упал на землю и стал целовать мне ноги. По щекам его текли слезы радости. Он сразу провел меня в уединенную комнату с огромным замком на двери, засветил лучину и открыл какой-то сундук. В нем лежали все мои вещи, бережно зашитые в чистые хлопковые мешки. Глубоко тронутый его верностью, я распаковал свои пожитки и вознаградил этого человека. А потом воздал должное еде, которой он меня стал потчевать. Я попросил его к следующему дню раздобыть мне продуктов и шерстяное одеяло. Он пообещал выполнить это и в придачу подарил мне шерстяные штаны и шарф домашней вязки.

Следующий день я проспал в ближайшем лесу, а вечером пошел забирать свои вещи. Мой друг еще раз щедро накормил меня, а потом немного проводил. Он нес часть моих вещей и не поддавался на уговоры отдать их все-таки мне. А бедняга был совсем тощий от недоедания, и ему было тяжело идти в моем темпе. Так что скоро я попросил его повернуть назад и после сердечного прощания снова остался один.

* * *

Наверное, было немного за полночь, когда произошла очень неприятная встреча: вдруг прямо передо мной, посреди тропинки, вырос медведь. Он стоял на задних лапах и рычал. Мы не слышали приближения друг друга из-за шума Ганга. Я направил свое примитивное копье на сердце зверя и потихоньку попятился, не спуская с него глаз. За первым же поворотом тропинки я быстро развел костер, выхватил из огня горящую палку и, размахивая ею перед собой, отважился вернуться к месту встречи с медведем. Но там уже никого не было. Потом я узнал от тибетских крестьян, что медведи нападают только при свете дня, а ночью они сами всего боятся.

После десяти дней пути я снова добрался до деревни Нэлан, которая год назад стала для меня роковой. Но на этот раз я вышел на месяц раньше, и жителей в деревне еще не было. Но как же я был рад снова встретить там четверых своих товарищей по лагерю! Они обогнали меня, пока я останавливался у своего индийского друга. Мы расположились в одном из открытых домов и первую ночь проспали без помех. К сожалению, у Заттлера случился приступ горной болезни, он чувствовал себя кошмарно и был не в силах продолжать путь. Он решил вернуться, но пообещал нам сдаться властям не раньше чем через два дня, чтобы не подвергать нас опасности. Копп, который в прошлом году вместе с профессиональным борцом Кремером этим же путем добрался до Тибета, присоединился ко мне.